Повсюду было полным-полно людей. Шеренги обвешанных фотоаппаратами туристов входили и выходили из центрального входа в монастырь, по другую сторону оживленного бульвара и трамвайных путей, тянувшихся вдоль внушительного южного фасада, выстроилась вереница автобусов, напоминающих корабли, пришвартовавшиеся в гавани. Большая табличка у входа сообщала посетителям о том, что монастырь был построен в 1500 году королем Мануэлем I, выполнившим таким образом обет, данный им Деве Марии, на месте, где до этого находился приют для старых моряков, учрежденный принцем Генрихом Мореплавателем. Колумб, да Гама, Магеллан — все они молились здесь перед тем, как предпринять свои знаменитые путешествия. На протяжении веков это место служило и монастырем, и богадельней, и сиротским приютом. Теперь былая слава монастыря возродилась. Он находился под охраной ЮНЕСКО как памятник всемирного наследия человечества.
— Церковь и монастырь посвящены святому Иерониму, — услышал Малоун сказанные по-итальянски слова одного из экскурсоводов. — Символично, что и Иероним, и этот монастырь стали новыми отправными точками для христианства. Иероним перевел древнюю Библию на латынь, чтобы еще большее число людей могли приобщиться к ее чуду.
Малоуну показалось, что Макколэм тоже понял объяснение женщины-гида.
— Знаете итальянский? — спросил он.
— Я много чего знаю, — ответил Макколэм.
— Вы, как я погляжу, обладаете многими талантами.
— Теми, которые мне необходимы.
Малоун уловил сухие нотки в голосе собеседника.
— Ну, какова следующая часть Квеста?
Макколэм вытащил из кармана и вручил Малоуну листок, на котором была написана уже разгаданная ими часть и добавлены еще несколько загадочных фраз.
«Это загадка, но посети храм, стоящий у реки Тежу в Вифлееме, посвященный нашему святому заступнику. Начни путешествие во тьме и заверши его при свете, где заходящая звезда находит розу, пронзает деревянный крест и превращает серебро в золото. Найди место, которое образует адрес несуществующего места, указывающий на то, где находится другое место. Затем, подобно пастухам художника Пуссена, пытающимся разгадать загадку, ты наполнишься светом вдохновения».
Малоун передал листок Пэм и сказал:
— Что ж, давайте посетим эту достопримечательность и поглядим, что там есть.
Они влились в плотный поток туристов, направлявшихся к входу. Очередная табличка сообщала, что вход в церковь — бесплатный, но для осмотра остальных зданий необходимо купить билет.
Внутри церкви, в ее нижнем крылосе, потолок с крестовыми сводами нависал низко и производил мрачное и величественное впечатление. Слева от Малоуна возвышался кенотаф Васко да Гаме. Простой и в то же время торжественный, он был украшен морскими символами. Еще одна гробница поэта Луиса Камоэнса — располагалась справа, рядом с крестильной купелью. Голые стены обеих ниш добавляли надгробиям строгости и достоинства. Вокруг них ярко моргали вспышки фотокамер, экскурсоводы бормотали заученные слова о покоящихся здесь великих людях.
Малоун прошел по нефу, и сумрак, царящий под нижним клиросом, сменился ярким светом, льющимся через окна с затейливыми витражами. На посеревших от времени известняковых стенах лучи послеполуденного солнца играли в чехарду с тенями, сводчатый потолок поддерживали шесть тонких колонн, вокруг которых вились резные украшения в виде цветов. Ребра свода напоминали шпангоуты корабля, колонны были похожи на мачты. Малоун ощутил незримое присутствие сарацинов, некогда правивших Лиссабоном, и заметил причудливое влияние византийцев. Убранство, украшения, архитектура — все это включало тысячи деталей, и ни одна из них не повторялась.
Поразительно!
Но еще более поразительным был тот факт, что у масонов хватило смелости построить столь грандиозное сооружение на неверных, постоянно сотрясаемых землетрясениями почвах Лиссабона.
Деревянные скамьи, на которых раньше чинно восседали монахи, теперь были заняты притомившимися от осмотра достопримечательностей туристами. Под сводами церкви звучал приглушенный гуд многих десятков голосов, которые время от времени перекрывал громкий, но спокойный голос, раздававшийся из громкоговорителя и на нескольких языках призывавший посетителей соблюдать тишину. Повернув голову, Малоун определил его источник: священник с микрофоном, стоящий у народного алтаря. Однако на его призывы никто не обращал внимания, и менее всего — экскурсоводы, честно отрабатывавшие деньги, полученные за экскурсионные туры.
— Удивительное место! — восхитилась Пэм.
Малоун не мог не согласиться с ней.
— На табличке перед входом указано, что оно закрывается в пять часов. Нам нужно купить билеты, чтобы осмотреть остальные здания.
— Это могу сделать я, — вызвался Макколэм. — Но разве ключ подразумевает не одну только эту церковь?
— Понятия не имею. Чтобы не оставалось сомнений, давайте осмотрим все, что возможно.
Макколэм стал пробираться через толпу туристов к выходу.
— Что думаешь? — спросила бывшего мужа Пэм.
— О нем или о Квесте?
— Они оба представляют собой проблему.
Малоун улыбнулся. Она была права. Но что касается Квеста…
— Кое-что уже начинает складываться у меня в мозгу. «Начни путешествие во тьме и заверши его при свете». Вход в храм в точности соответствует этой фразе: сначала, под клиросом, темно, как в подвале, а потом выходишь на свет.
Священник вновь терпеливо призвал посетителей не шуметь, и они снова проигнорировали его призыв.
— Незавидная у него работа, — сочувственно произнесла Пэм.
— Как у ученика, которому учитель поручает провести перекличку, желая отлучиться из класса.
— Ну ладно, мистер гений, как насчет остального? «Когда заходящая звезда находит розу, пронзает деревянный крест и превращает серебро в золото. Найди место, которое образует адрес несуществующего места, указывающий на то, где находится другое место».
Он уже размышлял над этим. Его внимание было приковано к прямоугольной полосе пола, ведущей к вогнутой стене позади алтарного престола, над которым был установлен полусферический купол, так называемый бочарный свод или алтарная сень. По трем сторонам алтаря симметрично возвышались ионические и коринфские колонны, образуя каменные ниши, в которых располагались королевские гробницы. Стены алтарного пространства были украшены пятью фресками. Все было задумано так, чтобы привлечь взгляд прихожанина к величественной барочной дарохранительнице, установленной на главном престоле.
Протолкавшись через толпу слоняющихся по церкви туристов, Малоун подошел к дальнему концу народного алтаря. Вход в алтарь был перекрыт толстыми бархатными канатами, установленная рядом табличка сообщала, что дарохранительница, сделанная из чистого серебра, создана в период между 1674 и 1678 годами ювелиром Жуаном ди Созой. Даже с расстояния в пятьдесят футов серебряный сосуд с богатым орнаментом поражал воображение.