Ему нравились немецкие автобаны: отведенные специально для них три широкие полосы, редкие повороты, идеальное дорожное покрытие. Все условия, чтобы гнать и при этом думать о своем. Дорожный знак сообщил Сейбру, что до Кельна осталось восемьдесят два километра. Он прекрасно знал, где находится: к югу от Кобленца и в пятнадцати километрах от Рейна. Он приближался к реке Мозель. Сейбр перестроился в другой ряд.

И посмотрел на четыре других машины, появившихся позади «мерседеса». Наконец-то!

Вот уже девять лет он по приказу Синего Кресла искал Александрийскую библиотеку. Старик был одержим этой идеей. Поначалу Сейбр относился к предприятию с глубочайшим скепсисом, но чем больше он узнавал, тем больше укреплялся во мнении, что цель не такая уж утопическая. А в последнее время он в этом окончательно убедился. Если к ее достижению стремятся израильтяне, это уже о чем-то говорит, а уж Альфред Херманн точно не двинулся умом.

Сейбр успел узнать многое. И теперь пришло время использовать это знание. Для себя.

Он уже давно почувствовал, что это дело может оказаться тем самым шансом, который жизнь предлагает человеку только раз. Оставалось рассчитывать лишь на то, что Коттон Малоун окажется достаточно оборотистым парнем и сумеет сделать «козью морду» израильтянам — что бы они против него ни задумали. Евреи действуют быстро. Они всегда были такими. Но из того, что Сейбр слышал и видел, он знал, что Малоун тоже профи, хоть и в отставке. Он справится с ситуацией.

Впереди появился виадук.

Одна из машин, следовавших за «мерседесом», перестроилась в другой ряд, затем сделала тот же маневр в обратном порядке и оказалась впереди «мерседеса». Две другие машины, увеличив скорость, оказались по его бокам, взяв машину «в коробочку». Последний автомобиль из свиты Сейбра ударил «мерседес» в бампер.

Они въезжали на мост. До него оставалось меньше мили. Слева, в пропасти глубиной в четыреста футов, текла река Мозель. В точности так, как инструктировал своих наемников Сейбр, передняя машина резко затормозила. Водитель «мерседеса» отреагировал так, как только и мог отреагировать, — вдавил в пол педаль тормоза. В тот же самый момент левая машина ударила в бок «мерседеса», а задняя врезалась в его бампер, придав жертве добавочное ускорение. Комбинация этих ударов швырнула «мерседес» на металлическую дорожную ограду и перебросила через нее.

Через несколько секунд машина превратилась в огненный шар.

Сейбр думал о том, что происходило в «мерседесе» за короткие секунды до катастрофы. Наверняка после первого удара водитель и пассажиры пытались отстегнуть ремни безопасности. Но это им не удалось. Не было времени. Поскольку падение машины с высоты четырехсот футов заняло всего лишь несколько секунд, а удар о водную поверхность был сродни столкновению с асфальтом. Никто не мог уцелеть. Ледяная вода мгновенно схватила новую жертву и отправила ее на илистое дно — туда, откуда течение со временем перетащит ее в русло еще более быстрого Рейна.

Четыре машины обогнали Сейбра, и водитель последней махнул ему рукой. Сейбр тоже ответил взмахом руки. Эти мужики туповаты, но они честно отработали каждый заплаченный им евро.

Сейбр ехал дальше. В Кельн.

Израильтяне разберутся в произошедшем не раньше чем через несколько дней. Проблема Сейбра сгинула в сортире ротенбургского ресторана, а группа еврейских агентов нашла свое последнее пристанище на дне Мозеля. Установили ли они его личность? Вряд ли. Если бы они знали, кто он такой, зачем было его фотографировать? Нет, он по-прежнему оставался «темной лошадкой».

А вот многих вскоре ожидает головная боль. Сначала — в Израиле, потом и в Австрии.

Мысль об этом доставляла ему удовольствие.

Настало время превратить хаос в порядок.

28

Вашингтон, округ Колумбия

В мозгу Стефани вертелась только одна мысль: как собирается действовать ее новая компаньонка? Или партнерша, сотрудница, подруга — как ее теперь называть?

Кассиопея Витт была умна, богата и отважна. Она умела постоять за себя в любых, даже самых отчаянных ситуациях. А все потому, что умела мыслить наперед.

— Ну и как же мы выберемся отсюда? — на бегу спросила Стефани.

— У тебя есть какие-нибудь предложения?

У Стефани кое-какие соображения имелись, но она предпочла оставить их при себе.

— Ведь это ты появилась из ниоткуда.

Кассиопея улыбнулась.

— А ты будто не поняла, откуда растут уши! И чьи они.

— Нас пасут, как овец. Надеюсь, ты это понимаешь.

Впереди, на западном конце бульвара, появились очертания мемориала Линкольна. Отход в южную сторону преграждал Зеркальный пруд, на северной стороне виднелись высокие деревья, растущие вдоль оживленного бульвара.

— Вопреки вашему с Хенриком мнению, я не беспомощная овца, — сказала Стефани. — На авеню Конституции стоит машина, в которой находятся двое моих агентов. Перед тем как ты появилась, я нажала на тревожную кнопку, так что они вот-вот появятся.

— У меня для тебя хреновые новости. Эти двое парней свалили.

— Что значит «свалили»?

— А то и значит. Уехали. Умотали. Слиняли. Аккурат после того, как ты уселась на скамейку рядом с Диксон.

Бульвар закончился, упершись в монумент Линкольна. Стефани оглянулась. Их преследователи исчезли.

— Похоже, мы оказались именно в том месте, куда нас и гнали.

Со стороны улицы Независимости, рыча мотором, выехало такси.

— Самое время! — буркнула Кассиопея и взмахнула рукой с черным платком.

Такси затормозило, и обе женщины влезли в машину.

— Я же звонила несколько минут назад! — раздраженно сказала Кассиопея водителю. — А теперь езжай вперед. Куда угодно. Мы скажем, где и когда нас высадить.

Такси сорвалось с места.

Стефани сунула руку в карман и, достав сотовый телефон, набрала номер одного из двух своих агентов, которые должны были обеспечивать ей прикрытие. Теперь этих двоих ожидало увольнение.

— Почему вы меня тут бросили? — со зловещим спокойствием в голосе спросила она, когда на том конце ответили на вызов.

— Нам приказали покинуть позицию, — ответил мужчина.

— Ваш начальник — я. Кто посмел противоречить моим приказам?

— Ваш босс.

Вот это уже становилось интересным!

— И кто же именно?

— Генеральный прокурор. Брент Грин лично вышел с нами на связь и отозвал нас.

Малоун бросил ранец, который забрал в квартире Джорджа Хаддада, на кровать гостиничного номера. Они с Пэм находились в отеле, расположенном неподалеку от Гайд-парка. Это оживленное место было ему хорошо знакомо, и выбрал он его не наобум, а потому, что помнил: нигде не спрячешься лучше, чем в толпе. Его также устраивало наличие рядом с гостиницей аптеки. Там Малоун купил марлю, антисептик и бинты.