Быть может, ее память проявила милосердие.
И все же, несмотря на жуткую головную боль и встающие перед глазами ужасы, главная причина, по которой ей хотелось кричать, вызывала у Тори улыбку. Когда она смотрела через стекло иллюминатора на «Антуанетту» и остров за ней, она ощущала высочайшее блаженство, безумный восторг, помогающий сильнее, чем обезболивающие таблетки.
«Я жива», — думала она.
Агент ФБР Теркотт, судя по всему главный здесь, назвал ее специалистом по выживанию, и ее сердце воспарило. Проклятье, он прав — она выжила. Но агент ФБР не знал, что смерть приходила за ней дважды и оба раза она сумела избежать ее хватки в самый последний момент.
Утром, несмотря на чудовищную головную боль, Тори обрела новую ясность мысли, и прозрение вспыхнуло в мозгу, словно фейерверк. Когда она в первый раз спаслась от смерти, ее так поразило собственное везение, что она радовалась просто тому, что жива. Тед думал, что она погибла, и Тори хотела, чтобы так все и оставалось. Она жила незаметно, украдкой, опасаясь, что кто-нибудь обратит на нее внимание. Но теперь ей казалось, что она вышла из долгого транса. Она улыбнулась бы, но от этого голова начинала болеть сильнее.
Тори, конечно же, видела иронию своего положения. Она находилась под арестом ФБР, ее наверняка будут судить, она может получить тюремный срок, и все-таки она чувствовала себя свободной и счастливой, словно очнувшейся после долгого сна. Такого с ней не случалось лет с девяти-десяти.
Она понимала, что ликование выглядит довольно абсурдно, — ее ждала тюрьма и сейчас должно было занимать совсем другое. Тори стояла у иллюминатора и наблюдала за небольшим катером, скользящим по воде, которая разделяла корабль береговой охраны и «Антуанетту». В катере сидели офицеры береговой охраны в форме и агенты ФБР, одетые в костюмы, как для работы в офисе, только сверху они натянули синие жилеты с надписью «ФБР» на спине. Она видела и другие корабли — катера береговой охраны и пару судов меньшего размера, причем одно из них более походило на детскую игрушку. Тори знала, что катер, плывущий к «Антуанетте», отчалил с флагманского корабля, где она находилась.
Тори рассказала, что произошло на острове и на борту контейнеровоза, и не сомневалась, что Гейб, Энджи и Джош сделали то же самое. Но начальство из ФБР решило послать на «Антуанетту» людей и все проверить. Наверное.
«Они действуют в соответствии с инструкциями, — подумала Тори. — И что тут удивительного? Они ведь не были на борту вчера и не видели чудовищ, которые напали на „Антуанетту“. Что ж, скоро они сами все поймут».
Несмотря на близость «Антуанетты», Тори испытывала лишь необычное беспокойство, и ей стало интересно, куда исчез страх. Она считала, что дело в сотрясении мозга или это следствие возбуждения после спасения. Сейчас Тори не сомневалась, что не для того она сумела дважды избежать гибели, чтобы умереть теперь, когда ее охраняет ФБР.
Она разглядывала затопленные корабли вокруг острова. Все, кто здесь погиб, встретили смерть в одиночку, а Теркотт и его команда поддерживают спутниковую связь с базой и могут в любой момент вызвать подкрепление. В конце концов, это Береговая охрана США и Федеральное бюро расследований. Возможно, они и не готовы к встрече с сиренами, но ситуация быстро изменится. Прибудет кавалерия. Чудовища будут уничтожены.
Раздался стук в дверь. Тори поморщилась от громкого звука и повернулась, удивившись, что кто-то решил сначала постучать.
— Входите.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Джош, левая рука которого была на перевязи, лицо в огромных синяках, губы рассечены — результат побоев, которые нанес ему Хэнк Боггз. Впрочем, Джош выглядел вполне бодрым, он даже принял душ, побрился и переоделся в чистую одежду. Тори осталась в своих джинсах, но после того, как она утром вымылась, ей выдали серую футболку и комплект свежего нижнего белья. Доктор Долан объяснил, что на любом корабле береговой охраны есть такие вещи на случай, если кого-то удается спасти в море. Трусики оказались немного малы, но Тори не жаловалась. Она охотно переоделась во все чистое.
— Доброе утро, — осторожно и без улыбки сказал Джош.
Тори очень не понравилось, что она рада видеть его. Он занимался с ней любовью, работая под прикрытием, но воспоминания об этом до сих пор вызывали у нее приятную дрожь. Интересно, жалеет ли он, что спал с ней. Впрочем, Тори и сама не знала, как относиться к тому, что произошло между ними.
— По правде говоря, не самое лучшее утро, — ответила она.
Джош показал на свое плечо.
— Согласен. Но доктор утверждает, что со мной все будет в полном порядке. Ничего не сломано. Только дыра там, где ее не должно быть. И еще множество синяков после того, как со мной поработал Боггз.
После коротких колебаний Тори кивнула.
— Рада за тебя.
Наконец Джош улыбнулся с некоторой иронией.
— Не уверен, что тебе следует так ко мне относиться.
— Я тоже не уверена. — Она отвернулась к иллюминатору дела на палубе «Антуанетты» людей. — И что теперь?
— Все довольно сложно.
Тори с горечью рассмеялась, но тут же поморщилась от резкой боли в затылке.
— Если тебе так больно, доктор обязательно даст какие-нибудь таблетки. Меня он накормил викодином.
— Хотелось бы. Если говорить о «сложностях», меня беспокоит собственная судьба. Что со мной будет, Джош?
Он прикрыл за собой дверь и подошел к ее койке. Тори прекрасно поняла, что означает этот жест. Теперь он перестал быть специальным агентом Джошем Хартом. Во всяком случае, так ей показалось. Но как узнать, с кем она будет разговаривать на самом деле? Как выяснить правду о Джоше?
Какая-то ее часть ненавидела его, но Тори слишком устала, чтобы думать об этом.
— В своем отчете я намерен написать, что без тебя и Энджи я бы не пережил прошлой ночи. Если ты будешь сотрудничать со следствием и дашь показания против «Вискайи» и Гейба, с тобой все будет в порядке. С хорошим адвокатом и при условии, что удастся связать террористов с оружием, которое доставляла для них «Вискайя», весьма возможно, тебе не придется увидеть камеру.
Тори облегченно вздохнула. Она приготовилась к любым превратностям судьбы, но мысль о том, что ее вообще не посадят в тюрьму, пробудила новые надежды. Как ни странно, она почувствовала себя хуже. Как только у тебя появляется надежда, ты начинаешь бояться потерять ее. И еще она ощутила благодарность к тому, кто вызывал у нее сильный гнев.
Нахмурив брови, она пристально посмотрела на Джоша.
— Прошлой ночью ты потерял много крови. Я сомневалась, что ты выживешь.
— Я тоже, — ответил он.
— Возможно, ты не помнишь, но ты кое-что сказал перед тем, как мы сели в шлюпку. — В горле у Тори пересохло и ей пришлось отвести взгляд. — Ты сказал…
— «Но все остальное было правдой».