Добравшись до вершины лестницы, они свернули по узкому коридору налево. Потолочное покрытие там давно отвалилось, открыв взгляду различного назначения трубы и кабели. Хилтс и Финн плыли по-лягушачьи, не загребая руками и стараясь действовать ногами как можно менее энергично, но в узком проходе растревоженный и поднятый со дна осадок очень скоро ухудшил видимость почти до нулевой. Хилтс, однако, упорно направлял луч своего фонаря на линию дверей по правому борту, большей частью открытых, и через десять минут они добрались-таки до каюты номер семьдесят один.
— Вот она.
Хилтс потер темный налет, покрывавший осевшую дверь, и из-под него проступила привинченная к ней металлическая табличка, на которой еще можно было разобрать надпись «ЛЮКС».
Фотограф направил луч света в проход.
— Похоже, там черт ногу сломит. Осторожнее.
Он снял с груди бобину, намотал нейлоновый шнур на дверную ручку, отпустил катушку и вплыл в каюту. Финн последовала за ним.
Пожар, ураган и полвека под водой сделали свое дело. На старых фотографиях Финн видела обстановку, в начале шестидесятых годов считавшуюся самой модной и современной. Виниловые стулья, расставленные вокруг круглого пластикового стола с прозрачной столешницей. Тонкий, яркий синтетический ковер с мондриановскими геометрическими узорами. Широченная кровать с изголовьем, обитым винилом. Новейшие по тому времени длинные и низкие шведские комоды с зеркалами, подобранные под цвет стенного покрытия, имитировавшего шпон узловатого грецкого ореха, но в действительности представлявшего собой штамповку на стекловолокне, и ряд иллюминаторов. Квадратных, а не круглых, только по той причине, что они должны были отличаться от обычных корабельных окон.
На рекламных снимках красовались пьющие мартини и курящие сигареты в длинных мундштуках женщины в желтых платьях для коктейлей. Их спутниками являлись улыбающиеся мужчины с квадратными челюстями, в руках которых были бокалы с янтарной жидкостью и модные в то время трубки с прямыми черенками.
Все изменилось.
Не было никаких мужчин в смокингах и дам в платьях для коктейлей: они бежали с горящего судна давным-давно.
Сразу за входом, в маленькой прихожей, обнаружились вешалки, пропитанные водой остатки старого чемодана и куски какой-то материи, свисавшие с пластиковых крючков. Пол был покрыт толстым слоем грязи и осадка. А вот в комнате, находившейся дальше, видимость была почти нулевая. Луч света натыкался на плавающие в черной воде предметы — угадывалось что-то похожее на виниловое изголовье кровати и остатки офисных стульев, окружавших в свое время стол, пластик которого нынче распался, осел на пол и смешался с теми донными осадками, в которые превратился мондриановский ковер. Стекловолоконная обшивка отслоилась от металлического корпуса, который, по рассказам очевидцев, во время пожара раскалился докрасна. Никаких следов занимавшего эту каюту пассажира, кроме размокшего, осклизлого чемодана, обнаружить пока не удалось.
Финн нырнула в темный проем, переплыла из прихожей во внутреннее помещение, скользнула к низкому комоду и попыталась выдвинуть один из ящиков. В то же мгновение комод беззвучно развалился. Казалось, там не было ни единой поверхности, не покрытой толстым слоем ила или осадков, и в ящике тоже не обнаружилось ничего, кроме наносов.
— Здесь ничего нет, — сказал Хилтс, обводя светом вокруг. — Если и было, то давным-давно исчезло.
Финн сверилась со своим компьютером. Прошло более часа. Пора было возвращаться.
— Нам нужно выбираться отсюда, — сказала она. — Надо только посмотреть, сможем ли мы хотя бы добраться до каюты Деверо.
— Ладно, — согласился Хилтс.
Он развернулся, всколыхнув ластами грязь на полу, и в луче его фонаря что-то блеснуло.
— Подожди, — сказала Финн.
Она сунула руку в облако поднявшейся с пола растревоженной мути, искренне надеясь, что там не затаилась еще одна мурена. Ее пальцы коснулись чего-то твердого, и она, схватив найденный предмет, подняла его наверх. Хилтс направил на него луч.
— Будь я проклят, — прозвучал в ее ухе его голос. — Большое золотое распятие.
— Более того, — сказала Финн. — Это наперсный крест епископа. Вопрос в том, где епископ.
— Может быть, он его оставил.
— Если я правильно помню, они их не снимают.
— Давай посмотрим каюту Деверо.
— Хорошо.
Финн засунула шестидюймовый золотой крест за пояс и поплыла вслед за Хилтсом из затопленной каюты. У выхода Хилтс подобрал бобину и стал наматывать шнур, так что они двигались назад по мрачному коридору подобно Тесею, которому нить Ариадны помогла выбраться из критского лабиринта.
Хотя их ласты баламутили ил так, что видимость фактически свелась к нулю, вернуться к центральной лестнице и фойе главной палубы удалось без труда.
Экономя движения, Хилтс дождался над лестничным проемом, пока Финн присоединится к нему, после чего они начали спуск, старясь по мере возможности не задевать заиленные стены. Тем не менее чем ниже они спускались, тем хуже становилась видимость. То ли во время пожара, то ли уже позже целая секция палубы «А» под главной палубой обвалилась, рассыпавшись тоннами обломков, которые забили наклонный коридор, как мусор забивает желоб мусоропровода. Когда Финн и Хилтс добрались до этого уровня, выяснилось, что фрагменты стенной обшивки, обрывки труб и множество не идентифицируемых обломков загромоздили весь лестничный проем, а ил и водоросли делали эти завалы еще более опасными. Даже если бы ныряльщикам каким-то чудом удалось пробраться сквозь эти баррикады, кто взялся бы сказать, какие морские чудища могли в них таиться?
— И что теперь? — спросила Финн.
Перед ними находились разбитые двойные двери, ведущие в главный обеденный салон. По другую сторону фойе выглядело так, будто его украшала громадная мозаика, составленная из разноцветных плиток, большая часть которых давно выпала. По другую сторону мозаики виднелись латунные двери двух лифтов, обслуживавших центральную секцию корабля. Хилтс направил луч света в обеденный салон.
Судя по снимкам, на обустройство обеденного салона «Принцесса Ориана», названного так в честь известной оперы, денег не жалели: это было огромное, высотой в две палубы помещение под сводчатым желтым кожаным потолком и с балконом для оркестра. Зал мог принять одновременно пятьсот гостей, а система скрытых эскалаторов позволяла многочисленным стюардам оперативно доставлять заказы из расположенных палубой ниже кухонь. Теперь это была мрачная черная пещера: напольные ковры давно сгнили, кожаные потолки разложились, и их обрывки свисали сверху подобно кишкам какого-то гигантского морского чудовища. Привинченные к полу столы остались на прежних местах, но полотняные скатерти давно исчезли, а набивка кресел превратилась в перегной. Над всем этим, как пустая глазница, зиял оркестровый балкон. Никаких дам в желтых платьях, никаких офицеров в парадных белых мундирах, услужливо зажигающих неполиткорректные сигареты, — гигантская гробница исчезнувшей эры элегантности.