— Мы полезем наверх вместе, — сказал Гейб. — Сначала я, потом ты. Я поднимусь на несколько футов, потом помогу тебе, а когда ты окажешься рядом и заберешься выше, я догоню тебя. Тори будет страховать с другой стороны. Но нам нельзя терять время.
Джош молча смотрел на Гейба Рио. Несколько мгновений назад он проклинал его мертвого брата. Гейб совершил множество преступлений, а потом появился Джош и разрушил его жизнь. Теперь же этот человек без малейших колебаний пришел к нему на помощь. У Джоша не было слов, чтобы отблагодарить Гейба или выразить удивление. Впрочем, он сомневался, что любые его слова найдут понимание.
— Тогда вперед, — только и сказал он.
Они поднимались по схеме, предложенной Гейбом, но получалось у них мучительно медленно. Сайкс и трое других матросов успели забраться довольно высоко, и теперь их разделяло почти двадцать футов. На стене справа от Джоша Алена встретилась с внуком, но они обошлись без слезливых объятий. Алена и Дэвид обменялись несколькими словами и, тяжело дыша, продолжали ползти наверх, полностью сосредоточившись на работе рук и ног. У лейтенанта получалось заметно хуже, чем у других моряков, и он оказался рядом с Восс, которая замедлила подъем, чтобы оставаться ближе к Джошу.
— Что случилось с доктором Риджем? — спросила Восс.
Джош сглотнул, вспомнив пронзительные крики ученого.
— Он не туда свернул.
Джош не пытался шутить, впрочем, Восс и не приняла его слова за шутку. Чувство юмора давно оставило их.
В течение нескольких минут, которые превратились в вечность, Джош карабкался наверх, Гейб поддерживал его за предплечье и подтягивал все выше и выше, изо всех сил напрягая мышцы. Одежда Джоша пропиталась кровью и прилипла к коже, мышцы вокруг раны перемещались с каждым движением руки, но он продолжал подъем, не желая даже думать о других вариантах.
— Господи, — пробормотал лейтенант, находящийся справа и немного выше на стене.
Джош скосил глаза в его сторону и заметил, что свет быстро тускнеет. Лейтенант смотрел вниз. Джош замер на несколько мгновений, чтобы отдохнуть, пока Гейб поднимался на несколько футов, и бросил взгляд назад через плечо.
Карниз, на котором они находились перед тем, как начать подъем, заливала вода, которая быстро прибывала со всех сторон, туннели затопило. Но вовсе не прилив заставил напрячься мышцы, а сердце забиться быстрее.
По мере того как вода поднималась в жерле вулкана, гас дневной свет. Они находились на восточной стене шахты, озаренные последними закатными лучами. Четкая линия, отделяющая день от ночи, двигалась вверх примерно с такой же скоростью, что и они, — возможно, немного быстрее.
Прямо за ней, словно бегуны за стартовой чертой, приникли к стенам вулканического жерла сирены, которые ползли вверх вместе с мраком, но при этом они не пересекали границу света и тени. Если в течение дня некоторые из них выглядели вялыми, то сейчас они определенно проснулись. С одного взгляда, хотя его глаза еще не успели приспособиться к контрасту между светом и темнотой, Джош насчитал на западной стене, где солнце уже исчезло, около пятнадцати тварей.
— О господи, — прошептал Джош.
Его онемевшие пальцы соскользнули с уступа, он сильно расцарапал их, пытаясь найти новую точку опоры, ударился плечом о стену и закричал от боли. Его вопль получился пронзительным и немного похожим на песню сирен, доносящуюся со всех сторон.
— Осторожно! — закричала Восс.
Тори бросила на нее мрачный взгляд.
— Мы все делаем правильно! Он в норме!
Если бы у него оставались силы, Джош рассмеялся бы. До нормы ему было очень далеко.
— Не останавливайтесь, — задыхаясь, прохрипел он.
