Но она не хотела, чтобы отдел по борьбе с терроризмом лез в ее дело, особенно когда ее агент под прикрытием находился на борту «Антуанетты». Если те сейчас вмешаются, то только все испортят. Так что в настоящий момент Восс вполне терпимо относилась к Дельроссо. У них имелся общий интерес в том, чтобы как можно быстрее закрыть дело «Вискайи».

Для этого им требовался еще день или два.

Впрочем, в любом случае это все скоро закончится. Береговая охрана и отряд иммиграционно-таможенной полиции находятся в полной боевой готовности, но никто из них не выйдет в море, пока она не получит от своего напарника сообщение, что «Антуанетта» собирается на встречу с клиентом. Иммиграционно-таможенная полиция развила в последнее время бурную деятельность, но она, как и береговая охрана, без энтузиазма относилась к тому, что целый отряд копов вынужден сидеть без дела двадцать четыре или даже сорок восемь часов, дожидаясь сигнала начать операцию, который может и не прозвучать.

Восс улыбнулась. Бороздить морские просторы, попивая коктейль «Маи-таи», и ждать, когда начнется стрельба, придется ее группе.

Как будто сейчас кто-то еще пьет чертов «Маи-таи».

В ее мобильном Боб Марли запел «One Love». Она поерзала на стуле, спустила ноги с ограждения и достала телефон. Восс постаралась открыть его очень осторожно, чтобы не уронить, зная, что с ее везением он обязательно свалится за борт. Пару лет назад она нечаянно утопила ключи — только их и видели.

— Восс.

— Время уходит, Рейчел.

— Я оставила часы в других шортах.

— Что это ты так веселишься?

Она снова села в шезлонг и посмотрела на воду Карибского моря. Теплый ночной ветерок был пропитан ароматами тропиков. Возможно, у нее слишком разыгралось воображение — Сен-Круа находился не менее чем в тридцати милях, и она не могла чувствовать запаха цветов. Но яхта тихонько покачивалась на волнах под яркой луной, а вокруг царила тишина, которую лишь время от времени нарушал тихий смех, доносящийся из каюты. Казалось, что жизнь прекрасна. Точнее, была бы таковой, если бы удалось расслабить шею и плечи, болевшие от напряжения.

Впрочем, это не светит ей до тех пор, пока они не возьмут всю команду «Антуанетты» без потерь со своей стороны.

— Не думаю, что «веселишься» правильное слово, — ответила она в трубку. — Но то, что я сижу тут и пью клубничный «Дайкири», а ты, скорее всего, еще торчишь в конторе за столом и глотаешь мерзкое энергетическое пойло, представляется мне по меньшей мере забавным. Ты согласен?

Вздох на другом конце линии прозвучал вполне отчетливо.

— Ты не пьешь.

— Откуда тебе знать? Может, я начала.

— Если бы и начала, то не стала бы пить такой женский напиток, как клубничный «Дайкири».

— Вот черт, я хотела сказать, «Маи-таи».

Ее собеседник что-то проворчал или даже фыркнул в ответ.

— Сейчас никто не пьет «Маи-таи».

— Поэтому я и не сказала, что его пью. Что тебя беспокоит, Чонси?

— Я же сказал, время.

Восс работала под его руководством почти два года, но так и не привыкла к нему. Старший агент Чонси Альфред Босуорт Третий — это звучало как шутка. Люди больше не называют так своих детей, а если дают им подобные имена, те не становятся агентами ФБР. Его родные наверняка стыдились того, что он не сенатор. Хуже всего было то, что он хотел, чтобы все звали его Чаком или агентом Босуортом, даже пытался заставить Восс обращаться к нему «сэр».

Ей же нравилось называть его Чонси. Сначала он страшно злился, однако в конце концов понял, что это в некотором смысле объединяет их, а Восс, несмотря на его странности, хорошо к нему относится, и больше не приставал к ней. Иногда он напрягался, когда она произносила его имя, но больше не поправлял.

Природа наградила Чонси чувством юмора как у бревна, ко всему прочему, он трепетно чтил правила и в свои сорок шесть считался агентом старой школы. Сейчас ФБР набирало новых сотрудников, обращая внимание на знание языков и умение обращаться с электронной техникой. Чонси начинал работать, когда агентству требовались юристы и ревизоры. В общем, он относился к прошлому времени, и это объединяло их с Восс, хотя она была на одиннадцать лет моложе.

— И что у нас случилось плохого? — спросила она.

— Теркотт, естественно.

Восс посмотрела на океан, раздумывая, стоит ли искупаться.

— Операцию возглавляет Дельроссо.

— Лишь в той степени, в какой это возможно, когда отдел по борьбе с терроризмом начинает требовать ответных услуг. В январе один из парней, связанных с «Вискайей», продал груз самому крупному дилеру в Оберджине, в Северной Каролине.

— И что?

— Помнишь летную школу, за которой следило ФБР, потому что там обучали шестерых типов из боевой ячейки, разогнанной в Балтиморе?

Восс помнила: четырех граждан Саудовской Аравии и двоих из Иордании, у которых не оказалось нормальных документов, отправили в Гуантанамо. За исключением одного, оказавшегося кузеном кого-то из членов королевской семьи, правящей в Саудовской Аравии.

— Дай-ка я угадаю. Оберджин, Северная Каролина?

Чонси снова заворчал или рассмеялся.

— Даже не там. В другом городке, почти в пятидесяти милях. Но парни из отдела по борьбе с терроризмом используют это в качестве аргумента, требуя, чтобы им передали дело «Вискайи».

Восс хотела возразить, но тут же поняла, что бессмысленно приводить какие-либо доводы. Как только на Дельроссо надавят сверху, операция уплывет из его рук и, соответственно, из ее тоже.

— Сколько осталось времени?

— Передача состоится в офисе Дельроссо завтра в десять часов утра. Ты должна быть там.

Получалось, что ей нужно оказаться на острове Сен-Круа к девяти.

— Мой напарник сейчас на «Антуанетте», Чонси. В самом пекле.

— Ты думаешь, я не знаю?

Восс зажмурилась и потерла левый висок. У нее начиналась сильная головная боль.

— Что, если мы получим сигнал сегодня ночью?

Чонси помолчал, но всего секунду, и этим он ей нравился.

— В таком случае я сомневаюсь, что ты успеешь на совещание.

Не сказав больше ни слова, он повесил трубку. Восс кивнула, постаралась дышать как можно ровнее, потом закрыла телефон и убрала в карман.

Она прищурилась, вглядываясь в темноту, пытаясь угадать, где сейчас находится «Антуанетта» и насколько она далеко от места запланированной встречи с клиентами.

«Поторопитесь, свиньи. Невежливо заставлять девушку ждать».

9

Гейб Рио стоял на металлической площадке перед дверью в рубку «Антуанетты», курил и смотрел на воду. Суарес был за штурвалом, Мигель сидел на стуле рядом с ним, не сводя глаз с приборов, — он опустил руки, но был готов действовать, как сапер, собирающийся обезвредить бомбу.