Жизнь в маленькой палатке, крохотном мирке, стала невыносимой. Изверг бил и маленького брата Ясмин, но не так часто, как ее саму. Когда отчим женился на матери, девочке было одиннадцать. С тех пор он видел в ней одно только плохое. Изверг мимоходом отвешивал падчерице затрещины, а раз или два в неделю лупил по-настоящему. Затем он начал к ней приставать. Когда Ясмин исполнилось тринадцать, отчим ее изнасиловал. Это продолжалось до сих пор, хотя и достаточно редко: Изверг насиловал падчерицу только тогда, когда думал, что ее мать ничего не узнает.
Та не выступала в открытую, но старалась по возможности защищать свою дочь. Когда муж отсылал ее пасти овец, она пыталась захватить с собой Ясмин. Иногда это ей разрешалось, иногда – нет.
Когда Ясмин исполнилось пятнадцать, она поняла, что времени у нее почти не осталось. Месячные стали гораздо более регулярными, как и домогательства отчима.
Однажды ей показалось, что она спасена. Один парень, приходящийся ей дальним родственником, попросил ее руки, но отчим ему отказал, заявив, что потенциальный жених не может ничего предложить девушке. Вскоре Ясмин поняла, что отчим скажет то же самое любому молодому мужчине, каким бы ни было его положение, из какой бы хорошей семьи он ни происходил.
Поэтому, когда Хаджи аль-Асим приехал в клан по делам, Ясмин увидела свой последний – единственный – шанс бежать.
Отчим, занимающий такое низкое положение, не посмеет обесчестить клан, отказав Хаджи. Ему это просто не позволят.
Ясмин не слышала о Хаджи аль-Асиме ничего хорошего, впрочем, как и плохого. Она рассчитывала на то, что если бы он также был извергом, то слухи об этом дошли бы до нее через подруг. Ей в любом случае нужно было спасаться от нынешней невыносимо жестокой жизни. В противном случае у нее не будет завтрашнего дня.
Мужчины собрались в шатре вождя. Известие принес сам отчим.
– Похоже, наш Хаджи не только глуп, но и слеп, – презрительно бросил он. – Он запал на нашу маленькую шлюшку Ясмин.
Мать и дочь пряли и даже не взглянули на него.
– Кажется… – отчим произнес это слово как обвинение, – Хаджи собирается лично прийти к нам и поговорить с маленькой шлюшкой. Наверное, если она согласится, он возьмет ее в жены. – Говоря это, Изверг приблизился к Ясмин. – Итак, твое распутство стало очевидно всем. У тебя нет стыда. Ты охмурила даже Хаджи!
Он с силой отвесил девушке оплеуху тыльной стороной ладони. Вскрикнув, Ясмин продолжала прясть.
– Значит, ты должен радоваться тому, что избавишься от нее, – заявила мать.
– Что ты сказала? – взревел Изверг.
– Я говорю, мы должны радоваться тому, что избавимся от нее, – повторила та.
Не переставая прясть, Ясмин увидела, как у матери по щеке пробежала одинокая слезинка.
* * *
24 января 2007 года, 23.40
(2 дня 10 часов 50 минут до окончания аукциона)
Холл гостиницы «Штейгенбергер»
Давос, Швейцария
Стороннему наблюдателю Джейме Ричардс и Андреа Фармер показались бы двумя участницами форума, которые встретились в холле гостиницы, чтобы немного поболтать на сон грядущий. Женщины сидели в громоздких серых креслах. Джейме нянчила коктейль, очень похожий на джин с тоником, дополненный двумя ломтиками лайма. Андреа неспешно потягивала красное вино.
На самом деле в тонике Джейме не было ни капли джина, а портативный компьютер, с которым она возилась, обеспечивал связь с напарником, находящимся неподалеку.
Женщины выбрали идеальную точку. Отсюда они видели бар, то, что происходило у входа в гостиницу и у стойки администратора. Доктор Андреа Фармер смотрелась шикарно в удобном сером вязаном платье до пят с воротником-«хомутом» и красном шерстяном жакете. На взгляд Джейме, яркий цвет подчеркивал пышные седые волосы доктора Фармер и изящные черты ее лица. Ей хотелось надеяться, что она будет выглядеть так же хорошо, когда станет хотя бы вдвое моложе Андреа.
Когда они наконец добрались до гостиницы и поднялись в свой двухместный номер, оказалось, что соседняя дверь открыта. Напарник Джейме Эдди Уильямс, Оперативник, возглавлявший выполнение этого задания, подготовился к их приезду. Джейме прошла в номер к Эдди и закрыла смежную дверь, чтобы дать Андреа возможность переодеться в вечернее платье.
– Какие последние новости? – спросила Ричардс.
Лицо Эдди цвета черного дерева и уложенные с гелем волосы прекрасно сочетались с накрахмаленной белоснежной рубашкой и черным галстуком.
Уильямс рассказал, что тайная встреча, первоначально намеченная на этот вечер, была перенесена. Из-за непогоды все ближайшие аэропорты закрылись на несколько часов, и многие гости прибыли в Давос с опозданием.
– Все же Вудбери – человек нетерпеливый. По нашим прикидкам, встреча состоится самое позднее завтра утром. Но не беспокойся. Ты, я, доктор Фармер и остальные Оперативники, которых здесь достаточно, хотя это и не бросается в глаза, проследим за тем, чтобы Вудбери со своей командой ни шагу не смог ступить без нашего ведома. Не хочу сглазить, но предстоящая операция кажется мне работенкой непыльной, – закончил он.
Рассмеявшись, Джейме согласилась:
– Да, если не считать того, что однажды доктор Фармер едва не поплатилась жизнью за то, что узнала про подобную встречу. Судя по тому, что ты рассказал об этой братии, негодяи в случае чего без колебаний попытаются с нами расправиться. Образно говоря, нам предстоит приятный отдых в Швейцарии!
– Особенно тебе, – произнес Эдди.
Джейме подозрительно посмотрела на руководителя операции, гадая, не имеет ли он в виду ее относительную неопытность.
– Особенно мне?..
Напарник смутился и промямлил:
– Ну как же, ты ведь работала с Мечом-23 и все такое…
– А… Что ж, это осталось в прошлом.
Неужели об этом будет упомянуто на ее надгробии? Джейме мысленно представила: «Здесь покоится счастливая женщина, которой однажды довелось поработать с Мечом-23».
– Конечно, – усмехнулся Эдди, к которому уже вернулось хорошее настроение. – Раз сейчас тебе приходится довольствоваться мной!
– Я рада тому, что нам предстоит работать вместе! Насколько я поняла, если этому Вудбери удастся добиться своего, последствия для мировой экономики будут катастрофическими. У нас есть какая-нибудь информация относительно того, какую валюту он собирается потопить?
– Если судить по ситуации на мировых биржах, разумно предположить, что первой жертвой станет американский доллар.
– Но ведь Вудбери американец!
– Думаю, ни о каком патриотизме тут речь идти не может. Просто горстка людей собирается очень и очень хорошо нажиться.
– А мы, миллионы простых людей, разоримся.
– Следовательно, этого человека нужно остановить. Не хочешь ли ты переодеться? – предложил Эдди, надевая сшитый на заказ смокинг. – Если еще не умираешь от желания спать, неплохо было бы спуститься вниз и последить за приезжающими. Вдруг по каким-то причинам сюда заглянет сам Вудбери! Полагаю, надо будет рискнуть и повесить ему «жучок».