Теперь у Джоша болели даже глаза. Все тело казалось невыносимо тяжелым, он понимал, что сказываются потеря крови и последствия ранения. Ему повезет, если он не свалится вниз, — о том, чтобы ползти вверх, уже не могло быть и речи.
Тем не менее с помощью Гейба он продолжал подниматься все выше.
Тори не знала, почему она остается с Джошем. Ей хотелось как можно скорее выбраться из кратера. Сайкс, Мейс и третий моряк двигались быстрее, и им осталось преодолеть всего двенадцать или пятнадцать футов. Гарбарино и какой-то матрос пытались помочь Алене и Дэвиду, но те неплохо справлялись.
Тори подумала, что должна поторопиться и бросить Джоша. Он и сам это повторял с полдюжины раз, пока они находились в туннеле, и Тори понимала, что он не станет винить ее. Возможно, именно поэтому она не могла этого сделать.
Нет, любовь тут была ни при чем. Не имело значения, через какие испытания она прошла или сколько глупостей совершила в прошлой жизни ради недостойных мужчин, — теперь у нее хватало ума, чтобы не верить в такую чушь. Но между ними возникла связь, и Тори обнаружила в себе качества, о которых прежде даже не помышляла, и увидела себя в другом свете. Новая женщина, возникшая вместо прежней, не могла бросить Джоша, как, впрочем, и любого другого мужчину, чтобы спасти себя.
Она подошла к смерти совсем близко, но чувствовала себя такой живой.
Восс ненавидела ее. Ей хотелось оторвать Тори от стены и столкнуть вниз, в воду, — так бросают корм хищникам в зоопарке. За те долгие годы, что они были напарниками, Джош стал ее лучшим другом. Как могло получиться, что во время расследования он связался с женщиной, которая подозревалась в преступной деятельности? Как он мог испытывать к ней какие-то чувства, спать с ней, подвергая опасности свою карьеру, их отряд и партнерство? Рейчел спрашивала себя, неужели она ошибалась в нем или в Тори Остин действительно есть нечто особенное?
Восс ненавидела и восхищалась Тори. А лицо Тори, находящейся в шести футах от нее, зеркально повторяло ее ужас. Невидимая нить соединила двух женщин, которые пытались выжить, но не могли позволить одному мужчине умереть. Суровая жизнь агента ФБР давно закалила Восс, но что сделало такой сильной Тори Остин?
Мысли о ревности совсем не нравились Рейчел Восс. Она презирала это чувство. Восс нравился Джош, но она никогда не была влюблена в него и не стала бы подвергать опасности их партнерство и усложнять дружеские отношения ради сексуальных удовольствий. Тем не менее между ними установилась удивительная близость, какой Восс не ощущала ни с кем другим, а близость всегда давалась ей с огромным трудом.
Теперь же часть этого досталась женщине, которой самое место в тюрьме, и Восс ненавидела за это Тори Остин.
И все же она хотела, чтобы Тори осталась жить.
— Давай, Тори! — крикнула Восс. — Не позволяй Джошу соскользнуть. Мы соревнуемся с проклятым солнцем!
Это было правдой. Обе женщины посмотрели вниз, на границу между светом и мраком, которая преследовала их, и начали немного быстрее подниматься к вершине и небу.
В груди Алены пылал обжигающий огонь. Она дышала слишком часто, полностью сосредоточившись на мышцах рук, ожидая боли, которая скажет о приближении сердечного приступа. Но боль так и не пришла. Комок в груди означал лишь страх. Алена рассталась с иллюзиями относительно собственных приоритетов. Ее работа имела огромное значение, возможно, была важнее, чем Алена предполагала, но сейчас она думала о дочери и о проведенном с ней времени. Доктор Будро потратила всю свою жизнь на приключения и открытия, которые любила и очень высоко ценила, но неожиданно поняла, что семья должна стоять на первом месте.