Ковальски подставил руку воздушной струе.
— Откуда этот ветер?
— Есть только один способ узнать. — Пейнтер снова двинулся вперед первым.
Когда они вошли в тоннель, Хэнк предложил более развернутый ответ:
— Судя по всему, система подземных пустот уходит дальше вглубь. Чтобы пещера дышала вот так, необходимо, чтобы внизу имелось большое количество холодного воздуха. — Профессор указал назад. — Та горячая пещера засасывает охлажденный воздух наверх, и этот воздушный поток продолжает двигаться дальше до самой поверхности, отнимая жар и выводя его наружу.
Пейнтер вспомнил приблизительную оценку объема системы пещер под воздушным пузырем в Вупатки. Семь миллиардов кубических футов. Он чувствовал, что здесь нечто еще более обширное. Но как далеко вниз придется спускаться?
Тоннель вел вглубь, становясь местами крутым, местами выравниваясь чуть ли не до горизонтального. Но вверх он нигде не поворачивал. И воздух становился все холоднее. Минут через десять ходьбы на стенах появился перламутровый блеск наледи, отражающий луч света фонаря. Пейнтер вспомнил слова Нэнси про полости в лаве под кратером вулкана Сансет, заполненные льдом. По-видимому, то же самое явление наблюдалось и здесь.
Вскоре даже идти стало опасно. Поскользнувшись, Ковальски растянулся и громко выругался. Встречный воздушный поток усилился, и теперь щеки Пейнтера обжигал ледяной ветер, как всего несколько минут назад то же самое делал раскаленный сероводород.
— Это пришло в голову только мне, — пробормотал Ковальски, поднимаясь с земли, — или кто-нибудь еще тоже вспомнил фразу «когда ад замерзнет»?
Пейнтер ничего не ответил, так как его фонарик наконец высветил конец прохода. Он поспешил вперед, скользя словно на коньках по гладкому льду. Выкатившись в новую пещеру, Пейнтер снова застыл у входа, пораженный увиденным.
Ковальски у него за спиной тихо присвистнул.
Хэнк ошеломленно ахнул:
— Мы их нашли!..
Пейнтер понял, что он имел в виду.
Они нашли анасази.
16 часов 14 минут
— Это все равно что наблюдать за видеоигрой, n’est-ce pas? [23] — спросил Рафаэль Сен-Жермен.
Он сидел в хвостовом отсеке вертолета наблюдения — одного из двух, одолженных за кругленькую сумму у одной военизированной группы, которая патрулировала мексиканскую границу, отлавливая «наркотеррористов». Две винтокрылые машины с тонированными пуленепробиваемыми стеклами стояли с работающими на холостых оборотах двигателями в пустыне приблизительно в миле от горы с плоской вершиной.
Хвостовой отсек вертолета, в котором находился Рафи, был оснащен двумя вращающимися креслами. Вдоль одного борта тянулась скамья, а вдоль второго выстроилась целая стена оборудования, включающего цифровые магнитофоны, проигрыватели видеодисков и три жидкокристаллических монитора, и все это было подключено к ультракоротковолновым приемникам и видеокамерам, которыми вертолет ощетинился снаружи.
На среднем мониторе дрожащее изображение показывало штурмовой отряд, поднимающийся по расселине на склоне горы к древним развалинам наверху. Это изображение поступало с камеры, закрепленной на каске у Берна, снова предоставляя Рафи возможность наблюдать за происходящим в реальном времени.
Он развернул кресло к Кай Куочитс, сидевшей на скамье рядом с одним из боевиков Берна. Девушка угрюмо смотрела прямо перед собой, скрестив руки на груди. Очевидно, все еще взбешенная коварством Рафи, Кай не произнесла ни слова с тех пор, как они покинули пуэбло после стрельбы по двум пожилым индейцам хопи. Рафи поморщился. Он вынужден был признаться самому себе, что эта неоправданная жестокость не в его стиле. К тому моменту он был измотан долгой дорогой к уединенным хижинам в горах, и его вывела из себя эта проклятая старуха, наотрез отказавшаяся отвечать. Но сейчас у него уже не оставалось никаких сомнений в том, что пожилая пара действительно ничего не знала.
Напрасная возня.
И если бы девчонка не вела себя так упрямо, Рафи швырнул бы ей кость, но сейчас у него не было желания перед нею оправдываться.
Пусть дуется сколько хочет.
Рафи развернулся назад к мониторам. Группа Берна поднялась на вершину горы и направилась туда, где спутник в последний раз видел Пейнтера Кроу, скрывшегося в другой расселине на противоположной стороне. Невысокое разрешение не позволяло рассмотреть подробности.
Проследить за директором «Сигмы» оказалось совсем нетрудно. Несколько звонков кому нужно, несколько разговоров — и дело было сделано. Упростило все и то, что Пейнтер запросил разрешение на посещение заповедной зоны в Управлении национальных парков. Разумеется, никакие фамилии названы не были, но сколько еще групп из трех человек собиралось направиться в глубь пустыни, да еще и с собакой? Описания совпали, и через связи семейства Сен-Жермен в научном сообществе Рафи смог получить доступ к геофизическому спутнику и наблюдать за пустыней в окрестностях пуэбло «Трещина в скале».
Затем два вертолета вылетели на место из пустынного района в северной части национального парка. Группа Берна высадилась в миле от плоской горы и направилась дальше пешком.
Рафи склонился ближе к экрану.
— Где же сейчас этот твой chiant [24] дядя? — прошептал он, обращаясь к монитору.
Наблюдая за тем, как Берн с изяществом атлета прыгает с камня на камень с рюкзаком за плечами и автоматической винтовкой в руках, Рафи ловил себя на том, что непроизвольно с завистью трет себе бедро. Сделав над собой усилие, он стиснул пальцы в кулак. Ему приходилось довольствоваться лишь тем, чтобы жить через других. Чем Рафи и занимался сейчас. Если он смотрел на экран пристально, отключая все прочие органы чувств, ему на какие-то краткие промежутки времени удавалось стать Берном.
Его заместитель выдвинулся вперед, занимая позицию на острие удара. Берн был не из тех, кто посылает своих подчиненных на риск, которого сам предпочел бы избежать. Двигаясь вдоль груды полурассыпавшихся кирпичей — всего, что осталось от древней стены, — он добрался до спрятанной расселины. Прежде чем войти в нее, Берн поднял руку, подавая команды без слов. Рафи завороженно следил за его движениями, интерпретируя их и повторяя на своем колене.
«Соблюдать тишину… По моему сигналу… Пошли!»
Краем глаза Рафи увидел отражение Кай в одном из выключенных мониторов. Девушка подалась вперед, чтобы лучше видеть происходящее. Пусть Кай разыгрывала роль безучастной, равнодушной родственницы; Рафи не раз замечал, как учащалось у нее дыхание, когда она слышала упоминание о своем дяде.
А также о другом пленнике.
Мальчишка, Джордан Аппавора, находился во втором вертолете, стоящем в двадцати ярдах. Это была дополнительная гарантия того, что Кай и дальше будет вести себя благоразумно.