Он был преисполнен удовольствия, глаза сияли. Никогда еще Нора не видела его таким оживленным.

Она пригубила шампанское. Прошла всего лишь неделя, но за эти дни чего только не произошло. Убили Марго, Билл вынужденно скрывался, а тут еще треволнения, связанные с открытием выставки, предупреждения Пендергаста... В данный момент она слишком устала и изнемогла до такой степени, что страха не ощущала. Ей хотелось уехать домой, запереть дверь на все замки, заползти в постель. Но нет, вместо этого придется несколько часов выслушивать речи, мелькать в толпе, изображать прекрасное настроение.

Мензис положил ей на плечо руку.

– Когда все закончится, советую вам взять неделю отпуска. Вы его заслужили.

– Спасибо. Жаль, что нельзя прямо сейчас.

– Ну, потерпите, осталось всего три часа.

Нора подняла свой бокал.

– Еще три часа, – сказала она и отпила второй глоток.

Зазвучал струнный квартет. Исполняли «Императора» Гайдна. Толпа двинулась к столикам с едой. На тарелках были разложены блины с икрой, сырокопченые итальянские колбасы, редкие французские и итальянские сыры, горы хрустящих багетов, салаты из сырых овощей, свежие устрицы на крошеном льду, холодные омары, копченый осетр – деликатесы, одним словом. Другие столики ломились от вин и шампанского. Казалось, каждый третий присутствующий был официантом – они носились взад и вперед с серебряными подносами, нагруженными напитками и едой.

– Нора, – сказал Мензис, – вы должны уделить внимание гостям.

Она простонала:

– Боже, помоги мне.

– Пошли. Посмотрим на прожорливые орды.

Он взял ее под руку, и они медленно двинулись через толпу. На Нору со всех сторон сыпались поздравления, приперченные вопросами прессы. Ее договоренность с тано прошла на удивление хорошо, и поэтому все решили, что это было запланировано заранее.

Когда она наконец вернулась к столу, обнаружила, что там уже сидело несколько сотрудников отдела, включая Эштона, главного куратора выставки. Пока все угощались, Коллопи вместе с молодой женой взобрался на подиум и произнес краткую остроумную речь.

Затем наступил момент разрезания ленты. Нора, Мензис, Эштон с несколькими другими кураторами выстроились на подиуме, а Коллопи, вооружившись огромными ножницами, предназначенными как раз для таких случаев, подошел к ленте и измочалил ее в попытке разрезать. Когда же с этим было покончено, раздались приветственные крики, и огромные двери, скрывавшие за собой священные образы, гостеприимно отворились. Смеясь и приветливо кивая, Мензис, Нора и остальные сотрудники отдела антропологии пошли вперед, приглашая за собой взволнованную толпу.

До конца зала под напором толпы добрались примерно за полчаса. Проходя через комнату, в которой убили Марго, Нора невольно содрогнулась, но, разумеется, все следы разразившейся здесь трагедии были уничтожены, и никому, кроме нее, об этом, похоже, не было известно. По мере удаления от места преступления ужас сменился чувством спокойной гордости. Она едва могла поверить, что они сумели все это сделать.

Мензис не отставал, бормотал комплименты по поводу подготовленных ею витрин. Тано пришли и ушли, оставив лишь кусочки бирюзы, цветочную пыльцу и кукурузную муку на витрине с масками. Их даров никто не тронул. Когда они дошли до последнего зала, Мензис повернулся к Норе и поклонился.

– Думаю, свой долг мы выполнили. – Он улыбнулся, отчего по лицу разбежались морщинки. – А теперь вы можете потихоньку ускользнуть домой. У меня, к несчастью, есть еще работа в кабинете наверху. Поговорим на следующей неделе после вашего отпуска.

Он еще раз поклонился, и Нора с облегчением добралась до ближайшего выхода и отправилась домой.

Глава 51

За последние два дня Ларри Эндерби в пятидесятый раз давал себе слово убраться из музея ко всем чертям.

Мало того, что он работал в подвале Музея естественной истории, где и окон-то не было, так еще и само место наводило на него ужас. Если привидения существуют, то всем подвалам Нью-Йорка они предпочли бы именно этот. Эндерби до сих пор не мог отойти от той ужасной находки. Администрация не соизволила дать ему день, чтобы он хоть немного очухался. Никто его не утешил и даже не поблагодарил. Выходит, он для них пустое место. Похоже, что и она им не очень-то была нужна, иначе отложили бы день открытия выставки. Куда там! Устроили шоу, словно ничего не случилось.

Марго Грин. Он мало ее знал, но те несколько раз, когда доводилось встречаться, она всегда была с ним приветлива. О большинстве кураторов и администраторов он бы этого не сказал. Что ж, в музеях всегда такое отношение к тем, кого считают ниже определенного уровня, – наемным работникам.

Но если бы он мог себе в том признаться, то расстроен был Эндерби главным образом тем, что музей вознамерился подключить еще один зал к новой системе безопасности именно в тот день, когда здесь устроили праздник (такие праздники проходили раз в пять лет). Вместо того чтобы в компании красивых людей лакомиться икрой и пить шампанское, они спустились в подвал и налаживали оборудование. А ведь на вечер пригласили всех... Это обстоятельство было особенно обидным.

Отвернувшись от компьютера, он преувеличенно громко вздохнул.

– Невмоготу? – спросил Уолт Смит, разработчик системы безопасности, сидевший за соседней консолью.

После происшествия двухдневной давности Смитти был необычно мягок с Эндерби, да и остальные обращались к нему так, словно в его семье кто-то умер.

– Может, сделаем короткий перерыв и посмотрим, как проходит вечеринка? – спросил у него Эндерби. – Я бы отведал несколько креветок под соусом «коктейль».

Смитти покачал головой. В одной руке он держал ежевичный десерт, в другой – сотовый телефон.

– Не думаю, что это возможно, Ларри. Извини.

– И в самом деле, Смитти, – вмешался в разговор Джим Цой, инженер-компьютерщик, сидевший за другим монитором. – Дай нам полчасика. Ты не поверишь, сколько креветок я умну за это время. Вечеринка почти закончилась, скоро и еды не останется.

– Ты же знаешь, расписание мы изменить не можем. Зал «Астер-холл» стоит у нас в списке, как и любой другой. Вот разве украдем пять минут у атомных часов, так, чтобы этого никто не заметил.

Смитти рассмеялся над собственной неудачной шуткой.

Цой закатил глаза. Остроумием Смитти не отличался.

Эндерби смотрел на подскакивавшую бородку Смитти. Маленькая, клочковатая, казалось, она удерживается на подбородке несколькими волосками. Эндерби почти надеялся, что бородка вот-вот отвалится. Несмотря на раздражение, Эндерби вынужден был признать, что работать со Смитти можно. Начинал тот с самой нижней ступеньки и должность получил заслуженно. В свои тридцать пять считался ветераном музея. Он был поборником строгой дисциплины и с юмором не дружил, но, если к своей работе ты относился ответственно и исполнительно, он тебя отмечал. И не вина Смитти в том, что начальство потребовало срочной установки новой системы безопасности.