Границу Колорадо они пересекли около полуночи.
В Колорадо для конвоя подобных размеров, да еще и с охраной, бандиты были не страшны, а отряды реконкисты здесь, на далеком севере, совершали лишь беспокоящие налеты. С другой стороны, I-70 на участке в пол сотни миль перед Денвером проходила через довольно внушительные горы. Ни федеральные власти, ни власти штата за ней не следили, и проезд по этому отрезку дороги превращался в опасное занятие. Бигей рассказал Вэлу, что двадцатью пятью годами ранее конвой тяжелых грузовиков преодолел бы двести сорок три мили от Гранд-Джанкшн на западе штата до Денвера за четыре часа, а то и меньше, если бы не засады черномазых.
Теперь на это уходило двенадцать часов, причем при удачной погоде.
— Нынешняя ночь удачная, — проворчал Бигей.
Погода пока держится, добавил он. Скоро из-за снежных бурь перевал Лавленд-Пасс должен закрыться на зиму, а с ним и единственный легкий путь из Юты в Денвер. После закрытия Лавленд-Пасса водителям придется делать крюк на север и ехать через Солт-Лейк-Сити, потом по I-80 через Шайенн в Вайоминге, а оттуда на юг, в Денвер. Иными словами — проделывать лишнюю сотню миль.
— А что, нельзя очищать перевал? — спросил Вэл. — Чтобы он и зимой был открыт?
Бигей издал смешок на свой, индейский, манер.
— А кто будет платить за снегоуборочные машины и работягам? Штат Колорадо? Да он обанкротился еще раньше, чем Соединенные Долбаные Штаты Долбаной Америки. И потом, тут есть и другие перевалы, включая Вейл-Пасс. Они надолго закроются после двух-трех серьезных снегопадов.
— А туннеля здесь не было? — спросил Вэл, вспомнив что-то из рассказов то ли отца, то ли деда.
Бигей кивнул, его лицо заострилось: сплошные острые кромки и выступы в янтарном свете приборного щитка. Обычно он носил черную ковбойскую шляпу, но сегодня его длинные черные волосы были перевязаны лентой.
— Да. Туннель Эйзенхауэра на высоте одиннадцать тысяч футов. Он проходил под континентальным водоразделом, милях в шестидесяти от Денвера. Два туннеля: один — на восток, другой — на запад. Длиной всего мили полторы, но благодаря им можно было не подниматься по Шестерке на этот сраный Лавленд-Пасс. Думаю, высота перевала, через который мы перемахнем сегодня… не знаю точно… около двенадцати тысяч футов.
— А что случилось с туннелями? — спросил Вэл и сразу же пожалел об этом. От недосыпа и флэшбэкной ломки он отупел.
Бигей в ответ только рассмеялся.
— Эти говнюки чуть ли не первым делом взорвали туннели, когда все пошло вкривь и вкось после Дня, когда настал трындец. Федералы и власти штата года полтора потратили, чтобы отремонтировать один из туннелей и обеспечить движение с запада на восток зимой, но… три недели спустя его снова взорвали. А вскоре почти все в стране пошло в жопу, и они бросили это дело.
Вэл кивнул, прогоняя сон.
— Если перевал всего на тысячу футов выше, — сказал он хрипловатым от усталости голосом, — то какая, собственно, разница?
Бигей снова рассмеялся своим лающим смехом.
— Сам увидишь, малыш. Сам увидишь.
На дороге не было других автомобилей, кроме машин их конвоя, да еще изредка встречались конвои, направляющиеся на запад. Луна в четвертушку и звезды казались очень яркими из-за нетающего снега на вершинах, которые вскоре показались по обе стороны дороги.
Телевизора в кабине у Бигея не было, зато его пиратское радио вещало всю ночь. Вэл привык к официально разрешенным радиостанциям — Эн-пи-ар, Си-эн-ар, Эм-эс-би-ар, Ви-о-эй. Но Бигей слушал свое пиратское радио, как он говорил, то есть кучу нелицензированных пиратских АМ- и FM-станций, работавших всю ночь напролет.
Большинство из них были разговорными станциями, близкими к давно запрещенным правым организациям. Старик Бигей, казалось, жадно впитывал все это говно.
Вэл подремывал под дебаты правых — заунывные, похожие на речи проповедника-возрожденца, заглушаемые неугомонными и крикливыми ведущими. Эти последние замолкали только по случаю звонков слушателей, еще более безумных и правых, чем они.
— Радиостанции, ведущие, инженеры со всей этой дребеденью должны постоянно крутиться, — сказал в какой-то момент Бигей. — И всегда на один шаг опережать ДВБ и других федералов.
Вэл проснулся на несколько минут и снова начал задремывать под радиотрескотню.
«…Нет, мы не всегда были такими, друзья. Тридцать лет назад… двадцать пять лет назад… мы все еще были великой страной. Единой страной. Пятьдесят полноправных штатов, пятьдесят звезд на флаге. Мы сами выбрали упадок, друзья. Мы решили, что нам нужно национальное банкротство и банкротство сорока семи штатов, чтобы выполнять социальные программы… семьдесят три процента населения вообще не платят никаких налогов, друзья, но при этом хотят быть обеспечены бесплатным медобслуживанием от колыбели до могилы, гарантированной занятостью от колыбели до могилы, при минимальной часовой зарплате в четыреста восемьдесят долларов и тридцатичасовой рабочей неделе… разве кто-то пожелает работать в нашей великой, потерянной, загаженной, погибшей стране… при пенсионном возрасте в пятьдесят восемь лет с полным социальным пакетом, хотя у нас сейчас восемнадцать неработающих пенсионеров… в том числе одиннадцать миллионов незаконных иммигрантов, только что подпавших под последнюю амнистию и получивших гражданство… так вот, у нас на каждого работающего приходится восемнадцать неработающих пенсионеров, забывших, что такое труд…»
Голоса продолжали гундосить. Вэл дремал.
Спустя несколько часов после Гранд-Джанкшн они столкнулись с одной из тех проблем, которые удлиняли путь до Денвера с четырех часов до двенадцати. За брошенными зданиями горного городка Гленвуд-Спрингс (система поставок продовольствия была разрушена — его ввозили только в большие города, а потому маленькие обезлюдели, прежде всего — недосягаемые зимой горные городки) на двенадцать миль протянулся каньон. По словам Бигея, этот отрезок раньше был в десятке самых впечатляющих, если брать все междуштатные дороги.
Раньше.
Некогда здесь проходили две ленты эстакадного четырехполосного шоссе — две полосы, по которым машины ехали на запад, возвышались над двумя другими, предназначенными для движения на восток. Освещенные, хорошо проветриваемые туннели были пробиты в упрямых отвесных скалах, вздымавшихся на тысячу футов по обеим сторонам, — сверху оставалась лишь узкая полоска звездного неба. Теперь все это превратилось в узкую двухполосную дорогу, отсыпанную гравием, с рытвинами и крутыми объездами вокруг осыпей и обрушенных секций. Машины ползли, как черепахи, подпрыгивали и тряслись на нижней передаче вдоль бурлящей, вырвавшейся из узды — дамба была взорвана — реки Колорадо.
Однако через полтора часа, преодолев двенадцать миль, они вернулись на поврежденное, но ремонтируемое асфальтобетонное покрытие, и Бигей снова врубил верхнюю передачу.
— Ух, как бы мне хотелось научиться этому, — сказал Вэл.