Снова поднялся гвалт.
– Это лицо дьявола? А рога? Рога были?
Вопросы выкрикивались со всех сторон сразу. Микрофоны, ударяясь друг о друга, нависали все ниже.
– Было ли это лицо дьявола, сказать не могу, – ответила Хейворд. – Не встречалась с оригиналом. Но о рогах не докладывали.
Гарриман только успевал записывать. Кучка репортеров все допытывалась насчет следов сатаны, однако Хейворд не обращала на них внимания.
– Это дьявол? Ваше мнение? – кричали отовсюду.
Капитан подняла руку:
– Я бы хотела ответить на этот вопрос.
Вот теперь толпа заткнулась по-настоящему.
– В городе хватает своих дьяволов – из плоти и крови, так что вызывать еще одного – сверхъестественного – будет, извините, сверх меры.
– От чего умер Катфорт? – выкрикнули из толпы. – Что вызвало смерть? Его тоже поджарили?
– Эксперты производят вскрытие. Когда они закончат, картина прояснится.
Гарримана не одурачил спокойный, разумный тон капитана. Выходит, департамент еще не знает, с какого конца подступить к делу, и в статье Гарриман так и напишет.
– Спасибо, – сказала капитан Хейворд, – и доброго всем дня. А теперь, народ, давайте-ка расходитесь.
Галдеж усилился, но прибывшие наконец дополнительные силы полиции стали теснить толпу и устанавливать ограждение.
В голове уже вертелись наметки материала, и Гарриман, предвкушая сенсацию, ликовал. Наконец-то его ждет удача!
«Роллс-ройс» подъехал к воротам яхт-клуба в Западной бухте. Глядя в окно, д'Агоста ерзал на заднем сиденье. Напоминали о себе ушибы, ссадины, кошмар на месте убийства Катфорта и всего два часа сна.
Ради особого дела Пендергаст решил не брать шофера Проктора и сам сел за руль.
Лучи яркого осеннего солнца сверкали на волнах россыпью серебряных монет. Через залив к синему горбу Стейтен-Айленда шел паром. Его винты мерно взбивали воду, флажки трепетали на ветру, а следом хвостом тянулась стайка громкоголосых чаек.
В открытые окна «роллса» влетал соленый морской воздух.
Ряды сверкающих яхт от глаз черни закрывала стена.
– Без ордера нас не впустят, – сказал д'Агоста. – Я же говорил с Баллардом, знаю, какой он.
– А мы его попросим, – отозвался Пендергаст. – Употребим всю свою вежливость.
– Предположим, вежливые слова не дойдут.
– Попросим чуть более жестко.
Замедлив ход, Пендергаст открыл изготовленную на заказ панель из вишни, чтобы включить встроенный лэптоп. Машина подъезжала к стоянке, и охранник, заметив «роллс-ройс», уже открывал ворота.
Со стоянки открывался отличный вид на бухту Аппер-Бей. Отыскать великолепное судно среди леса мачт труда не составило.
– Ни фига себе яхточка! – присвистнул д'Агоста.
– Вы правы. Производство «Фидшип» две тысячи третьего года по проекту яхтенного дизайн-бюро «Де вут», пятьдесят два метра в длину, водоизмещение семьсот сорок метрических тонн, два дизельных двигателя по две с половиной тысячи лошадиных сил. Яхта способна покрыть огромное расстояние с невероятным комфортом. Крейсерская скорость тридцать узлов.
– А цена?
– Баллард заплатил сорок восемь миллионов.
– Боже, – протянул д'Агоста. – Зачем?!
– Наверное, брезгует авиалиниями. Или предпочитает работать, когда вокруг нет посторонних глаз и ушей. На такой яхте ничего не стоит выйти в нейтральные воды.
– Любопытно. Когда я разговаривал с Баллардом, мне показалось, что он подумывает смыться. Как бы не удрал за кордон.
Фэбээровец притормозил у ворот второго уровня безопасности, ведущих на VlP-стоянку, где дежурил маленький рыжий охранник с выпирающим подбородком. По драчливой внешности д'Агоста моментально определил: этот – из породы людей, взявших за правило никогда ничему не удивляться. Даже «роллс-ройсу» пятьдесят девятого года.
– Чего надо? – спросил дежурный.
Пендергаст протянул из окна значок:
– К мистеру Локку Балларду.
Охранник взглянул на значок, затем вновь на агента.
– Баллард в курсе? – спросил он, подкрепив сомнение в голосе мимикой.
Д'Агоста предъявил ему свой значок.
– А по какому, собственно, вопросу?
– Полицейское расследование.
– Подождите, надо звякнуть.
Забрав значки, охранник удалился в будку и несколько минут разговаривал по телефону.
– Д'Агоста? – Наконец он вернулся и отдал значки. – К телефону.
– Это я.
Охранник протянул д'Агосте трубку беспроводного аппарата.
– Д'Агоста слушает.
– Я так и знал, что ты вернешься.
Д'Агоста моментально вскипел, услышав человека, который унижал его в атлетическом клубе, а затем едва не убил руками наемников.
– Можем уладить все по-хорошему, – сказал он, сдерживаясь из последних сил. – Или же по-плохому. Выбирай, Баллард.
Трубка взорвалась хохотом.
– То же самое ты говорил в клубе. Лучше смени пластинку. Мои люди проверили тебя, и теперь у меня на руках все до последней соринки из твоего дома. Вот, например, в Канаде у тебя осталась женушка, та самая, что последние полгода, пока тебя нет, играла в «спрячь колбаску» с Честером Домиником. Не знаешь, чем твоя благоверная занимается прямо сейчас? Может, все тем же?
Пальцы сдавили трубку.
– Я проверил и продажи твоих книг. Последней ушло шесть тысяч двести пятнадцать экземпляров. Причем половину, наверное, скупила твоя мамуля. Обгадился, Стивен Кинг? – Баллард заржал. – Есть еще личные данные с работы в Нью-Йорке. Читаешь – не оторваться. Попались мне и медицинские записи, заключения психиатров из Нью-Йорка, из Канады... О-о, да у тебя проблемы с эрекцией, вот почему твоя бабенка дарит ласки старине Честеру!.. Депрессия... Да, чего только не узнаешь о человеке, стоит пробить его страховой полис. А какие слова приходят на ум: сломлен, разбит. Неудачник.
– Ты только что совершил самую большую ошибку в жизни, – сказал д'Агоста, чувствуя, как лопается тонкая мембрана терпения.
Снова смех – и гудки в трубке.
Сучий потрох. Потрох сучий. Д'Агоста вернул трубку. Его лицо горело. Интересно, Пендергаст слышал слова Балларда?
– Освободите проезд, – сказал охранник и, подумав, добавил: – Сэр.
– Мы поедем в объезд, – ответил Пендергаст. – И дадим мистеру Балларду время, чтобы он передумал.
– Как будто ему есть до вас дело.