— Пирожок? — прошептала Финн.
— Наверное, прозвище герцога, — пожал плечами Хилтс.
Тощая, словно вяленая, чернокожая старуха, вышедшая из одного из сегментов мотеля в ярко-синих резиновых перчатках и с красным ведром и шваброй в нем, увидев такси, помахала свободной рукой. Ее улыбка напоминала скорее гримасу боли.
— Миссис Амела Терко собственной персоной, — пояснил Пуатье. — Матушка Ллойда и Перси. Работает уборщицей у своих мальчиков. Видите, выглядит так, будто ее ревматизм скрутил. — Он рассмеялся. — На самом-то деле он скрутил ее еще в ту пору, когда Хемингуэй наведывался сюда порыбачить.
— А не старовата она для такой работы? — спросила Финн, которой женщина показалась слишком уж древней.
— Только не вздумайте сказать это ей, — хмыкнул Пуатье. — Она вам голову откусит. Лучше уж скажите ей, что от Перси, кроме брехни в парламенте, нет никакого толка, а Ллойд слишком ленив, чтобы наводить порядок за собой, не говоря уже о том, чтобы за постояльцами.
Они вышли из такси. Ллойд помахал своей лопаточкой и снова уставился на дым, поднимавшийся от гриля.
— Доброе утро, доброе утро, как себя чувствуете? — обратился Пуатье к Ллойду Терко, подойдя к барбекю. — Доставил вам гостей.
— Вот и славно — отозвался Ллойд, прищуриваясь сквозь дым. — Не желаете ли прекрасного морского окуня, юная леди? — с улыбкой спросил он у Финн.
Вившийся вокруг дым имел просто восхитительный аромат, о чем она ему и сказала.
— Мистер Пуатье, принесите очаровательной малышке тарелку, и еще одну для ее друга, — распорядился повар.
Пуатье подошел к столу, накрытому перед большим телевизором, и взял пару бумажных тарелок и несколько пластиковых столовых ножей.
— Он говорил вам, что его зовут Сидни Пуатье? — спросил Ллойд.
— Говорил, — сказал Хилтс, — а что, это не так?
— Далеко не так, насколько я знаю, — ответил Ллойд. — Он начал называть себя так сам, с шести лет, что в его случае было давным-давно. Просто подумал — а почему бы и нет? С тех пор обычно представляется этим именем. Считает, что так получит больше чаевых.
Пуатье вернулся с тарелками и столовыми принадлежностями.
— Снова пересказываете враки, Ллойд Терко?
— Всякий раз, когда могу, — ответил Ллойд, перенося с помощью кулинарной лопатки на тарелку сочащиеся маслом кусочки рыбы.
— Будь у меня глубокая сковородка, мы бы нажарили картошки фри или моллюсков, — (он сказал «малютков», но его поняли), — но на нет и суда нет. Тем паче что, будь она у меня, я, наверное, обжегся бы маслом, так что, может, оно и к лучшему.
Финн села на ближайшую скамейку, положила тарелку на колени и начала резать рыбу пластиковым ножом.
— Ешьте руками, девочка. Мистер Пуатье принес вам нож и вилку, только чтобы показать, что мы тут не совсем дикий народ. Не станем варить вас в горшке и все такое.
— То-то я приметил, вы костей в носу не носите, — сыронизировал Хилтс.
— Это африканские ниггеры, сынок, — ласково отозвался Пуатье. — Мы, островитяне, цивилизовались давным-давно. — Он подмигнул Финн.
Она откусила кусочек рыбы и подмигнула ему в ответ, чем вызвала улыбку хозяина. Рыба таяла у нее во рту. Передав угощение каждому, Ллойд взял порцию и себе, но поставил тарелку на стул, отошел к носу «корабля» и, заглянув в маленький холодильник под телевизором, выудил оттуда четыре бутылки с наклейкой «Калик», которые, сковырнув пробки, принес гостям. Финн выпила. Она не была особой любительницей пива, но это было все равно что пить жидкий мед.
— Здорово, — сказала она.
— Забавное название, «Калик», — сказал Хилтс, прочитав наклейку.
— На самом деле произносится «К-лик», — поправил его Ллойд, отчетливо разделив слово на два слога. — Названо по звуку коровьего колокольчика, в наших шумовых оркестрах это чуть ли не главный инструмент.
Финн откусила еще кусочек рыбы и отпила маленький глоток пива. Крохотная ярко-красная ящерица пробежала по ее ноге. Внезапно все утомительное путешествие отошло далеко назад: десятичасовое сидение в «Боинге-757» Британских авиалиний, со стандартным авиационным обедом и по соседству с бледным, постоянно слизывающим сбегающую ему на верхнюю губу соплю ребенком, пялившимся на нее между сиденьями. Легкий ветерок принес со стороны бухты слабый аромат, странную смесь запахов гниющей растительности, морских водорослей и дымка, который должен был бы быть противным, но почему-то бодрил. Это был простой, естественный запах самой жизни. Единственное, чего ей хотелось, — это заснуть и перестать думать вообще обо всем, и уж во всяком случае о том, что привело ее на Багамы. Она съела еще кусок рыбы и обнаружила, что ее тарелка опустела.
— Еще, — сказал Ллойд.
Это был не вопрос. Он положил ей еще несколько ломтиков покрытой сливочным маслом рыбы. Она съела все и запила пивом. Еще одна ящерка пробежала вверх по телефонному столбу. Видимо, этот рай был перенаселен ящерицами.
— Геккон, — пояснил Ллойд, заметив ее взгляд. — Крохотный аллигатор без зубов. Хемидактилус френатус. Знаете, они питаются насекомыми, очищают комнаты от пауков.
«Хемидактилус френатус? Похоже, этот Ллойд не так прост», — подумала она.
Ллойд обратился к Хилтсу:
— Вам нужна комната?
— Да.
— Пятьдесят в сутки, если не будете использовать спутниковые каналы слишком часто. В хорошую погоду мы смотрим игры здесь, на воздухе. Это включено в стоимость.
— Игры?
— Главным образом бои. Сегодня будет парочка средних весов из Бразилии. В восемь вечера. Пиво дешевое, попкорн бесплатно. — Он кивнул Пуатье. — Покажите им комнату, мистер Пуатье.
— Конечно, генерал, — кивнул Пуатье.
Он забрал у них пакеты, хотя они почти ничего не весили, и все трое гуськом двинулись в обход «курятника».
— Вы тут по совместительству и портье? — спросил Хилтс.
Пуатье пожал плечами:
— Он предоставляет мне комнату на крыше. Я привожу ему клиентов, отвожу их в аэропорт или в город. Все по-честному.
Он поставил пакеты, открыл дверь торчавшим из замка ключом с большой биркой.
— Комната номер один. Это в середине ряда.
— Один?
— Вообще-то одиннадцать. Другая цифра отвалилась, а Ллойд так и не заменил бирку.
— Тут нет одиннадцати комнат.
— У Ллойда предубеждение насчет цифр семь и два, поэтому таких номеров в доме нет.
Он отпер дверь, распахнул ее и поднял пакеты. Финн и Хилтс прошли за ним внутрь. Если снаружи заведение смахивало на кадр из фильма «Психо», то интерьер заставлял вспомнить его героя, Норманна Бэйтса. Две посудные раковины в пятнах ржавчины, походная газовая плитка в качестве кухонной плиты, пара продавленных коек и провисший потолок. В глубине была видна ванная с душем, пол был устлан изумрудно-зеленым искусственным травяным покрытием для спортивных площадок фирмы «Астрофэт».