Мора зарылась в подушки, затем повернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее и стараясь прогнать страшные мысли, слишком много их накопилось в памяти. Она слышала веселый смех Джоя, он словно парил над лестницей, вплывая к ней в спальню, и она невольно подумала об осиротевших детях погибших пилотов. Она представила их себе маленькими и беспомощными, без лиц... Такими, как ее собственный малыш, которого время от времени она пускала в свою память, особенно когда бывала подавлена, вот как сейчас. Само по себе ограбление Мору не беспокоило. Ее волновало убийство. Она не принимала в расчет то, что недавно приказала Лесли искалечить Денни Рубенса. Денни – подонок, он изуродовал работавшую у нее девушку и заплатил за это. Но считать всех полицейских врагами и постоянно с ними бороться, как это делали братья, Мора не могла.
И вообще, полицейские мало интересовали Мору, не считая, разумеется, Терри Пезерика... Она села на постели и еще раз перевернула подушки, чтобы утонуть в их прохладе. Лучше не думать о Терри, а то она вообще не уснет. Скрипнула дверь, и вошла Карла.
– Ты спишь? – ласково спросила она.
– Нет, любовь моя. Входи.
Карла принесла стакан бренди и поставила на тумбочку у кровати.
– Я подумала, что тебе, может быть, захочется выпить. Джой внизу, смотрит по видео "Почтальона Пэта", и у меня есть немного времени для себя.
Мора села на постели. Карла вызывала ее на разговор, и Мора с трудом сдержалась, чтобы не рассказать ей, какой несчастной она чувствовала себя из-за всего случившегося. Она отпила из стакана немного бренди, в то время как Карла продолжала:
– Совсем забыла. Вчера вечером звонил Уильям Темплтон, просил тебя срочно позвонить.
– Спасибо. Я сделаю это попозже.
– Сейчас в новостях передали, что полчаса тому назад, во время похищения золота, убиты двое полицейских и есть подозрение, что их застрелили намеренно, чтобы не опознали грабителей. – Карла в упор посмотрела на Мору и не удивилась, заметив, что та покраснела. – И фамилии убитых назвали, кажется, Вектон и Томлинсон.
Услышав это, Мора изменилась в лице и ничего не ответила, не смогла, только пошевелила губами. Мысли ее закружились с бешеной скоростью. Да не Вектон!.. Бектон. Бектон и Томлинсон. Те самые полицейские, которых они шантажировали. Мора поставила стакан с бренди, оттолкнула стоявшую у постели Карлу, вскочила и бросилась к шкафам с одеждой, занимавшим целую стену.
В них были зеркала, и Мора видела, как от резких движений подпрыгивают груди. Распахнув дверцу, она порылась в шкафу, вытащила несколько платьев, приложила к себе, потом схватила джинсы и шерстяной свитер, надела, сунула ноги в первые попавшиеся туфли и помчалась вниз по лестнице. Карла бежала за ней.
– Ради всего святого, Мора. Что случилось? – Карла поняла, что расстроила Мору, и чувствовала себя виноватой.
– Ничего. Просто мне нужно увидеться с Майклом. – Она схватила ключи от машины и выскочила из дому.
Карла вернулась в гостиную, где Джой смотрел по телевизору приключения Пэта и Джесс. Устроившись на диване и тупо глядя на экран, Карла уже раскаивалась, что сболтнула лишнее.
* * *
Майкла разбудил громкий стук в дверь. "Полиция", – мелькнула мысль, и он, голый, выскочил из постели. Но это была Мора. Сквозь щель для писем он услышал ее голос:
– Это я. Открой сейчас же!
Подумав, что случилось нечто ужасное, Майкл кинулся к двери. Мора прямо-таки ворвалась в прихожую, растрепанная, со следами туши для ресниц на лице. Он захлопнул дверь, и, когда попытался обнять сестру, та грубо его оттолкнула.
– Ублюдок! Прогнивший насквозь, вонючий ублюдок! Майкл в изумлении раскрыл рот:
– Что? Что такого я сделал?
– Ты велел застрелить этих двух полицейских, а ведь обещал мне...
Майкл зевнул:
– Только и всего? А я-то думал, что-то важное.
Он говорил тихо, сонным голосом.
Мора в изумлении смотрела на Майкла, повторив про себя: "только и всего". Так вот он, предел его нравственности!
– Я решил, что-то стряслось. – Он пошел в спальню, чтобы надеть халат, Мора последовала за ним и, когда, завязывая пояс, он повернулся к ней, впилась ему когтями в лицо и стала царапать буквально разрывая кожу.
– Прогнивший ублюдок! Вонючий, паршивый подонок!
Он схватил ее, швырнул на постель и крепко держал. Она боролась с ним, как дикая кошка, стараясь высвободиться и продолжить сражение. Она буквально выплевывала в Майкла грязные ругательства, накопившиеся за много лет в ее памяти и сейчас вырвавшиеся бурным потоком не только из ее уст, но и, казалось, из самого ее тела. Майкл не отпускал ее, и лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным. Через пять минут, показавшихся Море вечностью, горячие слезы омыли ее лицо и волосы и она почувствовала, что желание драться с Майклом ослабевает, как если бы из ее тела изгнали дьявола.
Майкл заключил ее в объятия, гладил ее волосы, утешал, успокаивал. Мора не противилась. Он был ей сейчас нужен. Его руки сжимали ее, будто стальные обручи, и она знала, что простит ему все. Собственно, уже простила. А вот себя, она знала, никогда не могла бы простить.
Майкл не выпускал ее из объятий, пока она не успокоилась и плач не перешел в слабые всхлипывания. Затем, чтобы видеть ее лицо, слегка отстранил от себя и заговорил:
– Ну послушай, Мо. Эти полицейские все равно были под колпаком. Один занимался растлением малолетних. Болтался в районе пассажирских станций и выискивал малолетних рассыльных. Ну вот я, Мо, сам "голубой", или "гей" – как бы вы там это ни называли. Но мы скорее отрезали бы себе руки, чем коснулись этих мальчишек. Ведь это же страна транссексуалов, где любой господин Респектабельность, в элегантном костюме и с кейсом в руках, на ходу трахается с каким-нибудь несчастным маленьким содомитом, а потом идет домой, к своей жене, и спокойно обедает. – Майкл говорил тихо, но убедительно, и голос его гипнотизировал. – А второй – весь истрепался, больше, чем девятишиллинговая банкнота. Избивал жену, потом взялся за детей. Жена не выдержала и развелась с ним. И ему было предложено оставить ее в покое, даже близко не подходить к ее дому. – Говоря все это, Майкл следил за выражением лица Моры. Испуганная и сломленная, она ему не нравилась. Мора громко шмыгнула носом и посмотрела ему в глаза.
– Ну а как... а как насчет пилотов вертолета? – Она продолжала всхлипывать.
– Они не имеют к тебе никакого отношения, Мо. Все это ложится на меня и остальных. Ты только помогла спланировать операцию. И не дави на меня, Мо. Вспомни о таких мерзавцах, как Денни Рубенс. Это все тот же закон, девочка: Мы и Они. До сегодняшнего дня ты жила по этому закону, так не пытайся меня сейчас разжалобить! Много лет мы вместе с тобой управляли этой фирмой, и ты была ее главной опорой. Но я вполне мог обойтись и без тебя, Мо, если бы ты вдруг захотела уйти.