Я бросила последний взгляд в зеркало, и меня переполнило чувство вины. Трэвис старался изо всех сил, а я вела себя как упрямая, капризная девчонка. Я вышла в гостиную, и Трэвис улыбнулся. Совсем не такой реакции я ожидала.
— Ты… просто красавица.
— Спасибо, — ответила я, озадаченная отсутствием раздражения или ревности в его голосе.
— Отличный выбор, Эбби. — Шепли присвистнул. — Парням по душе красный цвет.
— А кудряшки просто потрясающие, — добавила Америка.
Раздался звонок в дверь, подруга улыбнулась и, переполненная эмоциями, замахала руками.
— Повеселись там!
Я открыла дверь. Паркер, в костюме и при галстуке, держал в руках букетик цветов.
— Ты самое прелестное создание, которое я когда-либо видел, — очарованно произнес он, окинув взглядом мое платье и туфли.
Я оглянулась и помахала Америке, которая расплылась в столь широкой улыбке, что я могла пересчитать все ее зубы. Шепли выглядел как гордый отец, а Трэвис уставился в телевизор. Паркер взял меня за руку и повел к своему сверкающему «порше». Как только мы оказались внутри, он выдохнул.
— Что такое? — спросила я.
— Вынужден сказать, что немного нервничал. Ведь я забирал женщину, в которую влюблен Трэвис Мэддокс… из его же квартиры. Ты даже не представляешь, сколько человек обвиняли меня сегодня в безумии.
— Трэвис в меня не влюблен. Иногда он просто не выносит моей персоны.
— Значит, в ваших отношениях от любви до ненависти один шаг? Когда я упомянул при «братьях», что иду с тобой сегодня на свидание, все сказали одно и то же. Мол, в последнее время Трэвис ведет себя непредсказуемо, даже больше обычного, и они пришли к единому выводу.
— Твои друзья ошибаются, — настаивала я.
Паркер покачал головой так, будто я ничего не смыслю, и накрыл мою ладонь.
— Лучше нам поехать. У нас забронирован столик.
— Где?
— В «Биасетти». Я решил рискнуть. Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню.
— А не маловато было времени для бронирования? — удивилась я. — Там обычно забито до отказа.
— Ну… это, вообще-то, наш ресторан. Наполовину.
— Что ж, я люблю итальянскую кухню.
До ресторана Паркер ехал, в точности соблюдая скоростные режимы, включая, когда нужно, поворотники и заранее притормаживая на желтый свет.
Когда мы прибыли, я рассмеялась.
— Что такое? — спросил Паркер.
— Просто ты очень осторожный водитель. Хорошо…
— Все это выгодно отличается от мотоцикла Трэвиса? — Он улыбнулся.
Мне стоило бы засмеяться, но разница была не в пользу Паркера.
— Давай не будем сегодня говорить о Трэвисе, ладно?
— Согласен. — Паркер вышел и открыл мне дверь.
Нас сразу же проводили к столику у большого окна на застекленной веранде. Хотя я пришла в платье, но по сравнению с другими женщинами в ресторане — в бриллиантах и платьях-коктейль — выглядела по-сиротски. Я еще ни разу не бывала в столь пафосных заведениях.
Мы сделали заказ, Паркер закрыл меню и улыбнулся официанту.
— Принесите нам бутылку аллегрини амароне, пожалуйста.
— Да, сэр, — отозвался официант, забирая у нас меню.
— Это место невероятно роскошное, — шепнула я, подавшись вперед.
Зеленые глаза Паркера засияли.
— Спасибо, я передам отцу, что ты так думаешь.
К нашему столику приблизилась женщина. Ее светлые волосы были забраны в тугой французский пучок, в челке, уложенной волной, виднелась седина. Я старалась не пялиться на сверкающие драгоценности, окольцовывавшие шею дамы и заметно оттягивавшие мочки ушей. Такие украшения созданы, чтобы их заметили. Недружелюбные голубые глаза устремились на меня, но женщина быстро отвела взгляд и посмотрела на моего кавалера.
— И кто же твоя подруга, Паркер?
— Мама, это Эбби Эбернати. Эбби, это моя мать, Вивьен Хейс.
Я протянула руку, и женщина чопорно пожала мою ладонь. Суровое лицо озарилось хорошо отрепетированным интересом. Женщина взглянула на Паркера.
— Эбернати?
Я нервно сглотнула, переживая, что она может припомнить мое имя.
— Она из Уичито, мама, — нетерпеливо проговорил Паркер. — Ты не знаешь ее семью. Эбби учится в «Истерне».
— Да? — Вивьен снова окинула меня взглядом. — В следующем году Паркер отправляется в Гарвард.
— Да, он говорил. Это замечательно. Вы, должно быть, очень им гордитесь.
Морщинки вокруг ее глаз слегка разгладились, а в уголках губ появилась самодовольная улыбка.
— Это так. Спасибо.
Меня поразило, насколько вежливо прозвучали ее слова, при этом в них сквозило оскорбление. Этот талант она явно приобрела не вдруг. Миссис Хейс потратила многие годы, подавляя других своим превосходством.
— Был рад увидеться, мама. Хорошего тебе вечера.
Она поцеловала Паркера в щеку, стерла следы губной помады и вернулась к своему столику.
— Извини. Я не знал, что сегодня она будет здесь.
— Все в порядке. Она показалась мне… милой.
— Ага, для пираньи. — Паркер рассмеялся.
Я выдавила смешок, а Паркер виновато улыбнулся.
— Она станет более дружелюбной. Ей нужно какое-то время.
— Надеюсь, это произойдет до того, как ты отправишься в Гарвард.
Казалось, мы болтали целую вечность: о еде, «Истерне», математике и даже об арене. Паркер был веселым, обаятельным и говорил все, что нужно. Время от времени к нему подходили поздороваться, и он каждый раз представлял меня с гордой улыбкой на лице. В стенах этого ресторана он слыл знаменитостью, а когда мы уходили, я ощутила на себе оценивающие взгляды.
— Что теперь? — спросила я.
— Боюсь, первой парой в понедельник у меня промежуточный тест по сравнительной анатомии позвоночных. Так что мне нужно подготовиться, — сказал он, накрывая мою ладонь.
— Это важнее, — проговорила я, пытаясь не выдать своего разочарования.
Он довез меня до дома и за руку отвел по ступенькам.
— Спасибо, Паркер, — сказала я, понимая, что нелепо улыбаюсь. — Я великолепно провела время.
— Не рано спросить о втором свидании?
— Совсем нет, — просияла я.
— Позвоню тебе завтра?
— Здорово.
Последовала неловкая пауза. Именно этих моментов свидания я всегда боюсь до ужаса. Целовать или не целовать — ненавижу этот вопрос.
Не успела я подумать, поцелуют меня или нет, как Паркер обхватил мое лицо, притянул к себе и прижался губами. Такими мягкими, теплыми и чудесными. Он отстранился, а потом снова поцеловал меня.