— Что ж, — сказал Кейн, — если немного моей наличности поможет побудить ее поработать на тебя, я буду считать, что деньги потрачены с толком.
К счастью, приблизительный адрес кошачьей смотрительницы миссис Квиббел — Кинг Джордж-стрит, Грейт-Уолворт — у меня сохранился, и именно туда я адресовал записку с предложением выполнить поручение, вознаграждение за которое будет пропорционально его «не слишком приятному» характеру. Предлагалось следующее:
1. Она отправится по адресу Виктория-стрит, 114, Альберт-Мэншнз.
2. Она сделает это ночью, в одиночестве, позаботившись о том, чтобы ее никто не видел.
3. Она поднимется в комнаты, дверной колокольчик которых помечен инициалами «Г. X. Кейн», и войдет внутрь, воспользовавшись приложенным ключом.
4. И тут ей нужно будет морально подготовиться к тому, что она увидит: это последствия несчастного случая, произошедшего с одним пациентом моего друга, хирурга. Ее задача заключается в том, чтобы привести в порядок комнату, отмыть кровь и т. д., разумеется, за подобающую плату. В конце записки я сообщил, что заняться этим нужно поскорее. Разумеется, она вправе отказаться и просто вернуть ключ по обратному адресу, но если она возьмется выполнить поручение, то пусть пришлет в дом № 17 по Сент-Леонардс-террас надежного мальчишку с вышеназванным ключом, который скажет, что дело сделано, и я передам ему ее вознаграждение.
Мы покинули «Зайца и арфу», чтобы отправить нашу записку, и, учитывая чрезвычайность ситуации, я решил, что выспаться Сперанца сможет в другой день, в какой-нибудь, может быть, не столь уж далекий день, когда нам больше не придется иметь дело с древним демоном и его Пожирателем Сердец. Да и вообще именно сейчас был самый подходящий момент, чтобы отвести к ней Кейна.
Итак, мы двинулись в направлении Гросвенор-сквер и прибыли, когда едва пробило два часа дня, слишком рано для дома № 116 по Парк-стрит. Бетти и та спала, но мой настойчивый стук поднял обеих — и служанку, и хозяйку.
— Месье Стокер и Кейн, — проворчала Сперанца, устраиваясь среди подушек, таких же пухлых, как ее припухшие со сна глаза. — Надеюсь, у вас имелись основательные причины для того, чтобы вламываться в мой будуар посреди… дня?
— Да, Сперанца, — ответил я, — у нас имелись чрезвычайно уважительные причины для того, чтобы явиться в столь неурочный час, как — тут я выдержал многозначительную паузу, демонстративно посмотрев на часы, — как четверть третьего.
Сперанца охнула:
— Это даже хуже, чем я думала. Мне не остается ничего другого, как в отместку послать кого-нибудь к вам домой, чтобы он разбудил вас посреди ночи.
— Пришлите снайпера, Сперанца, если вы выбрали мишенью наш сон.
— И то сказать, выглядите вы оба кошмарно. Присаживайтесь где-нибудь, джентльмены, пока не упали, но только не вздумайте отдергивать занавески. Я просто не выношу дневного света. Он вульгарен, определенно вульгарен.
Сперанца знала, что я уважаю и ее, и ее привычки, каковы бы они ни были. Я ни разу не потревожил ее сна без веской причины, не говоря уже о том, чтобы привести постороннего в ее личные комнаты, как сделал это сейчас.
Кейн, естественно, пребывал в растерянности: он сидел, как прогульщик перед классной дамой, в то время как Сперанца, кивнув в качестве приветствия своей головой в чепчике, произнесла:
— Мистер Холл Кейн, сэр… Вести о вашем грандиозном успехе опережают вас, и я должна сказать, я рада тому, что мы еще не подружились, ибо успех моих друзей обычно меня печалит. Правда, что-то во мне умирает. Ничего не могу с этим поделать. А вот успех посторонних, напротив, воодушевляет меня, поэтому я могу сказать вам, сэр, на французский лад: Félicitations! — мои поздравления.
Кейна это повергло в еще большее замешательство.
— Ну… э… спасибо, леди Уайльд.
— И хотя мы еще не имели возможности стать друзьями, мистер Кейн, а это вопрос минут, и раз уж вы увидели меня, можно сказать, почти раздетой, тем более поскольку мистер Стокер организует из нас ансамбль для охоты на демона, я настаиваю, чтоб вы называли меня Сперанцей.
— Благодарю вас… Сперанца.
Скоро Бетти с затуманенным взором принесла ужасный чай. Пудинг выглядел так, словно его выкопали в саду, во всяком случае, он был больше похож на гриб и так и остался нетронутым. Сперанца не поблагодарила и не отпустила служанку, пока та наконец сама не захлопнула дверь и не удалилась, топая, как прусский солдат на плацу.
К сожалению, это зрелище подвигло Кейна задать вопрос:
— Сперанца… может, это неделикатно, но… можно ли доверять вашей служанке?
— Разумеется, нет, — заявила леди, изображая обиду. — Кому, мистер Кейн, нужна заслуживающая доверия служанка? Это просто смешно.
Сконфуженному Кейну я сказал, что он вполне может не бояться вмешательства служанки в наши дела. Что подтвердила и Сперанца, заявив:
— Это чистая правда, мистер Кейн. Глухоту моей горничной превосходит только ее нелюбознательность. Так что давайте, сэр, лучше поговорим о вас и вашем весьма завидном положении.
Кейн начал возражать, но Сперанца уточнила:
— Нет, я имею в виду вовсе не ваши чернильные триумфы и даже не доходы, которые они приносят; деньги — это тема для разговора купцов, сэр, а никак не людей искусства, каковыми мы являемся. Нет, моя зависть связана скорее с тем, что, судя по словам мистера Стокера, вы находитесь на грани un vrai scandale. [176]
Пока Кейн соображал, как к этому отнестись, я, пытаясь разрядить обстановку, со смехом сказал:
— Леди Уайльд знает, о чем говорит.
— Уж конечно, мне ли не знать, — подтвердила Сперанца. — В былые времена в Дублине мы, Уайльды, оказывались в центре множества скандалов. И хотя иные из них трудновыносимы, все они, поверьте, пре-крас-но переживаемы.
— Я был бы счастлив заручиться в этом вашим словом, — холодно произнес Кейн, — ибо очень надеюсь никогда не выносить и не переживать скандалов, связанных с моей личностью. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, леди Уайльд?
Она, конечно же, поняла, и тем, как нарочито медленно сняла чепчик и поправила прическу, дала Кейну понять, что он заговорил не в свою очередь.
— Неужели вы, мистер Кейн, полагаете, будто я вам угрожала? Или вы заперли свое чувство юмора в башне вашего замка? Что это вы взъерошились, сэр, как кот, загнанный в угол?
Это было некстати, совсем некстати.
— Минуточку, минуточку, — вмешался я. — Мне кажется, со всеми присутствующими сторонами было согласовано, что наши секреты, все наши секреты будут сохранены. Может быть, нам лучше сейчас, когда мы вместе, принести такие обеты вслух? А, Кейн?