— А нас отведете? — настаивал Билли.
— Хотите найти голландца, — усмехнулся профессор, — и своих друзей?
— Да, и спасти их. Что в этом смешного?
— А эти ребята вас не пугают? — Уинчестер постучал по окуляру своего бинокля.
— Какие ребята?
— Это полевой бинокль «Цейс». Сделан специально для Императорского флота Японии в сорок втором году. У самого адмирала Ямамото был такой. Вот об этих ребятах я и говорю.
— Мы что, должны бояться горстки ветеранов Второй мировой войны? — возмутился Билли.
— Нет, вы должны бояться их детей, — мрачно возразил человек в козлиной шкуре. — Тех, кто ходит с большими мечами и в военных кепи. Поверьте мне, их стоит бояться.
— Ну и чудище! — присвистнул Билли, разглядывая китообразную махину, лежащую посреди мангрового болота.
Это был гигантский металлический цилиндр длиной не меньше четырехсот футов, с бульбообразным носом, похожим на опухоль выступом на спине и полуразрушенной рубкой. На борту, под пятидесятилетними наслоениями ржавчины, ракушек и грязи, еще можно было разобрать надпись — «Ай-52».
— Так вот откуда у вас вымпел, — догадалась Финн.
— Да, я хорошо пошарил внутри, — кивнул Уинчестер. — Сами японцы к ней и близко не подходят. Видимо, какое-то суеверие.
Они лежали на поросшей травой верхушке песчаной дюны на самом краю Чаши. Слева внизу тянулся пляж, прямо перед ними расстилалось мангровое болото, а сзади начинались джунгли, уступами спускающиеся вниз, к дальней оконечности острова — «вражеской территории», как назвал ее профессор.
— Никогда ничего подобного не видел, — продолжал удивляться Билли. — Даже не знал, что японцы или вообще кто-то строил в то время подводные лодки таких размеров.
— Они считались самыми большими до появления атомных, — пояснил Уинчестер. — Класс «Сен-Току-четыреста». Да их и построили, кажется, всего четыре или пять штук. Видите тот выступ спереди? Это для самолетов. Туда умещаются три штуки со сложенными крыльями. Кстати, они и сейчас там. Предназначались для специальных заданий: взрыв Панамского канала, срочная перевозка высокотехнологичных материалов и тому подобное. Я иногда подумывал о том, чтобы привести один из них в порядок да и улететь отсюда, но, к сожалению, здесь нет ни одного летного инструктора. — Он хрипло засмеялся. — А еще в ней оказалось полно золотых слитков. Возможно, они везли их в Германию в уплату за сырье. В самой-то Японии ничего нет. Их лодки нередко делали такие рейсы.
— Об этом вы тоже видели документальный фильм? — подозрительно спросил Билли.
— Нет, — потряс головой профессор, — про это мне рассказывал отец. Он воевал в АНАК — Австралийском и Новозеландском армейском корпусе. А потом был в плену в военном лагере в Сандакане, на побережье Борнео. — Профессор из-под полей своей диковинной шляпы пристально взглянул на Билли. — Вторая мировая война — это не только Гитлер, нацисты и Перл-Харбор. В этих местах Ямамото и Тоджо причиняли куда больше бед, чем Роммель и Люфтваффе.
— Сейчас это все не важно, — решительно вмешалась Финн. — Важно как можно скорее отыскать наших друзей. — Она взглянула на опутанную лианами и корнями тушу гигантской субмарины. — А сколько их всего — этих японцев, которых надо бояться?
— Трудно сказать. Думаю, в основном экипаж составляли те, кого отец называл «рикюсентай», — японские морские десантники. У них и остатки формы зеленого цвета, а обычные солдаты носили хаки. Наверное, на лодке их было сотни две или три, но я понятия не имею, сколько из них выжило после крушения. Ни разу не видел больше трех-четырех человек одновременно. И постоянных домов у них, в отличие от китайцев, нет. Охотятся только маленькими группами.
— А как они вообще сумели тут выжить?
— С помощью оружия, полагаю, — пожал плечами профессор. — Числом они значительно уступали китайцам, но были лучше вооружены. Вероятно, сначала они совершали набеги на деревни, чтобы добыть еду и женщин. Теперь все более-менее успокоилось, и они стараются не попадаться друг другу на пути. Китайцы и японцы ведь никогда особенно не любили друг друга. Каждая нация считала другую примитивными дикарями. — Уинчестер улыбнулся. — В общем, так же, как американцы относятся к мусульманам, и наоборот.
— Или англичане к австралийцам, — поспешно добавила Финн, вставая на защиту своих соотечественников.
— А как они вооружены? — вернулся к делу Билли.
— Я нашел кучу ржавых пистолетов и винтовок, но у них, вероятно, уже давно кончились патроны. Единственное оружие, которое я у них видел, — это церемониальные мечи катана да старые штыки. Ну и наверное, луки, стрелы и духовые трубки. А у китайцев я пару раз замечал какое-то странное устройство вроде арбалета.
— Они охотятся? — спросила Финн.
— Охотятся, а время от времени убивают друг друга. Правда, не ради удовольствия, как охотники за головами на Борнео или Филиппинах. И у тех и у других сложился свой социальный уклад. Китайцы объединены в семейные кланы. А японцы стремятся к полной самодостаточности и организовали у себя что-то вроде единоличного социализма. Я наблюдал, как их дети охотятся: все, что поймает любой из них, делится на всех поровну. И они не разделяются на специальности. Каждый охотится. Каждый готовит. Каждый строит хижины и собирает хворост. И мужчины, и женщины. Получается неплохо.
— А вы, похоже, внимательно их изучали.
— Я же ученый. А потом, врага надо знать в лицо. Я изучаю их специально, чтобы случайно не попасться им на пути.
— А они знают про вас?
— Точно не скажу. Ни разу не заметил, чтобы они за мной следили. Как я уже говорил, я предпочитаю не высовываться.
Над дюной пролетел ветерок, пригнул к песку пучки выцветшей травы и принес с собой соленое дыхание лагуны. Финн повернула голову и еще раз взглянула на большое синее озеро, окруженное зелеными стенами старого вулкана. Деревянные и железные остовы судов в неподвижной воде казались скелетами вымерших динозавров. Фюзеляж самолета Питера Богарта торчал из воды, как выброшенная и забытая ребенком игрушка.
Вдалеке Финн видела похожий на узкий тоннель вход в лагуну. Над головой неспешно проплывали рваные белые облачка. Она попыталась представить себе, как все это выглядит на снимке из космоса. Наверное, Уинчестер прав. Просто крошечная соринка посреди огромного моря. В лучшем случае можно будет увидеть то, чем остров является на самом деле: поросший джунглями конус старого вулкана с лагуной посередке, со всех сторон окруженный опасными рифами и мелями.
Финн не сомневалась, что иногда люди из любопытства все-таки заглядывали сюда, и, к сожалению, догадывалась, что с ними случилось. Моряки, у которых закончились запасы воды и пищи, наверняка сумели бы на маленькой лодочке пробраться сквозь рифы, а потом дорого заплатили бы за это. Молодежь, мечтающая, подобно Ди Каприо, найти райский пляж, бездетные пары, путешествующие на яхте вокруг света… В хорошую погоду местные обитатели, несомненно, выставляют наблюдателей и заранее знают о незваных гостях. И те, не ведая того, вдруг оказываются в самом центре хитрой паутины.