– Вы уверены, что мы застанем ее дома?
– Нет. Но я предпочитаю застать намеченную жертву врасплох.
– Намеченную жертву?
– Это я говорю как сыщик. Мы имеем дело с много повидавшей образованной англичанкой. Она единственная правнучка самой большой любви Тосканелли, и кому, как не ей, знать секреты семьи.
– А если она крепкий орешек?
– Все может быть. Затем и нужен эффект неожиданности.
– Сколько же ей лет?
– Около сорока, если я правильно подсчитал.
– Вы знаете историю ее семьи? – Д'Агоста взглянул на фэбээровца.
– Я знаю историю одной интрижки, наполненной огнем и страстью, о каких пишут в книгах. Прабабушка Виолы Маскелин, известная викторианская красавица, вышла замуж за педантичного и бесчувственного герцога Камберлендского, который был на тридцать лет старше ее. Через несколько месяцев Тосканелли соблазнил молодую супругу герцога. Завязался роман, и в результате родилась девочка – бабушка нашей леди Виолы, – а бедная герцогиня умерла при родах.
– И что по этому поводу предпринял герцог?
– Герцог... Может, он и был бесчувственным, но человеком оказался достойным. После смерти жены он удочерил девочку на законных основаниях. Герцог, конечно, лишил падчерицу больших титулов, однако оставил за ней титул поменьше. А вместо основного имения завещал ей кое-какие земли в Корнуолле.
Палуба вздрогнула под ногами. Остров на глазах обретал плоть и вес. В молчании Пендергаст достал из кармана пробирку, в которой блеснули кусочки металла, извлеченные из тела Ванни.
– Мы так и не обсудили нашу находку.
– Угу, зато я успел подумать над ней.
– Я тоже. Кажется, пришло наконец время раскрыть карты?
– Вы первый.
– Ни за что. – Подняв палец, Пендергаст еле заметно улыбнулся. – Я тут старший и вправе приказывать.
– Значит, так, да? Используем служебное положение?
– Используем.
– Ладно... Ну, по-моему, эти капли металла выбросил некий прибор, сработавший не совсем правильно.
Пендергаст кивнул.
– Какой именно прибор?
– Некое загадочное устройство должно было поджарить Ванни. Оно же убило и остальных. Но когда прибор опробовали на Ванни, он не сработал, и беднягу пришлось застрелить.
– Браво.
– Теперь ваша версия.
– Все то же самое. Ванни стал одной из первых жертв, может даже, подопытным кроликом, на котором испытали высокотехнологичное орудие убийства. По всему выходит, что наш убийца – из плоти и крови.
Паром приближался к гавани, проплывая мимо размытых волнами вулканических скал. На набережной теснились ветхие дома, покрытые желтой и красной штукатуркой. Позади них возвышались крутые холмы. На берег с парома съехала единственная машина, затем сошла горстка пассажиров. Д'Агоста и Пендергаст едва ступили на твердую землю, а паром уже отчалил, спеша к следующей остановке – к острову Эльбе.
– Паром пойдет в обратный путь через четыре часа. – Пендергаст достал из кармана записку и тщательно изучил ее. – Леди Виола Маскелин, улица Сарацино, девятнадцать. Надеюсь, мы все же застанем la signora на месте.
Через несколько минут к остановке подъехал старый оранжевый автобус. На одинокой узенькой улице он с трудом развернулся и открыл двери. Д'Агоста с фэбээровцем погрузились, двери скрипнули, закрываясь, и автобус со скрежетом покатил вверх по ужасно крутому склону, который, казалось, вырастал прямо из пенящихся морских волн.
Через пять минут дорога закончилась – автобус прибыл в деревню, и напарники вышли. Слева они увидели старинную церковь, выкрашенную в персиковый цвет, а справа – табачную лавку. Мощенные булыжником улочки, слишком узкие, чтобы по ним могла проехать машина, изгибались под странными углами. Среди прочих строений сильно выделялись руины замка – их полностью захватили грушевые деревья, а за деревней выглядывала небольшая, поросшая низким кустарником горная гряда.
– Очаровательное местечко. – Пендергаст указал на мраморный диск, укрепленный в стене здания: «Улица Сарацино». – Нам сюда.
Они пошли по переулку между выбеленных стен домов, номера которых постепенно росли. Вскоре город закончился, и началась голая земля, разделенная каменными стенами на садики, где росли лимонные деревца и миниатюрные виноградники. В воздухе витал аромат цитрусовых. Тропинка сделала резкий поворот, и там, на краю скалы, – в совершенном одиночестве над бескрайней голубизной Средиземного моря – напарники увидели небольшой аккуратный домик, затененный побегами вечнозеленой бугенвиллеи.
Скользящим шагом Пендергаст прошел вниз, к открытому дворику, и постучал в дверь.
Ему не ответили.
– C'e nessuno? – позвал фэбээровец. – Есть тут кто-нибудь?
Ветер вздохнул в кустах розмарина, примешав к его благоуханию аромат моря.
Д'Агоста огляделся.
– Смотрите, – кивнул он в сторону сада с террасой. – Там кто-то копает.
За виноградником окапывала грядки маленькая фигурка в поношенной соломенной шляпе, старых парусиновых штанах и грубой рубахе, расстегнутой до середины. Заметив посетителей, человек выпрямился.
– Я бы уточнил: там копает женщина. – Пендергаст энергично зашагал в сторону хозяйки. Та ждала, опершись на черенок лопаты и глядя, как незваные гости аккуратно перешагивают через комья вскопанной земли.
Пендергаст с обычным полупоклоном предложил даме руку. Хозяйка приняла этот жест, но перед тем сняла шляпу, и на плечи ей упали густые темные блестящие волосы.
«Что-то Пендергаст напутал с возрастом», – отметил д'Агоста.
Женщина была прекрасна: высокого роста, стройная, со светящимися энергией ореховыми глазами. Она все еще не могла отдышаться, и ноздри ее раздувались.
Между тем Пендергаст, поклонившись, выпрямился да так и остался стоять, не отпуская руки хозяйки – молча, глядя ей прямо в глаза. То же самое происходило и с женщиной. В полной тишине д'Агоста подумал, не знаком ли напарник с их «намеченной жертвой», потому что со стороны все смотрелось именно так – словно они узнали друг друга.
– Я – Алоизий Пендергаст, – представился наконец фэбээровец.
– А я – Виола Маскелин, – ответила женщина с сильным и приятным английским акцентом.
Д'Агоста вдруг понял, что Пендергаст забыл представить его, что было совсем уж не в духе напарника.
– Я – сержант Винсент д'Агоста, полиция Саутгемптона.
Женщина посмотрела на него так, будто только что заметила, но когда она улыбнулась, улыбка ее лучилась теплом.
– Добро пожаловать на Капрайю, сержант.
Снова повисла неловкая пауза. С лица Пендергаста не сходило несвойственное ему удивление. Да что с ним такое?