И вот сейчас Хэнк наслаждался этим воспоминанием, стоя на коленях на каменной глыбе, опасно нависшей над глубоким ущельем, в шутку прозванным Маленьким Большим каньоном. Эта долина лежала в самом сердце возвышенности Сан-Рафаэль, массивной глыбы осадочных пород шестидесяти миль в поперечнике, выдавленной вверх тектоническими силами свыше сорока миллионов лет назад. С тех пор ветер и дождь прорезали здесь лабиринт узких ущелий с крутыми склонами, засыпанных наносами. Далеко внизу река Сан-Рафаэль продолжала дело эрозии, лениво извиваясь по долине на пути к слиянию с Колорадо.
В этой бурой каменистой местности, преимущественно пустынной, обитали дикие ослы, мустанги, а также тучные стада снежных баранов. Единственными двуногими гостями здесь были редкие пешие туристы, поскольку по немногочисленным дорогам могли проехать только полноприводные внедорожники. В прошлом практически неприступный лабиринт каньонов и ущелий служил логовом для многих преступников, в том числе для Буча Кэссиди [11] и его банды.
И похоже, сейчас это повторялось снова.
Хэнк и остальные приехали сюда еще затемно. От шоссе Коппер-Глоуб пришлось ползти по каменистой дороге, заваленной камнями. Конечной целью пути были несколько хижин, в которых жила семья бывших коллег Хэнка, удалившихся на покой, Элвина и Айрис Хуметева. Незваные гости нагрянули как снег на голову, но Хэнк знал наперед, что супруги Хуметева не откажут никому.
Маленький поселок из пяти хижин, выстроенных из камня и глины, представлял собой наполовину общину, наполовину школу для детей индейцев хопи, которых обучали древнему укладу жизни три поколения семейства Хуметева во главе с Айрис Хуметева, великодушным диктатором.
Однако в настоящее время учеников здесь не было.
Точнее, почти не было.
— Ты можешь не прятаться, — крикнул Хэнк.
Из-за огромного валуна у него за спиной послышался недовольный вздох. Из укрытия показалась щуплая фигура Кай Куочитс. Девушка следила за Хэнком с тех самых пор, как он покинул поселок.
— Если хочешь посмотреть на восход солнца, — предложил Хэнк, — лучше поднимайся сюда.
Угрюмо понурившись, Кай взобралась на скалу. Кауч пару раз ударил хвостом о глыбу песчаника, приветствуя ее.
— Здесь безопасно? — недоверчиво спросила девушка, заглядывая в пропасть под нависающей скалой.
— Этот камень пролежал здесь тысячи лет, так что еще несколько минут он уж как-нибудь продержится.
Кай подозрительно отнеслась к его оценке, но все равно шагнула вперед.
— Дядя Пейнтер со своим напарником собирают что-то вроде спутниковой тарелки, подсоединенной к компьютеру и телефону.
— Я полагал, он хочет затеряться.
В хижинах Хуметева не было ни телевизора, ни телефона. Даже сотовая связь не покрывала этот лабиринт каньонов.
Девушка пожала плечами.
— Это должно быть безопасно. Я слышала, дядя говорил что-то про криптографическую программу. Наверное, она будет выполнять шифрование.
Кивнув, Хэнк похлопал по камню.
— И ты пришла в такую даль, чтобы рассказать мне это?
Кай села на скалу, подобрав под себя ноги.
— Нет… — Последовала долгая пауза, слишком долгая для правды. — Я просто решила немного размять ноги.
Поняв, что это пустая болтовня, Хэнк догадался, чем она вызвана. Он уже заметил, что девушка сторонилась своего дяди, кружила вокруг него, словно пугливая собака, которая опасается, что ее побьют, но тем не менее все равно тянется к человеку. Однако робости в Кай не было. Она ощетинилась, готовая укусить. Несомненно, вся эта неопределенность сделала ее пребывание внизу в поселке слишком неуютным, толкнув Кай последовать за Хэнком.
Пожилой ученый повернулся к восходящему солнцу, которое уже полностью поднялось над горизонтом и зажгло огнем красно-бурые скалы внизу.
— Ты знакома с обрядом на-ин-ис?
— Что это такое?
Хэнк печально покачал головой. Ну почему самые рьяные активисты индейского движения, как правило, абсолютно не знают свое собственное историческое наследие?
— Это церемония восхода солнца, — объяснил Хэнк, указывая на пылающее зарождение нового дня. — Обряд посвящения девочек в женщины. Он состоит из четырех дней и ночей танцев и священных жертвоприношений, которые дают новым женщинам духовную и целительную силу Белой раскрашенной женщины.
Кай вопросительно подняла брови, и пожилой ученый рассказал о мифологии апачей и навахо, связанной с этой богиней, также известной как Меняющаяся женщина, названной так за способность изменять свою внешность в зависимости от времени года. Он с удовлетворением отметил, как лицо Кай постепенно из равнодушного становилось жадно заинтересованным, что говорило о ее жажде подобных знаний.
Когда Хэнк закончил свой рассказ, девушка повернулась к восходящему солнцу.
— И как, есть племена, в которых до сих пор сохраняется этот обряд?
— Есть, но совсем немного. В начале двадцатого столетия американское правительство запретило все индейские духовные обряды и ритуалы, и церемония восхода солнца также была объявлена вне закона. Со временем этот обряд забылся и только сейчас возрождается в сильно упрощенном варианте.
У Кай помрачнело лицо.
— Они так много украли у нас…
— Прошлое есть прошлое. А сейчас сохранение нашей культуры зависит от нас самих. Мы теряем лишь то, что не хотим подпитывать.
Похоже, это нисколько не смягчило настрой девушки. Ее слова были наполнены горечью:
— Что? Как это делаете вы? Вы забыли верования своих предков ради религии бледнолицых. Той самой религии, которая преследовала наш народ, призывая к кровавой бойне.
Хэнк вздохнул. Все это он уже слышал и сейчас в который уже раз постарался как мог просветить невежду.
— Ошибки совершаются глупцами. В ходе истории человечества религия не раз использовалась в качестве оправдания насилия, в том числе и среди наших индейских племен. Но когда речь заходит о культуре, религия лишь одна ниточка в огромном тканом ковре. Мой отец вырос в вере мормонов, как и моя мать. И это такая же часть моего наследия, как и текущая у меня в жилах индейская кровь. Одно не исключает другого. Я нахожу в Книге Мормона много такого, что вселяет в меня мир и приближает к богу — или как там еще называется то духовное и вечное, что есть во всех нас. В конечном счете моя вера даже позволяет мне по-другому взглянуть на прошлое своего народа. Вот почему я занялся изучением истории коренного населения Америки. Чтобы найти ответ на вопрос, кто мы такие.
— Что вы хотите сказать? Как религия мормонов может объяснить то, что связано с нашим народом?