Перечисление продолжалось, становясь всё более и более невразумительным. После «остеологии» Марго почти ничего не могла понять.
Атавистический париетальный вырост
Сильно редуцированный подвздошный выступ
10 — 12 торакальных позвонков
Способный частично вращаться большой вертлуг
Выступающая кромка глазницы
Атавистический лобный вырост с выступающими скуловыми выростами
Это должно выглядеть угрюмо, подумала Марго.
Дневной
Пристрастно или серийно моногамен
Живёт кооперативными сообществами
— Брось ты. Как может твоя программа определить что-то наподобие этого? — спросила Марго, указывая на «моногамен».
— По гормонам, — ответил Кавакита. — Существует ген, кодирующий гормон, который наблюдается только у моногамных млекопитающих. У людей этот гормон имеет отношение к парной связи. Его нет у шимпанзе, отличающихся беспорядочными совокуплениями. К тому же в данном случае эстральный цикл у женских особей подавлен — это тоже наблюдается только у сравнительно моногамных видов. Программа использует целый арсенал средств — алгоритмы искусственного интеллекта, неформальную логику, — чтобы интерпретировать воздействие всего набора генов на поведение и внешний облик предполагаемого организма.
— Алгоритмы искусственного интеллекта? Ничего не понимаю, — призналась Марго.
— Ну и ладно. Не обязательно знать все тонкости. Сводится всё к тому, чтобы заставить машину мыслить более личностно. Компьютер выдаёт научно обоснованные догадки, пользуется интуицией. Например, слово «кооперативный» экстраполировано по результату наличия или отсутствия примерно восьмидесяти различных генов.
— И это всё? — шутливо спросила Марго.
— Нет, — ответил Кавакита. — С помощью этой программы можно определить размеры, внешний вид и поведение одного организма, введя ДНК одного существа, а не двух, и блокировав логику экстраполяции. Если финансирование не прекратится, я собираюсь добавить к этой программе два модуля. С помощью первого можно будет экстраполировать один вид в прошлое, второго — в будущее. Другими словами, мы сможем больше узнать об исчезнувших существах и приблизительно представить себе существа будущего. — Усмехнулся. — Неплохо, а?
— Потрясающе, — ответила Марго. Ей казалось, что её научная работа по сравнению с этой выглядит совершенно незначительной. — Как ты до этого додумался?
Кавакита заколебался, глядя на неё с лёгким подозрением.
— Когда я только начал работать с Фроком, он пожаловался на пробелы в списке ископаемых. Сказал, что хотел бы их заполнить, узнать, что представляли собой промежуточные виды. Тогда я написал эту программу. Большинство таблиц дал мне он. Мы пытались испытывать её на различных видах. На генах шимпанзе и человека, а также на бактериях, о которых имеется много генетических данных. Затем произошло невероятное. Фрок, старый дьявол, ожидал этого. Я — нет. Мы сравнили домашнюю собаку с гиеной и получили не плавные промежуточные виды, а причудливые биологические формы, совершенно отличающиеся как от гиены, так и от собаки. То же самое произошло и с некоторыми другими парами видов. Знаешь, что сказал на это Фрок?
Марго покачала головой.
— Просто улыбнулся и произнёс: «Вы теперь видите подлинную ценность этой программы». — Кавакита пожал плечами. — Понимаешь, моя программа подтвердила его теорию «эффекта Каллисто», показав, что мельчайшие изменения в ДНК иногда могут вызвать чрезвычайные изменения в организме. Я слегка обиделся, но таковы уж методы Фрока.
— Понятно, почему он так хотел, чтобы я воспользовалась этой программой, — сказала Марго. — Это революция в изучении эволюции.
— Да, только на это всем наплевать, — с горечью ответил Кавакита. — Сейчас всё, связанное с Фроком, напоминает поцелуй смерти. Очень обидно вложить во что-то душу, а потом не удостаиваться внимания научного мира. Знаешь. Марго, между нами говоря, я подумываю уйти от Фрока и присоединиться к группе Катберта. Полагаю, что смогу забрать большую часть своих исследований. Советую и тебе подумать о таком варианте.
— Благодарю, я останусь с Фроком. — Марго была оскорблена за учителя. — Если бы не он, я даже не стала бы заниматься генетикой. Я многим ему обязана.
— Как знаешь, — сказал Кавакита. — Но, с другой стороны, ты подумываешь об уходе из музея, верно? Во всяком случае, так говорил Билл Смитбек. А я всё вложил в это учреждение. Моя философия гласит: обязанности у тебя есть только перед собой. Посмотри на музейную публику: на Райта, Катберта, на всех. Думают они о ком-то, кроме себя? Мы с тобой учёные. Знаем о выживании наиболее приспособленных, о «природе с красными когтями и зубами». Принцип выживания применим и к учёным.
Марго поглядела в сверкающие глаза Кавакиты. Отчасти он был прав. Но вместе с тем Марго считала, что люди, познав жестокие законы природы, возможно, смогут возвыситься над ними.
Она предпочла переменить тему разговора.
— Значит, экстраполятор одинаково работает с ДНК и животных, и растений?
— Совершенно одинаково, — ответил Кавакита, снова перейдя на деловой тон. — Прогоняешь на секвенаторе ДНК два вида растений, затем вводишь данные в экстраполятор. Он сообщит тебе, в какой степени они родственны, а затем опишет промежуточные формы. Не удивляйся, если программа станет задавать вопросы или делать замечания. Я добавил много маленьких усовершенствований, пока работал над искусственным интеллектом.
— Кажется, поняла, — проговорила Марго. — Спасибо. Ты сделал замечательную работу.
Кавакита подмигнул.
— Теперь, малышка, ты передо мной в долгу.
— Само собой, — ответила Марго. Малышка. В долгу перед ним. Она недолюбливала людей, мыслящих подобным образом. А Кавакита сказал это не в шутку.
Он потянулся и снова чихнул.
— Я ушёл. Пора перекусить, потом надо съездить домой, переодеться в смокинг к вечернему торжеству. Сам не знаю, зачем приезжал сегодня — все остальные дома, готовятся к вечеру. Видишь, в лаборатории ни души.
— Смокинг, вот как? — сказала Марго. — Я захватила с собой платье. Нарядное, но не вечернее. Кавакита подался к ней.
— Одевайся, чтобы достичь успеха, Марго. Если начальство увидит человека в рубашке с коротким рукавом, то будь он даже гением, оно не сможет представить его себе директором музея.
— А ты хочешь быть директором?
— Конечно, — с удивлением ответил Кавакита. — А ты нет?
— Ну а просто хорошо работать в науке?
— Хорошо работать в науке может почти каждый. Но я хочу играть когда-нибудь более значительную роль. Директор способен сделать для науки гораздо больше, чем исследователь, торчащий в тусклой лаборатории вроде этой. — Он потрепал Марго по спине. — Не скучай. И не ломай ничего.