— Но есть одна маленькая проблема. Это разрешение действительно только через две недели. На нас наложили множество ограничений по количеству посещений Тибета, и я должен с сожалением сказать, что получить визы раньше не представляется возможным.
Улыбка сползла с лица Луки.
— Две недели? Шутите?
Сонам печально покачал головой.
— И согласно этой визе, вам разрешается вернуться в Непал только одним-единственным оговоренным маршрутом. Каждый вечер вы должны будете регистрироваться в полицейском участке до самого Моста дружбы.
Лука смотрел на бумаги с печатями, а мысли его метались. Предполагалось, что экспедиция продлится не дольше месяца. И то для Билла это был крайний срок. Если Лука скажет, что им придется две недели ошиваться в Катманду, Билл первым же самолетом вернется домой.
— Сонам, нужно что-то придумать. Это же Катманду. У всего есть цена.
— Это и в самом деле Катманду, — признал Сонам с ноткой беспокойства в голосе. — Но мы находимся в китайском посольстве. Если подумают, что я пытаюсь кого-то подкупить, меня лишат лицензии…
— Хорошо, давайте обсудим спокойно, — оборвал его Лука, взял под локоть и повел в угол комнаты. — Поговорите с кем-нибудь из дельцов в Тамеле — пусть добудут разрешение. Там все мошенники.
— Мистер Мэтьюс, — сказал Сонам, глядя на него широко раскрытыми, испуганными глазами. — Дело не в том, что я не хочу помочь. Просто…
Лука поднял руки, еще раз призывая Сонама успокоиться. Один из чиновников посматривал на них из-за большого мраморного стола в дальнем конце комнаты.
— Послушайте, Сонам, — продолжил Лука, понизив голос. — Вы не хуже меня знаете, что если я пойду к кому-нибудь, меня обдерут до нитки. Я понимаю, что прошу о большой услуге, но мы просто не можем ждать две недели.
Сонам нервно покосился на охранника у главного входа. На лице у него появилось мрачное выражение, лоб пересекла вертикальная морщина. Он медленно набрал в легкие воздух, прежде чем кивнуть.
— Я посмотрю, что можно сделать, — тихо сказал он. — Но это будет дороже.
— Спасибо, Сонам.
Лука сунул руку в карман брюк и тайком вытащил пачку купюр, перехваченных резинкой. Деньги были потертые и грязные, они прошли через тысячи рук на рынках. Взяв Сонама под локоть, Лука осторожно вложил пачку ему в руку.
— Этого должно хватить. То, что не израсходуете, оставьте себе.
Щеки Сонама мгновенно запунцовели, и ему не с первой попытки удалось убрать деньги в карман пиджака.
— Когда я сказал, что помогу, это не значило, что вы должны совать мне деньги прямо в китайском посольстве! — прошипел он, снова стреляя глазами в охранника у дверей. — Давайте уйдем, я вам сообщу, как и что, позднее.
На ступеньках Лука протянул ему руку.
— Не волнуйтесь, Сонам, все будет хорошо.
Сонам неторопливо покачал головой.
— Мистер Мэтьюс, я надеюсь, с вами не случится никаких неприятностей. С китайцами по таким правилам не играют. Последствия могут быть очень серьезными. — Застегнув пиджак, он кивнул и направился вниз по ступенькам, а потом в сторону квартала Тамель.
Лука некоторое время смотрел ему вслед, увидел, как тот обогнул корову, а потом повернулся в другую сторону. Стайка грязных детишек обступила такси. Билл сидел, высунувшись из окна и складывая клочок оберточной бумаги. Он делал из него прыгающую лягушку. Лука подошел к машине, отодвинув одного из мальчишек.
— Извини, — сказал он, глядя в любопытное лицо мальчишки. — Билл, у нас все. Едем.
Он кивнул водителю, и мотор ожил. Билл быстро передал незаконченную лягушку одной из девочек и вытащил из кармана пачку грязных рупий. При виде денег дети разом начали кричать. Тонкие загорелые руки просунулись в окно машины, и он начал раздавать деньги, не пропустив ни одну из протянутых ладошек. Возбужденные детские лица прижались к стеклу водительской двери и отлипли, только когда Билл откинулся назад и вывернул карманы, показывая, что они пусты.
— Больше нет, больше нет, — прокричал он, складывая руки в традиционном непальском приветствии. — Намаете!
Такси отъехало, вливаясь в общий поток транспорта, и дети, тоже сложив ладони, принялись кричать в ответ «Намасте!», но наконец их крики перестали быть слышны за стреляющим выхлопом машины.
— Хороший способ начать беспорядки, — сказал Лука, кинув через плечо взгляд на друга.
— Я знаю, но этим чертенятам ведь нужно есть?
Наступила пауза, они оба смотрели в окна. Когда они проехали под множеством уличных перетяжек и свернули в район Тамель с его узенькими, переполненными улицами, Лука вернулся мыслями к Сонаму, спрашивая себя, правильно ли поступил. Если Катманду на чем и держался, так это на слухах и взятках. Проблема в том, что одно переводило в другое.
— С разрешениями все в порядке? — спросил Билл, просовывая голову между передними сиденьями.
— Не о чем беспокоиться, — ответил Лука с жизнеутверждающей улыбкой. — Возьмем их позднее в отеле.
— Отлично. Значит, вообще никаких проблем?
— Как я и говорил — все улажено.
Лука наклонился и принялся шарить в небольшой кожаной сумке у себя в ногах. Он вытащил свернутую свитком ксерокопию, чуть истрепавшуюся на краях. Вполоборота он протянул бумагу Биллу так, что она частично раскрылась, и Билл увидел в углу тщательно выписанную гору в форме пирамиды.
— Давай-ка по пивку у Сэма. Ты должен узнать про эту гору еще кое-что.
Согласно легенде, под землей Тибета лежит великанша-людоед, удерживаемая в заложниках хитроумным расположением священных зданий. Как в истории про Гулливера и его тюремщиков-лилипутов, над ее гигантскими конечностями построены храмы, которые держат ее в земле и не дают уничтожить мир.
Над сердцем чудовища возвышается Джоканг — величайший из буддистских храмов.
Билл и Лука перетащили вещи в отель, приняли душ и теперь стояли, заглядывая внутрь сквозь приоткрытые золоченые двери Джоканга. В тусклом вечернем свете по храму раскатывались тихие звуки песнопения.
Остолбенев, они смотрели, как мужчины, женщины и дети, соединив руки над головами и плотно закрыв глаза, ложатся на пол и протягивают руки к Будде внутри храма. Без всякого порядка они вставали и повторяли ритуал снова и снова несколько часов подряд. Чтобы не оцарапать кожу, они привязывали к ладоням кусочки картона. От каменных стен эхом отдавался шуршащий звук, словно миллионы кузнечиков терлись друг о друга спинками.
— Поразительно, — пробормотал Билл. — Иметь такую веру.
— Да уж, — согласился Лука, наблюдая за волнующимся людским морем.
Он поднял глаза туда, где трепетали на ветру связки разноцветных молитвенных флагов. Они висели, протянутые от здания к зданию, от столба к столбу, через проулки — повсюду, где их мог найти ветер. Все флажки были испещрены буддистскими сутрами и изображениями коней ветра [9] . Считалось, что когда ткань полощется на ветру, кони уносят молитвы к небесам.