Вали начал терять ясность мысли и просто сидел, наблюдая, как меняется освещение, как движутся облака. Вали не знал, сколько просидел так, когда вдруг ощутил, как на плечо легла чья-то рука.

— Дани не будет. — Слова были сказаны по-норвежски, только с сильным акцентом.

Человек в четырехугольной шапке вернулся, а вместе с ним пришел еще один, одетый так же, как он: в темно-синем шерстяном балахоне и четырехугольной шапке. Они привели за собой на веревке оленя. Страх животного затопил Вали, он почти чувствовал его вкус.

Вместо лука у пришедшего человека в руках был большой бубен. Вали вздрогнул. Точно такой бубен он видел во сне, когда ему приснилась Адисла, окруженная странными людьми в масках. Только на этом бубне не были нарисованы маленькие изломанные руны, осыпавшиеся с бубна из сна, — вместо рун были изображены сцены охоты и рыбалки.

— Дани не будет, — повторил человек.

— Дани не будет, — отозвался Вали. — Я ищу человека, а не пушнину и не золото.

Пришелец улыбнулся, и Вали увидел, что у него на верхней челюсти растут два лишних зуба. Он знал, как китовый народ выбирает своих шаманов: по физическим недостаткам вроде иссушенных конечностей или разноцветных глаз. Об этом ему рассказывал Велес Либор. Вспомнив о купце, Вали ощутил, как на него накатывает тошнота.

— Домен?

Шаман посмотрел на него с недоумением.

— Домен. Бубны. — Вали указал на инструмент у него в руке. — Домен.

— Вагой? — переспросил шаман.

— Домен.

Шаман покачал головой и указал на Фейлега, лежавшего в шатре. Затем нарисовал на земле неровный круг и прочертил вокруг него волнистые линии. Вали не понял. Шаман взял камень. Выкопал небольшую ямку, положил в нее камень и полил землю вокруг него водой.

— Вагой, — пояснил он, указывая на камень. Затем он завыл, плеснул воды и изобразил, будто бьет в бубен.

Вали внезапно понял: шаман показывает ему остров, остров, населенный волками, где бьют в бубны.

— Домен? — уточнил Вали, указывая на камень.

— А! Доермеен, — проговорил шаман, и Вали понял, что до сих пор неправильно произносил слово.

— Да, Домен.

Шаман закивал.

— Ябмеакка, — произнес он. Затем указал на коту, потряс полог, закрывающий вход, и проговорил медленно: — Хель. Богиня. Сражаться. — Он оскалился и сделал вид, будто что-то хватает.

Вали указал в разные стороны: куда идти?

Шаман махнул на восток, махнул несколько раз, давая понять, что путь неблизкий.

Вали не стал медлить. Он сейчас же вскочил на ноги и зашагал в ту сторону, но шаман закричал ему вслед на непонятном языке. Князь обернулся, шаман указал на него, затем на себя и снова на восток.

— Ты сам меня отведешь? — спросил Вали.

Он повторил жесты шамана.

Тот медленно кивнул и скрылся в коте.

Глава 38 ЧТО БЫЛО ВНУТРИ

Солнце село, чего не случалось с тех пор, как они оказались в северных землях. Приближается осень, а вслед за ней придет зима. Фейлег почти чувствовал привкус льда в воздухе.

Волкодлака бил озноб, тело сотрясалось от холода. Его вынесли из коты под яркие звезды и уложили рядом с костром. От травы веяло холодом, но вкусно пахнущий костер согревал его. Маленькая девочка гладила Фейлега по голове, а ее мать укрывала его одеялами. Рядом с ним возвышался пень срубленного дерева. На пне лежала каменная плита, а на плите — оструганное бревно, напоминающее очертаниями человека. Здесь же лежали мясо и сыр. И еще еловые ветки. Рядом стоял привязанный олень. Шаман из племени охотников приблизился к Фейлегу. Дотронулся до его раны. Боль пронзила Фейлега, а на руках шамана осталась кровь. Он распрямился и подошел к оленю, вымазал ему кровью морду и спину.

В котле что-то готовилось, но Фейлег знал, что это не еда. От котла исходил горький запах, который ему вовсе не нравился.

Вали тоже был здесь, сидел, глядя на восток, разговаривал сам с собой, и никто не пытался обратиться к нему.

Один из охотников зачерпнул чашкой варева из котла и поднес к губам Фейлега. Он проглотил и сразу же узнал вкус — примерно такой напиток готовил Квельд Ульф и потчевал его во время обрядов: этот напиток открывал дверь в волчью сущность.

Шаман охотников на оленей тоже отхлебнул варева и пустил чашку по кругу. Она дошла до Вали, но тот сидел бледный и отстраненный. Шаман был настойчив, он поднес чашку к губам князя. Вали внезапно словно очнулся ото сна, взял чашку и сделал глоток.

Потом зазвучали бубны, и шаман затянул грубую, но не лишенную очарования песню. Один охотник аккомпанировал ему на маленькой костяной дудочке, и Фейлег полностью отдался музыке. Бубен все грохотал и грохотал, голос певца взмывал и падал, словно морские волны или голоса его братьев-волков на холмах.

Небеса были широки и прекрасны, Фейлег видел, как над головой вспыхивают яркие огоньки. Видел людей вокруг, они переживали за него и казались ему похожими на его родичей. Он увидел лицо матери, склонившейся над ним, она говорила, как ей жаль, что ему пришлось уйти из дома и что он может вернуться прямо сейчас.

Шаман охотников на оленей стоял здесь же, но только он был не шаман, а олень, и его рога были из звезд. И присутствовало здесь что-то еще. Звезды как будто слились в силуэт и упали на землю всадником, несущимся на звездном коне, со звездным луком в руках, заряженным кометой.

— Руохтта… Руохтта… Руохтта…

Еще один охотник повалил оленя на землю, хотя тот отчаянно брыкался. А потом олень закричал. Послышался звук пилы. Фейлегу в руки сунули что-то — оленьи рога. Он держал их в вытянутых руках, как велел ему шаман. Пение все продолжалось. Он видел, как звездный человек поднял свой лук, но прицелился не в него. Фейлег понял, что это за существо, — бог смерти, и он пришел за ним, но охотники его обманули. Стрела-комета полетела в оленя. Животное отчаянно взбрыкнуло в последний раз, а потом затихло.

Фейлег задрожал. Женщины и дети подошли и легли рядом, согревая его и прогоняя лихорадку, а пение все продолжалось. Человек, сотканный из звезд, не уходил, он вложил в лук новую стрелу, но никто из охотников, кажется, этого не заметил.

Вали напряженно прислушивался к гулу бубна. Он гудел и внутри него, и вокруг, и это был не один бубен. Из-за гор, за которые опускалась круглая луна, ему отвечал второй бубен. Во рту стоял привкус варева, приготовленного шаманом, и Вали даже показалось, что его сейчас стошнит, а в следующий миг он почувствовал, как его собственное сердце подстраивается под ритм шаманских бубнов.

Кто-то заговорил с ним из бесконечной дали. Грохот бубнов как будто обрел осязаемые очертания, словно веревка вытянулась из-за гор, обвилась вокруг него и потянула, и Вали услышал голос издалека, который на том же диковинном незнакомом языке выпевал слово: