Вот и он. Симпатичный, весь из себя правильный мальчишка нахально улыбался Смитбеку с довольно нечеткой выпускной фотографии. Парнишка был одет в белый теннисный свитер и клетчатую рубашку. Типичный городской юноша из хорошо обеспеченной семьи. Его отец занимался недвижимостью, а мать вела домашнее хозяйство. Смитбек очень скоро узнал и другие подробности. Молодой Фэрхейвен был капитаном команды пловцов, родился под знаком Близнецов и возглавлял дискуссионный клуб. Его любимой рок-группой были «Иглз», сам он скверно играл на гитаре, хотел стать врачом, любил бордовый цвет, и почти все его одноклассники считали, что среди них он первым сколотит миллионное состояние.
По мере того как Смитбек просматривал страничку Интернета, им все больше овладевало уже знакомое ощущение безнадежности. Все это было неимоверно скучно. Правда, там была одна деталь, на которую журналист обратил внимание. Все школяры имели прозвища, и Фэрхейвен, естественно, не избежал этой участи. Одноклассники прозвали его Резун. Это слегка улучшило настроение Смитбека. Резун. Будет прекрасно, если выяснится, что он в детстве мучил животных. Это уже кое-что.
Парень окончил школу всего шестнадцать лет назад. Наверняка в школе еще работают люди, которые его помнят. Если юный Фэрхейвен совершал недостойные поступки, то он, Смитбек, до этого обязательно докопается. Мерзавец откроет газету, и гнусная улыбка исчезнет с его смазливой рожи.
Итак, школа номер восемьдесят четыре. Она совсем недалеко. Всего лишь короткая поездка на такси. Смитбек поднялся с кресла и потянулся за пиджаком.
* * *
Школа находилась в зеленом квартале между двумя авеню: Амстердам и Коламбус, неподалеку от Музея естественной истории. Это было длинное здание из желтого кирпича, отделенное от внешнего мира кованой железной оградой. По меркам Нью-Йорка, учебное заведение выглядело совсем неплохо. Смитбек подошел к главному входу и обнаружил, что дверь заперта. Пришлось звонить. Дверь открыл полисмен, Смитбек показал ему журналистскую карточку, и коп пропустил его в здание.
Царивший здесь запах сразу же напомнил ему ароматы его школы, находившейся очень далеко от Нью-Йорка. И стены из шлакобетона в восемьдесят четвертой средней были выкрашены точно в такой же унылый темно-серый цвет. «Руководство всех школ в стране, видимо, следует одним и тем же рекомендациям», – думал Смитбек, пока коп вел его к кабинету директора, пропустив предварительно через металлоискатель.
Директор отправил его к мисс Кайт, и Смитбек нашел ее за столом. Она, воспользовавшись свободным часом, проверяла тетради школяров. Это была приятная седовласая женщина, и, когда Смитбек упомянул имя Фэрхейвена, она сразу заулыбалась. Отлично, значит, мисс его помнит.
– Да, конечно, – произнесла она довольно мягко.
Однако в ее голосе Смитбек уловил обертоны, говорившие о том, что эта дама вовсе не мягкосердечная няня, на которую можно давить.
– Я хорошо помню Тони Фэрхейвена, поскольку это был мой первый выпускной класс, а Тони был одним из лучших учеников. Он занял второе место в Национальном конкурсе школьников.
Смитбек кивнул и сделал запись в блокноте. Диктофон он использовать не собирался, поскольку это частенько отпугивало людей.
– Расскажите мне о нем. По-простому. Каким он был?
– Способный мальчик. Пользовался большой популярностью не только у одноклассников. Насколько помню, он возглавлял школьную команду пловцов. Хороший, трудолюбивый ученик.
– А неприятности у него случались?
– Естественно. У них у всех бывают неприятности.
– Неужели? – как можно небрежнее произнес Смитбек.
– Он приносил в школу гитару и играл на ней в коридорах, что запрещалось правилами. Играл он очень скверно, и делал это ради того, чтобы посмешить других учеников. – Мисс Кейт задумалась и добавила: – Однажды из-за него коридор оказался полностью заблокированным.
– Заблокированным? – удивился Смитбек. – И что потом?
– Мы конфисковали гитару, и на этом все кончилось.
Смитбек кивнул с вежливой улыбкой на лице и спросил:
– Вы знали его родителей?
– Его отец занимался недвижимостью, хотя ему и не удалось добиться такого успеха, которого позже добился Тони. Маму его я, к сожалению, не помню.
– Братья? Сестры?
– В то время он был единственным ребенком. До этого в семье произошла трагедия.
– Трагедия? – непроизвольно наклонившись вперед, переспросил Смитбек.
– От какой-то очень редкой болезни умер его старший брат Артур.
В мозгу Смитбека мгновенно возникли кое-какие связи.
– А они, случайно, не называли его «маленьким Артуром»?
– Насколько я помню, называли. «Большим Артуром» был отец. Тони очень сильно переживал кончину брата.
– Когда это случилось?
– Когда Тони был в десятом классе.
– Значит, умер его старший брат. А он тоже учился в этой школе?
– Нет. Он много лет провел в больнице. Какая-то очень редкая и обезображивающая человека болезнь.
– Какая именно?
– Право, не знаю.
– Вы сказали, что это тяжело отразилось на Фэрхейвене. В каком смысле?
– Он погрузился в себя. Отошел от общественной жизни. Но в конечном итоге мальчик оправился и снова стал самим собой.
– Да, понимаю. Позвольте взглянуть... – Смитбек сверился со своими записями и спросил, стараясь делать это без какого-либо нажима: – Были ли проблемы с алкоголем или наркотиками? Имелись ли с его стороны случаи правонарушения?
– Что вы?! Совсем напротив, – услышал он в ответ и увидел, что выражение лица учительницы неожиданно обрело жесткость. – Скажите, мистер Смитбек, – произнесла она, – почему вы решили написать эту статью?
– Я просто хочу опубликовать небольшой биографический материал о мистере Фэрхейвене, – приняв свой самый невинный вид, ответил журналист. – Я не выуживаю каких-то особых сведений.
– Понимаю. Тони был хорошим мальчиком и горячо выступал против наркотиков, против алкоголя и против курения. Насколько я помню, он даже не пил кофе. Мне иногда кажется... – она немного помолчала, а затем не очень уверенно продолжила: – ...что он был чересчур хорошим. Иногда было трудно понять, о чем он думает. Надо сказать, что в целом Тони был достаточно скрытным ребенком.
Смитбек для проформы сделал в блокноте очередную запись.
– Он имел какое-нибудь хобби?
– Тони любил поговорить о том, как следует делать деньги. Вечерами после школы он работал, и у него всегда было много карманных денег. Я нисколько не удивилась, узнав о его финансовых успехах. Время от времени я читаю в газетах, как он проталкивает свои проекты, несмотря на протесты всех жителей округи. И я, само собой, читала вашу статью об открытии на Кэтрин-стрит. Ничего удивительного. Мальчик просто вырос и стал взрослым мужчиной.