Проктор кивнул.
– Понимаю, сэр.
– С этого момента ты обязан не спускать с нее глаз. Ты знаешь Констанцию, знаешь, насколько неустойчиво ее психическое состояние. Со стороны незаметно, что творится в ее душе. Ей довелось пройти через то, что вряд ли пережил какой-то другой человек. Боюсь, если к ней не отнестись с исключительной осторожностью и вниманием...
Он замолчал. Проктор снова кивнул.
– Все случилось в самый неподходящий момент. Я хочу сказать, что ей нужно быть готовой вернуться в то место... где она впервые от нас пряталась, где никто, никто не сможет ее найти.
– Да, сэр.
– Ты нашел брешь?
– Нашел и запечатал.
– Где она была?
– Под Бродвеем. Там, где фруктовые погреба, проходит сточная труба. Ею не пользовались пятьдесят лет. Он проник туда, проделав отверстие.
Пендергаст зорко взглянул на него.
– Он не нашел лестницу, ведущую в этот подвал?
– Нет. Похоже, в доме он был лишь несколько минут. Успел взять предмет из кабинета на первом этаже и тут же скрылся.
Пендергаст не отрывал от Проктора взгляд.
– Ты должен удостовериться в том, что особняк полностью изолирован. Это не должно повториться. Ясно?
– Ясно, сэр.
– Хорошо. Тогда пойдем. Я с ней поговорю.
Они покинули лабораторию и миновали несколько комнат со стеклянными шкафами, заполненными немыслимо эклектичными коллекциями: чучелами перелетных птиц, амазонскими насекомыми, редкими минералами, банками с химикалиями.
Остановились в комнате с бабочками. Пендергаст направил на витрины свет фонарика и тихо сказал в темноту:
– Констанция?
Ответа не последовало.
– Констанция, – сказал он чуть громче.
Послышался тихий шорох, и женщина лет двадцати появилась словно бы ниоткуда. На ней было длинное белое старомодное платье с кружевом у шеи. Нежная кожа в свете фонаря была очень бледна.
– Алоиз, – сказала она, обняв его. – Слава богу.
Какое-то мгновение Пендергаст просто стоял, прижав ее к себе. Потом осторожно отодвинулся и нажал маленькую медную кнопку в стене. Помещение залил бледный свет.
– Алоиз, что случилось?
Ее глаза – странно умудренные на юном лице – приняли беспокойное выражение.
– Скажу через минуту, – Пендергаст успокаивающим жестом положил ей на плечо руку. – Расскажи мне о записке.
– Она пришла сегодня поздно вечером.
– Как ее доставили?
– Подсунули под входную дверь.
– Ты приняла меры предосторожности?
Констанция кивнула и достала из рукава ламинированную визитную карточку.
Пендергаст присмотрелся. На карточке каллиграфическим почерком оттиснуто «Диоген Пендергаст», ниже – приписка розовыми чернилами: «Пятерка мечей – Смитбек».
Какое-то время он смотрел на карточку, затем сунул в карман.
– Что это значит? – спросила Констанция.
– Мне бы не хотелось говорить тебе больше, чем нужно. Твои нервы и так расстроены.
Констанция слабо улыбнулась.
– Должна признаться, когда ты вошел в библиотеку, я была совершенно уверена, что вижу перед собой призрак.
– Ты знаешь планы моего брата и то, что он хочет меня уничтожить.
– Да. – Констанция побледнела еще больше и вроде бы слегка пошатнулась.
Пендергаст вновь положил ей на плечо руку.
С видимым усилием она старалась держаться.
– Все в порядке, спасибо. Продолжай, пожалуйста.
– Он уже начал. За последние несколько дней убиты трое моих ближайших друзей. – Пендергаст тронул карман. – Эта записка предупреждает меня, что следующей жертвой Диогена будет Уильям Смитбек.
– Уильям Смитбек?
– Это репортер из «Нью-Йорк таймс».
Пендергаст снова замолчал.
– И что из этого следует? – спросила Констанция. – Тебя еще что-то тревожит, я вижу это по твоему лицу.
– Да. Те трое, что погибли, были моими близкими друзьями. Но с Биллом Смитбеком нечто другое. Я знаю его несколько лет. Он имел касательство к некоторым моим делам. Журналист очень способный. Кому-то может показаться, что он карьерист и слишком импульсивен, но на самом деле человек он хороший. Беспокоит то, что он для меня скорее знакомый, чем друг. Диоген раскидывает сеть шире, чем я предполагал. Получается, что в зоне риска не только близкие мне люди. И ситуация становится сложнее, чем ожидалось.
– Чем я могу помочь? – тихо спросила Констанция.
– Тем, что сделаешь все для собственной безопасности.
– Ты думаешь...
– Что ты возможная жертва? Да. Но это еще не все. Третьей его жертвой стал Майкл Декер, старый мой коллега по ФБР. Вчера я обнаружил тело Майка в его вашингтонском доме. Его убили старинным штыком. Сделав это, он намекнул на дальнего моего предка, которого убили таким же способом. Он служил в наполеоновской армии во время русской кампании 1812 года.
Констанция вздрогнула.
– Встревожило меня само оружие. Констанция, штык был взят из коллекции этого самого дома.
Она замерла, осознав его слова.
– Винтовка системы Шаспо или магазинная винтовка? – спросила она, словно робот.
– Шаспо. На рукоятке выгравированы инициалы P.S.P. Ни с чем не спутаешь.
Ее внимательные, умные глаза расширились от страха.
– Диоген нашел вход в дом. Без сомнения, воспользовавшись этим штыком, он хотел дать мне почувствовать свое всесилие.
– Понимаю.
– И все же в этом доме тебе будет безопаснее, чем в любом другом месте. В настоящее время в расчеты Диогена ты не входишь. Проктор нашел в трубе брешь, через которую Диоген проник в дом, и замуровал ее. Ты знаешь, что особняк защищен от всякого рода вторжений. Проктор будет начеку, он намного сильнее, чем кажется. Все же ты должна быть настороже. Дом старый и очень большой. В нем много секретов, и тебе о них известно больше, чем кому-либо еще. Слушайся своих инстинктов. Как только почувствуешь что-то неладное, растворись в потаенных местах, известных только тебе. Будь готова в любой момент. И пока угроза не пройдет, спи в том месте, в котором ты пряталась поначалу от меня и от Рена.
При этих словах глаза Констанции дико расширились. Она вцепилась в Пендергаста.
– Нет! – закричала она. – Нет. Я не хочу снова там оказаться!
Пендергаст поспешно обнял ее.
– Констанция...
– Ты знаешь, что это место уносит меня в прошлое! Темные пространства, ужасные события... Не хочу вспоминать об этом!