В процессе ночных ремонтных работ Фен Ла осознал, зачем мы сюда приехали, и обещал поговорить в механических мастерских, чтобы нужные нам работы они сделали в тот же день. У них там сейчас брожение. Не знаю, к чему приведет переворот.
С ночи в наш дружный коллектив влился коренастый сержант Лаво с автоматом, с которым он не расстается, как Вспольный с очками. Всю ночь он таскал нам бутерброды и термосы с кофе, а в свободное время похрапывал на диване.
К утру мы завершили кое-какой ремонт, отвезли остальное в механические мастерские, уверенные, что Фен Ла нас не подведет, и поехали искать точки для датчиков.
Ехали в «джипе». Сержант Лаво держал на коленях автомат и термос, Отар – карту, выданную ему предупредительным капитаном Боро, Вспольный – блокнот, а я – сумку Отара. Все при деле.
«Джип» не спеша катил через город, и я наконец мог разглядеть, куда мы попали. Я испытал искреннюю радость, увидев магазинчик с сувенирами. После гибели в самолете делийских слоников я чувствовал себя обездоленным. Здесь прохладно, и растительность странно смешивается в садах и между домами – и сосны, и пальмы, и лианы, и бамбуки. Представьте себе сосну, опутанную лианами с руку толщиной. При этом на лиане сидит мартышка, а под сосной дремлет мохнатая дворняга. Город Танги показался мне декоративным и несколько ненастоящим.
Специальность у меня довольно печальная. Редко удается побывать в мирно живущем городе. Чаще всего приезжаешь в места, уже пораженные землетрясением, подавленные бедой, разоренные и печальные. Мы, сейсмологи, ближе всего к патологоанатомам – имеем дело с неблагоприятным исходом болезни. Нам бы сложиться на памятник Отару при жизни. Хватит анатомии, да здравствует лечение!
Мы подъехали к роскошной вилле, построенной, видно, еще в английские времена. Перед виллой стояло два или три армейских «джипа». Над домом развевался лигонский флаг – синий с красной косой полосой и белой звездой на полосе. Мы притормозили, и шофер пошел к начальству получать талоны на бензин, чтобы заправиться по дороге. Пока мы его ждали, я подумал, чему же это я обрадовался? Да, теперь мы будем приезжать в живые города, но ведь в них, как в больном теле, невидимый и неумолимый, таится враг. И он убьет их. И этот дом, который простоял сто лет, рухнет, подняв к небу тучу пыли, пальмы покосятся, через ровный газон пробежит рваная трещина… Мы сделали шаг вперед: учимся предсказывать болезнь, даже можем вовремя вывезти из города людей, кровати и стулья. Но долго еще не научимся предотвращать землетрясения. А хорошо бы. Завтра намечается землетрясение в районе Вальпараисо. Я нажимаю кнопку и говорю: «Снять напряжение в районе Вальпараисо на глубине восемьдесят километров…» И Вальпараисо спит спокойно.
– Пессимистические мысли? – спросил Отар.
– Отражаются на челе?
– Еще как отражаются! Когда ты научишься скрывать свои эмоции от человечества?
– Никогда, – сказал я. – Нет нужды.
Из дома вышел майор Тильви. Рука у него была на перевязи, но в остальном он выглядел молодцом. Я обрадовался, увидев его. Он – приличный парень. За Тильви выбежал капитан Боре. Отар распахнул дверцу «джипа» и спрыгнул на землю. Мы со Вспольным последовали за ним, обменялись приветствиями. Переживания сближают.
– Начинаете работать? Как с ремонтом?
– Все в порядке, – ответил Отар. – Кое-что мы сделали. Остальное отвезли в мастерские. Спасибо капитану Боро за помощь.
– Кстати, – сказал Тильви. – Я полагаю, что пока не стоит широко объявлять, что будет землетрясение. Понимаете, в городе разные люди, кое-кто ударится в панику, кое-кто воспользуется этими слухами во вред ревкомитету…
Отар не ответил. Видно, не хотел связывать себя обещанием.
– Я понимаю, – сказал майор, – такую тайну не сохранить… – Он нахмурился: еще землетрясения ему не хватало. Он спросил серьезно: – А может, удастся обойтись без землетрясения?
– Вряд ли, – также серьезно ответил Отар.
Вернулся шофер с талонами. Мы снова залезли в машину.
– Счастливо, – сказал майор и добавил: – Землетрясение – это стихийное бедствие, и никто не виноват. Но если о нем знаешь заранее, то несешь ответственность…
И он был человеком, который нес за это ответственность.
ТАНГИ СРОЧНО СЕКРЕТНО КОМИССАРУ ВРК МАЙОРУ ТИЛЬВИ КУМТАТОНУ
СООБЩИТЕ ВРЕМЯ И СИЛУ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ ОБЪЕМ РАЗРУШЕНИЙ
ВСЕ СВЕДЕНИЯ КЛАССИФИЦИРОВАТЬ СЕКРЕТНО ВО ИЗБЕЖАНИЕ ПАНИКИ
УЧИТЫВАЙТЕ ВОЗМОЖНЫЙ ЭФФЕКТ СОБЫТИЙ ДЛЯ ВРАЖДЕБНОЙ ПРОПАГАНДЫ
БЛИЖАЙШИЕ ДНИ ПРИСЫЛАЕМ ПОДКРЕПЛЕНИЕ
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВРК БРИГАДИР ШОСВЕ
У моей матушки сидел отец Фредерик, ее духовный наставник и друг. У них сохранились сентиментальные отношения с тех времен, когда молодой Фредерик появился в наших краях распространять слово божие, и моя мать, тогда еще девушка, стала одной из наиболее преданных прозелиток в округе. Я подозреваю, что мама была влюблена в молодого иностранца – его фотография тех лет, умеренно аскетичная, висит в ее спальне.
Я не стал приближаться к старым друзьям, чтобы не подвергаться ритуалу приветствий, а с порога розовой гостиной информировал маму, что жду к вечеру гостей и полагаю, что ей не стоит выезжать сегодня в город: новая власть еще не установилась, в любой момент может начаться сопротивление, даже стрельба, на что мама ахнула, а отец Фредерик сообщил, что слушал радио из Бангкока и там говорилось, что правительственные войска застряли в южной провинции. Я знал министра внутренних дел и не верил в серьезность его сопротивления. Старый миссионер разбирался в людских грехах, но ничего не понимал в политике. Я решил подбросить ему приманку.
– Я слышал, что есть какой-то перст судьбы в том, что самолет, везший нового комиссара, разбился.
– Так говорят темные люди, – возразил Фредерик.
– Но говорят. Замечательный материал для проповеди.
– Негодный материал, – ответил смиренно отец Фредерик. – Военные привезли в город кусок крыла самолета. Он прострелен из пулемета. А пулемет такого калибра был у Па Пуо, который убежал от тебя, мой мальчик.
Про крыло я не знал. Мои люди проморгали то, о чем уже знает каждая старуха в городе. Это никуда не годится.
– Па Пуо убит, – сказал я.
– Дай бог, – сказала моя мама. – На совести этого бандита было много греха. Его именем пугали детей.
– Что делают русские геологи? – спросил меня отец Фредерик. – В городе много говорят о них.
– Странно, – сказал я. – Есть куда более важные темы для разговоров.
– Ты такой информированный, Као, – вмешалась мать. – Правда, что они смотрят, чтобы не было землетрясения?
– Это русские, мама, – я старался говорить нравоучительно. – Я бы скорее поверил, что они устроят нам землетрясение.