— Лейтенант, — спросил мэр, переводя дыхание, — вы уверены, что отсюда есть выход наружу?
— Я могу идти, только следуя указаниям Пендергаста, сэр. Синьки у него. Но я совершенно уверен, что назад нам возвращаться нельзя.
Д’Агоста и группа снова двинулись вперёд. Со сводчатого потолка, выложенного кирпичом в ёлочку, падали тёмные маслянистые капли. Стены были покрыты коркой извести. Все, кроме одной тихо плачущей женщины, не издавали ни звука.
— Простите, лейтенант, — послышался голос. Это произнёс долговязый парень. Смитбек.
— Да?
— Не скажете ли мне кое-что?
— Спрашивай.
— Каково это — держать в руках жизни сорока человек, в том числе и мэра Нью-Йорка?
— Что? — Д’Агоста на миг остановился и сверкнул глазами через плечо. — Только журналиста нам здесь не хватало!
— Видите ли, я… — начал было Смитбек.
— Позвонишь по телефону, договоришься о встрече со мной в управлении.
Д’Агоста направил луч света вперёд и разглядел развилку. Свернул направо, как сказал Пендергаст. У коридора был лёгкий уклон вниз, и вода начинала течь быстрее, теребя его штанины и уносясь в темноту. Когда группа свернула за угол вслед за ним, лейтенант с облегчением заметил, что ветерок уже не дует им в лицо.
Мимо проплыла раздувшаяся дохлая крыса, ударяясь о ноги людей, словно огромный бильярдный шар. Кто-то заворчал и попытался отпихнуть её, но не раздалось ни звука жалобы.
— Бейли! — позвал д’Агоста, оглянувшись.
— Да?
— Видишь что-нибудь?
— Если увижу, вы первый об этом узнаете.
— Понятно. Пора бы узнать, как там дела с ремонтом электросети.
Лейтенант достал рацию.
— Коффи?
— Слушаю. Пендергаст только что прервал разговор со мной. Вы где?
— В нижнем подвале. У Пендергаста есть синька. Он ведёт меня по рации. Когда включат свет?
— Д’Агоста, не будь идиотом. Из-за него вы все погибнете. Непохоже, чтобы свет скоро включили. Возвращайтесь в Райский зал и ждите там. Мы с минуты на минуту пошлём отряд спецназа через отверстие в крыше.
— В таком случае тебе нужно знать, что Райт. Катберт и зав. отделом по связям с общественностью где-то наверху, видимо, на четвёртом этаже. Второй выход с этой лестницы там.
— Что-что? Ты не взял их с собой?
— Они отказались идти. Райт пошёл наверх, остальные за ним.
— Похоже, ума у них побольше, чем у тебя. С мэром ничего не случилось? Дай я поговорю с ним.
Лейтенант передал мэру рацию.
— С вами всё в порядке, сэр? — обеспокоенно спросил Коффи.
— Мы в надёжных руках лейтенанта.
— Я твёрдо считаю, сэр, что вам нужно вернуться в Райский зал и ждать помощи. Мы посылаем спецназ вам на выручку.
— Я полностью уверен в лейтенанте д’Агоста. И вам не стоит в нём сомневаться.
— Конечно, сэр. Будьте уверены, я вас вызволю.
— Коффи?
— Сэр?
— Здесь помимо меня три дюжины людей. Не забывайте этого.
— Но я только хотел сказать вам, сэр, мы особенно…
— Коффи! Похоже, вы меня не поняли. Каждая жизнь здесь стоит всех усилий, какие вы сможете приложить.
— Да, сэр.
Мэр вернул д’Агосте рацию.
— Если я не ошибаюсь, этот Коффи сущий болван, — пробормотал он.
Д’Агоста сунул рацию в футляр и двинулся дальше. Потом остановился и посветил фонариком на предмет, маячивший в темноте перед ним. Это оказалась закрытая стальная дверь. Маслянистая вода протекала через толстую решётку в её нижней части. Лейтенант приблизился. Она походила на дверь у подножия лестницы: была толстой, усеянной ржавыми заклёпками. Сбоку в массивных петлях висел позеленевший от старости медный замок. Д’Агоста дёрнул его, но он не поддался.
Лейтенант снова извлёк рацию.
— Пендергаст?
— Слушаю.
— Мы прошли первую развилку, но наткнулись на стальную дверь, она заперта.
— Запертая дверь? Между первой и второй развилками?
— Да.
— На первой развилке вы свернули направо?
— Да.
— Минутку.
Послышался шелест.
— Винсент, возвращайтесь к развилке и идите по левому туннелю. Быстрее. Д’Агоста повернулся.
— Бейли! Возвращаемся к развилке. Пошли, все. Быстро!
Группа устало развернулась с ропотом и пошла обратно по чёрной воде.
— Стойте! — донёсся спереди голос Бейли. — Господи, лейтенант, чувствуете запах?
— Нет, — ответил д’Агоста, но тут же ругнулся:
«Чёрт!», его окутало зловоние. — Бейли, остановимся! Я иду к тебе. Стреляй в эту тварь!
Катберт сидел на столе, рассеянно постукивая ластиком на конце карандаша по обшарпанной поверхности. Райт неподвижно сидел за столом, обхватив голову руками. Рикмен стояла на цыпочках у маленького окна. Она вставила фонарик между прутьями решётки и то включала, то выключала его наманикюренным пальцем.
Вспышка молнии высветила её тонкий силуэт, потом раскаты грома заполнили комнату.
— Льёт как из ведра, — сказала она. — Я ничего не вижу.
— И тебя никто не видит, — устало произнёс Катберт. — Только сажаешь батарейки. Нам они могут ещё понадобиться.
С шумным вздохом Рикмен выключила фонарик, и лаборатория снова погрузилась во тьму.
— Интересно, что оно сделало с телом Монтегю? — сказал Райт заплетающимся языком. — Съело?
В темноте раздался смех.
Катберт продолжал постукивать карандашом.
— Съело! Может быть, с рисом и карри. Плов из Монтегю!
Райт загоготал.
Катберт поднялся и выхватил у него из-за пояса пистолет. Заглянул в барабан, потом сунул оружие себе за пояс.
— Отдай сейчас же! — потребовал Райт. Катберт промолчал.
— Ты задира, Иен. И всегда был мелочным, завистливым задирой. В понедельник утром я первым делом уволю тебя. Собственно говоря, ты уже уволен. — Райт, пошатываясь, встал. — Слышишь, уволен!
Катберт, встав у ведущей в коридор двери, прислушался.
— Что там? — встревоженно спросила Рикмен. Катберт резко вскинул руку. Тишина. Наконец Катберт отвернулся от двери.
— Померещился какой-то шум, — сказал он. Взглянул на Рикмен. — Лавиния? Подойди на минутку.
— В чём дело? — еле слышно спросила она. Катберт отвёл её в сторону.