В центре ее было одно-единственное пятнышко. Оно стало увеличиваться в размерах, пока не превратилось в человека, обнаженного по пояс и быстро идущего навстречу покупателю. Вскоре уже можно было разглядеть его лицо. Владимир Путин.
— Ну просто блеск, нах, — загудел Сули.
— Заткнись, Сули, — велел Койн.
Путин шагал к Койну до тех пор, пока мощный обнаженный торс и мускулистые руки царя Владимира не заполнили спину футболки целиком. Потом торс сменился лицом Путина, а лицо — прищуренными глазами.
— Ни хрена себе, ему же лет сто пятьдесят, — сказал Манк.
Голос его звучал приглушенно в присутствии силовика, дольше всех в мире сохраняющего власть. Путин был «силовиком» также и в смысле физической силы.
— Всего восемьдесят, — автоматически сказал Вэл. — Он родился в пятьдесят втором. На шесть лет старше моего деда.
— Заткнись, — приказал ему Койн. — Слушай.
Повернув голову, прищурившись и заглянув Койну прямо в глаза, Путин с футболки сказал по-русски:
— Moio sudno na vozdushnoy podushke polno ugrey.
Каждый слог звучал, как выстрел. Койн бешено рассмеялся.
Вэл крутанул головой. Неужели Койн и вправду понимает эту русскую околесицу? Может, мамочка Билли К. была русской? Вэл не помнил.
— Это он чо, Койн? — спросил Манк. — Чо он сказал-то?
Койн отмахнулся от вопроса. Глядя в глаза Путину, он спросил по-русски:
— Vladimir Vladimirovitch, skol’ko eto stoit? Footbalka?
Голова и мощные плечи внезапно поднялись над тканью. Вэл отпрянул. Почему-то это пугало его даже больше, чем каннибал Дамер.
— Восемьсот тысяч баксов, — сказал Путин по-английски с сильным акцентом, натянуто улыбаясь Койну и поглядывая на других ребят.
Тухи, Костолом, Динджин, Сули, Манк и Джин Ди отступили вместе с Вэлом.
— Новых баксов, — добавил Путин. Улыбка его стала совсем уже неискренней, и он спросил Койна:
— Ты что — хочешь навесить мне лапшу на уши? — И добавил по-русски:
— Droog.
— Nyet, — сказал Койн по-русски, снова разражаясь безумным смехом. — Davayte pereydyom na ty, Vladimir Vladimirovitch.
— Poshyol ty! — отрезал искусственный разум Путина и злобно рассмеялся.
Понимая, что Койн снова может отбрить его, Вэл все же спросил:
— Что это значит?
— Это значит «пошел в жопу», — сказал Койн. Его смех странным образом напоминал смех искусственного Путина.
— А ты что ему сказал?
— Неважно. — Койн повернулся к бородатому хаджи. — Я беру эту футболку с Путиным.
Хаджи просканировал НИКК Койна и посмотрел на парня чуть ли не с почтением. Парнишка с патронташем сложил футболку и хотел было достать бумажный мешок.
— Нет, я ее надену, — сказал Койн.
Расстегнув синюю фланелевую рубашку и бросив ее в урну, он натянул на себя новую черную футболку. Вэл заметил «беретту» девятого калибра, засунутую сзади за пояс его джинсов. Он не знал, видел ли кто-нибудь еще койновский пистолет. Койна, казалось, это не беспокоило.
— Ну, ты krutoy paren', — сказало по-русски лицо Путина, заполнившее теперь грудь футболки.
— Что это значит? — промямлил Манк.
— Крутой парень, — перевел Койн.
Оттянув немного ткань футболки, чтобы посмотреть Путину в лицо, Койн сказал:
— Ты klyovy chuvak, старина. Просто жесть. И большая shishka. А пока заткнись — нам нужно купить еще кое-что.
Шайка из восьми ребят рассеялась, чтобы не вызывать подозрений. И потом, каждого интересовало свое.
Тухи, Костолом, Динджин и Сули отправились посмотреть пиратские игры из Японии, России, объединенной Кореи, Индии и других стран, экспортировавших высокотехнологичную продукцию. Джин Ди, все еще красный от стыда после того, как Дамер обозвал его прыщавым, пошел один. Манк последовал за Койном, который двинулся вдоль ряда лотков, разглядывая дорогие — от миллиона баксов — новые видеорекордеры и другие оптические штуки. Вэл в одиночестве продирался сквозь плотную толпу, не обращая внимания на зазывные крики продавцов и не опасаясь за свои карманы: налички у него не было, а НИКК осталась дома.
Один длинный стол, за которым хозяйничали два афганских хаджи в одежде талибского правительства, был завален военными куртками, боевыми ботинками и дешевой бронеодеждой американской армии. Младшие вроде Динджина, которым еще нравилось носить такое дерьмо, любили говорить, что все это снято с американских солдат, убитых в Китае и Южной Америке, в подтверждение чему на бронеодежде обычно имелась дырка с кровавым ободком. Но Вэл, уже достаточно искушенный, знал, что все это украдено продажными интендантами в долгом процессе поставки снаряжения на изменчивые фронты. Американская армия стала наемным войском на службе у Японии и Индии.
Шестнадцатилетний Вэл, которому до призыва оставалось одиннадцать месяцев и несколько дней, не имел ни малейшего желания щеголять в армейских обносках. Скоро он получит настоящие ботинки, парадную и полевую форму, внутричерепной штрих-код.
Когда Брэду, старшему брату Билли Койна, пришло время идти в армию, родители откупились от призыва. После этого Брэд присоединился к Арийскому братству, и ему все равно пришлось надеть форму, хоть и другую. К ней он получил более надежную бронеодежду и более эффективное оружие, чем у плохо оснащенных американских солдат, которые сражались с полевыми командирами и чавесистами. (Вэл знал, что благодаря Брэду Койна зауважали еще сильнее, и его авторитет главаря жалкой шайки белых флэшбэкеров укрепился еще больше.)
Когда Вэл рассказал своему деду о Брэде (то есть о том, как родители Брэда и Билли избавили сыновей от призыва) и спросил, не может ли дед сделать для него то же самое, Леонард уставился на него, как на психа.
Иногда Вэл жалел о том, что, увидев «беретту» Койна, он первым делом подумал об убийстве деда. Ведь Вэл знал, что дед вовсе не специально выставляет себя полным идиотом. Просто его так учили в университете.
Вэл подошел к столу с дорогими товарами. На нем были выставлены трехмерные экраны высокой четкости: складные, разворачивающиеся и другие — все гибкие и сверхтонкие. Поскольку этот стол также принадлежал «импортерам»-хаджи (Вэл давно понял, что Открытый рынок — самое безопасное сегодня место в Лос-Анджелесе: смертник или смертница ни за что не заявились бы сюда в поясе шахида), все экраны были настроены на один из англоязычных каналов «Аль-Джазиры». Они показывали не только сцены побивания камнями или обезглавливания, но и торжества в честь 9/11, происходившие по всей стране.
Несколько трансляций шли из относительно новой мечети «Шахид аль-Харам», которая была построена на Граунд зиро — бывшей площадке Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Вэлу мечеть казалась прекрасной — вроде Тадж-Махала, только черная, более высокая и изящная. В этот момент мэр Нью-Йорка, вице-президент США и главный имам Нью-Йорка по очереди произносили полные надежды речи близ дыры, где когда-то стоял этот идиотский Всемирный торговый центр. Потом здесь построили Мемориальный центр 9/11 и новую Башню свободы, но и они оказались разрушены.