– Ей-Богу, ребята, – бормотал полицейский, – я и не думал, что вас это заинтересует. Я имел в виду... Мне казалось, вы уже все знаете. – Им овладело отчаяние.
– А как зовут этого типа?
– Моего приятеля или дружка вашей сестрицы? Я имел в виду ее дружка.
Гарри устало прикрыл глаза. Потом спросил медленно, с расстановкой:
– Что за мужик тебе звонил?
– А, один старый друг.
– Слушай-ка, ты! – Гарри так ткнул полицейского, что тот перелетел через всю прихожую. – Мне нужна только его фамилия, к черту биографию! Как его фамилия? Говори!
Старик свалился на стул и сидел, наблюдая за парнями. Он слышал, как встает с постели жена. Ее высокий, гнусавый голос поплыл сверху вниз:
– Кто это там, Альберт? Такой шум, будто ввалилось стадо слонов!
Полицейский усмехнулся. Только этого ему не хватало. Вечно жена сует свой нос, куда не надо.
– Ничего особенного, дорогая. Одно дельце по линии полиции. Ложись и спи.
– Ладно, только скажи им, чтобы не колотили своими копытами в мою чистую дверь.
– Непременно, дорогая!
Лесли с трудом сдерживал смех.
– Имя твоего приятеля?
– Ну, один тип по фамилии Джонс... Детектив-сержант из участка на Вайн-стрит.
– Надежный? Я хочу сказать, можно верить тому, что он говорит?
– О да! Такого, как Джонси, редко встретишь. Скажи он, что видел самого сатану, я поверил бы. Он не трепач.
Гарри фыркнул:
– Это что-то новое! Я-то думал, что при поступлении на службу в полицию требуют диплом лживого ублюдка!
Альберт поджал губы: он хоть и брал на лапу, но гордился своим статусом полицейского.
– А как фамилия дружка моей сестры?
– Пезерик. Детектив-констебль Теренс Пезерик.
– Вот и все, что мы хотели узнать. Теперь можешь идти в постель к своей жене с кислыми сиськами!
Перед уходом Лесли сунул полицейскому десятифунтовую купюру.
– Послушай, сардж, нам нужен его адрес. Сумеешь узнать – получишь четвертак, понял?
– О'кей, сынок! – Неприязнь полицейского как рукой сняло. Чего только не провернешь за двадцать пять фунтов! Они и без него раздобыли бы нужные сведения, так что можно считать, ему повезло: в его гнездышке, как говорится, прибавилось перьев. – Сделаю все, что в моих силах. Не беспокойтесь! – И он затворил за ними дверь.
– Аль...берт! – Снова донеслось сверху. Когда жена звала его, ее было слышно по крайней мере за три мили.
– Ой, да заткни ты свою помойку, старая сука!
Жена села в постели, лицо ее, покрытое кремом "Понд", выражало явное недоверие. Бигуди, в соответствии с определенным стратегическим планом, были размещены таким образом, что напоминали военный шлем. Она поправила свою пышную грудь и поджала губы. В глазах появился злой огонек. Женщина сбросила с себя простыни, спустила ноги прямо в тапочки и вытащила из-под кровати тяжелый ночной горшок. Потом вышла на лестницу и, как только муж поднялся, выплеснула содержимое горшка прямо ему в лицо... Пусть знает, как хамить ей!
Женщина бросилась назад в спальню, оставив мужа с намоченной десятифунтовой купюрой, которую он комкал в руке. Только у его Глэдис могло хватить духу сделать такое, сплюнув, подумал полицейский. Будь прокляты, эти Райаны! Не вытащи они его из постели, ничего не случилось бы!
Когда Гарри и Лесли вернулись на Дин-стрит, был уже второй час ночи. Только они доехали до клуба, как лопнула шина.
* * *
Мора никак не могла уснуть и ворочалась в постели. Она легла в девять вечера, а сейчас уже был третий час утра, но спать совсем не хотелось. Мысли ее вертелись вокруг все той же проблемы, но когда она пыталась найти выход из положения, разбредались в разные стороны. Выхода просто не было.
Маргарет тоже не знала, как быть. А проблема для Моры становилась с каждой секундой все более неразрешимой.
Девушка была в смятении. Если она расскажет близким, кто отец ребенка, без убийства не обойдется. Тем более, что он ее бросил. Пусть Терри причинил ей боль, но она не желает становиться причиной его смерти. А Мики непременно его убьет. Мора хорошо знает своего брата. Она положила руки на живот. Крохотное существо, которое она носит под сердцем, ждет, что она введет его в этот мир! Мора повернулась в постели, сбив в комок одеяло и простыню.
Как он мог с ней так обойтись? Мора все еще не могла прийти в себя после шока.
Она думала, что, узнав о ребенке, Терри на радостях возьмет ее на руки, зацелует и все ее страхи рассеются. Что он будет говорить о любви, увезет ее подальше от братьев в Шотландию или еще куда-нибудь, и там они поженятся. Сейчас она поняла, что все это – детские фантазии! Она была для Терри все равно что его автомобиль или, например, шляпа. Ее поносят, поносят и меняют на новую!
Она почувствовала на губах соленый вкус слез. Нет, Терри не должен знать о ребенке. Она не станет унижаться. Раз не нужна она, значит, не нужен и ребенок. А ей-то что делать с малышом? Не будет же она с ним разгуливать, как все эти одинокие матери, о которых злословят соседи, что у них ни стыда, ни совести. Будь на месте Терри другой, братья подстерегли бы его у дома, задали хорошую трепку и не замедлили бы сыграть пышную свадьбу. Но сейчас все гораздо сложнее. Майкл скорее перевернет небо и землю, чем согласится на брак сестры с полицейским, если бы даже Терри захотел этого. Мору бросило в жар, и она скинула одеяло. Она и представить себе не могла, как соблазнительно выглядит в своей короткой нейлоновой рубашке, открывавшей ее длинные стройные ноги.
Она лежала, обхватив руками груди, ее длинные волосы, расчесанные перед сном, образовали нимб вокруг головы и придавали девушке вид павшего ангела.
Мора переместилась с одного края подушки на другой. Ну за что ей такие мучения? Беременность и без того не большое удовольствие. Она снова повернулась на другой бок и стала смотреть в окно, за ним было темно, только свет уличных фонарей освещал комнату. Мора уже помолилась: Непорочному Зачатию и Святому Иуде, покровителю всех отчаявшихся. Над ее постелью висело изображение Святого Сердца – огромного золотого сосуда, пульсирующего вне тела Христова. На протяжении всех этих лет Христос благосклонно взирал на нее. Она опять начала молиться. В полутьме можно было различить сияние его золотого сердца. Она начала читать евхаристическую молитву:
– Отче наш, ты воистину свят для нас, и все сущее справедливо воздает тебе хвалу...
Вдруг Мора услышала шум подъезжающей машины. На потолке появились длинные тени, вызванные к жизни светом автомобильных фар, потом двигатель затих, и девушка догадалась, что это приехали ее братья. Продолжая молиться, она слышала, как они вошли в дом.
– Вся жизнь, вся святость исходят от тебя...