Тори взглянула на улыбающегося матроса, чьи глаза прятались за солнечными очками. Она старалась изо всех сил, но не услышала даже намека на его музыку. Едва ли обрывки песни, которые она уловила, могли иметь какое-то отношение к записи Панга. Она подумала было попросить у него плеер, чтобы проверить, но решила, что это будет выглядеть глупо. Конечно же, это музыка из наушников вьетнамца.

Когда Тори снова повернулась к острову, то обнаружила, что Боун с беспокойством наблюдает за ней, а его глаза широко раскрыты от страха, словно у маленького мальчика. Неужели он тоже что-то слышал?

— Вот мы и на месте, — сказал Гейб, махнув рукой Пангу.

Катер промчался по отмели и выскочил на берег в тот момент, когда вьетнамец поднял лопасти двигателя. Гейб прыгнул в воду, а Кевонн выбрался на песок.

Они прибыли на остров.

28

Энджи стояла на третьем уровне жилого блока перед кают-компанией, расположенной по правому борту, и, прикрыв глаза от солнца, наблюдала, как два спасательных катера остановились на песчаном берегу. Она размышляла, сможет ли сходить на камбуз, где Джош спрятал маячок, так, чтобы никто не заметил, что она оставила свой пост у двери. Капитан Рио и скотина Боггз, которых она опасалась больше всего, уплыли на остров. Мигель Рио тоже беспокоил ее, но не так сильно, как капитан. Первый помощник иногда вел себя как настоящий урод, но не был так умен, как его брат.

После того как Гейб, Боггз, Тори и половина матросов отправились на остров, «Антуанетта» стала похожа на корабль-призрак. Таппер и Валенте стояли на вахте в машинном отделении — точнее, предполагалось, что они там. После того как они всю ночь сторожили Джоша, они наверняка решили по очереди поспать. Оба были настоящими кретинами, но не до такой степени безответственными, чтобы совсем забыть о своих обязанностях.

Четвертого помощника механика звали Оскар Хименес. Им выпало утром охранять Джоша, и Энджи знала, что сейчас Хименес на посту, но со своего места не видела его, значит, и он не мог заметить ее. Если она ненадолго отойдет, Оскар не поймет, что она отлучалась.

Впрочем, Энджи не могла рисковать. Если Дуайр или Мигель спустятся вниз и обнаружат, что она оставила дверь без присмотра, мало ей не покажется. Чтобы помочь Джошу сбежать и заработать для себя билетик под названием «Спасение от тюрьмы», она не должна уходить с поста. Значит, нужно найти кого-то, кто ненадолго заменит ее.

Минута проходила за минутой, солнце безжалостно палило, и морской воздух казался странно неподвижным. От нетерпения Энджи чувствовала, что ее начало знобить. Она некоторое время разглядывала полузатонувшие корабли, которые торчали из воды вокруг острова. Потом Энджи посмотрела на два пустых катера, оставленных в бухте, тихонько выругалась и отступила в тень от площадки у нее над головой.

Невидимая в своем укрытии ни сверху, ни снизу, Энджи вдруг услышала, что кто-то с грохотом спускается по металлическому трапу. Она подошла к ограждению, прищурилась на солнце и, подняв голову, увидела на ступеньках усталого Дуайра. Он остановился и свесился через перила над ней.

— Привет, милая.

Рыжие волосы и широкая улыбка делали его похожим на маленького мальчика.

— Вид у тебя не слишком утомленный, — ответила Энджи, чувствуя, как сердце в груди замерло. — Удалось поспать?

Он улыбнулся еще шире.

— Всего пару часиков.

Он промчался по последнему пролету и свернул на площадку третьего уровня, в то время как Энджи пыталась понять, видит ли он страх и фальшь в ее глазах. Она на протяжении многих лет училась изображать крутую девчонку и надеялась, что сейчас у нее тоже получится.

— Это ровно на пару часов больше, чем выпало мне, — сказала она.

Дуайр потянулся к ней и, взяв за руки, поцеловал в лоб.

— Врешь ты все.

Энджи улыбнулась, притворившись, что смутилась.

— Ну хорошо. Я тоже поспала пару часов, но я ужасно устала, голодна и хочу в туалет.

Несмотря на то что они занимались любовью, ни она, ни Дуайр никогда не делали вида, что у них романтические отношения. Им было хорошо вместе, они удовлетворяли потребности друг друга — иногда замечательно, порой просто хорошо, — но не были влюблены. И все же сейчас в глазах Дуайра появилась глубокая нежность, и он ласково прикоснулся к ее щеке.

— Естественно, ангел мой, иди, сделай все, что тебе нужно. Я и сам шел в столовую. Мы, конечно, держим нашего кока взаперти, но кто-то должен был приготовить завтрак. Принесешь мне что-нибудь?

Энджи тихонько рассмеялась. Если Дуайр некоторое время проспал, то не исключено, что Мигель тоже отправился в свою каюту. Может быть, они не успели добраться до маячка Джоша или не решились снять его. Впрочем, Дуайр мог идти на камбуз не только ради завтрака.

— Спасибо, милый, — сказала она и поцеловала его в щеку.

Он взял ее лицо в ладони и коснулся губами губ. Энджи вдруг испугалась, что он почувствует на них вкус предательства.

— Я сейчас, — пообещала она и быстро ушла.

Идя по палубе, Энджи чувствовала, как покалывает шею и раскраснелись щеки. Ситуация, в которой она оказалась, представлялась ей совершенно безумной, но жестокая реальность наконец взяла свое. Неужели она рассчитывала, что ей удастся вечно закрывать глаза на грешки «Вискайи» и не придется платить за это? Она убеждала себя, что эти дела не имеют к ней отношения и она всего лишь выполняет свою работу, но не могла не признаться самой себе, что всякий раз, когда братья Рио затевали что-то противозаконное, ее охватывало легкое возбуждение.

Иногда происходящее казалось ей чем-то вроде сказки, как будто она участвовала в рискованной игре. Теперь опасность стала реальной и осязаемой, и время игр закончилось.

Энджи остановилась на палубе, чтобы вдохнуть освежающего соленого воздуха, и толкнула дверь в столовую. На лестнице никого не было, столовая тоже пустовала, и «Антуанетта» еще больше походила на корабль-призрак. Энджи направилась через обеденный зал к открытой двери, которая вела на камбуз, — точка возврата была пройдена.

Неожиданно стукнула сковорода, Энджи тихонько вскрикнула и прижала руку к губам.

Сол Пуцилло, стоящий у раковины, подпрыгнул от неожиданности и быстро повернулся к двери.

— Господи, Энджи, ты меня напугала.

— Ты меня тоже. — Она криво улыбнулась, напомнив себе, что почти никогда не разговаривала с Пуцилло, и, если станет сейчас вести себя иначе, это будет выглядеть странно. — Что ты тут делаешь? Камбуз не совсем твое поле деятельности.

В глазах Пуцилло появилось жесткое выражение, он взял из раковины мыльную сковороду и принялся отмывать ее. Видимо, сковорода с грохотом выскользнула у него из рук, как раз когда вошла Энджи.

— Кто-то должен подхватить знамя, раз Тори и Джоша нет, чтобы готовить нам еду. Я сделал завтрак. Гренки в молоке с яйцом и бекон. Вон там то, что осталось.