Заметив это, женщина усмехнулась:
— Не совру, если скажу, что дома меня ожидает еще тройка малышей! Надеюсь, Дики не забудет их покормить! На него всегда можно положиться! А о лошадях и говорить нечего, о них он никогда не забывает! — И она весело засмеялась.
Джордж не сводил глаз с женщины, и она вдруг ощутила тревогу.
— Мне не хотелось бы вас затруднять, но, может, до деревни вы меня все-таки подбросите? — Глаза ее светились надеждой.
Джордж огляделся. Дорога была пустынна. Раз она простояла более получаса, значит, машины здесь ходят редко. Справа от дороги — темная лесная полоса, слева тянулось пшеничное поле. Он почувствовал знакомое возбуждение; пошарил в кармане пальто и нащупал рукоятку ножа: она была холодной как лед! Вдоль шоссе горели фонари, но так тускло, словно те, кто их ставил, знали, что по шоссе ездят редко.
— Вы далеко живете?
— Милях в восьми отсюда. Но дедо в том, что дальше, примерно через милю, фонари совсем не горят, и мне страшно тащиться одной в темноте.
Голос ее был полон жизни, и Джордж подумал, что жить с такой женщиной, как она, должно быть, одно удовольствие. Он представил себе, как она играет со своими детьми, как печет хлеб! Как объезжает собственных лошадей. Ее наверняка интересовала толщина озонового слоя над планетой или же судьба лесов в тропиках, зависевшая от количества выпадающих над ними дождей.
Он хихикнул.
— Вы в порядке? Может, я слишком затрудняю вас?.. — Голос ее потерял былую уверенность. Джордж заметил, что она оглядывает шоссе в поисках какой-нибудь другой машины, и нахмурился. Ребенок стал тихонько посапывать.
— Ну-ка, выходи из машины! — приказал Джордж.
— Простите…
Он схватил ее за руку.
— Я сказал: вылезай из машины!
Она хотела взять на руки ребенка, но тут Джордж вытащил из кармана нож.
— Оставь его на месте!
Синтия Редкар в полном смятении смотрела на мужчину. Ужас застыл в ее карих глазах. Джордж сразу почуял, как сильно она напугана. Она сделала было шаг в сторону от машины, но Джордж опять приказал:
— Сними куртку и прикрой малыша: он ведь замерз!
От испуга Синтия онемела и не могла двинуться с места.
Джордж закатил глаза. Вечно с этими женщинами проблема!
Он с размаху ударил ее по лицу.
— Предупреждаю! Не вздумай меня раздражать! Делай, что говорю, — и все будет в порядке!
Синтия сняла куртку и заботливо укрыла малыша.
— А теперь закрой дверцу. Мы с тобой прогуляемся!
Через минуту они уже были в лесу. В сгустившемся сумраке Синтия почувствовала, как он тискает ее грудь, и инстинктивно оттолкнула его руку.
— Как зовут малыша? — тихо спросил Джордж, но голос его прозвучал зловеще. Синтию словно ударили.
— Пожалуйста, о, пожалуйста, не трогайте Джеймса! Я сделаю все, что вы пожелаете!
Вот это уже другой разговор!
— Раздевайся!
Джордж следил, как она расстегивает пуговицы на джинсах, как стягивает через голову джемпер. Руки ее дрожали, а глаза, глаза были устремлены на него.
Джордж догадывался, что ее большие отвислые груди все в отметинах и узлах: как-никак четверых вскормила! Четверых? Так, кажется, она сказала? Мысли его вновь обрели ясность. Ему нравилось внушать страх. Он при этом испытывал возбуждение. Ему нравилось чувствовать свою власть над людьми. Теперь женщина стояла голая, стыдливо прикрываясь руками.
— Ложись!
— Пожалуйста… пожалуйста, не надо этого делать! — со слезами в голосе молила она.
— Ложись, слышишь? — Он шагнул к ней и помахал перед ее носом ножом.
Она легла на холодную мокрую землю, сунув руки между ног. Джордж оглядел ее, прежде чем снял пальто, затем опустился на колени и приказал ей раздвинуть ноги.
— Если ты сделаешь то, о чем я тебя Попрошу, и сделаешь хорошо, я отпущу тебя домой!
И он расстегнул «молнию» на брюках.
Синтия потеряла сознание.
Джордж чувствовал себя совершенно счастливым: день выдался совсем неплохим!
Кэйт пришла к Патрику в половине десятого. Он сам ей открыл.
— Я получила твою записку. С тобой все в порядке?
— Да. Я только съездил по одному делу, и все.
Они прошли в гостиную, и Патрик наполнил бокалы спиртным. Кэйт сбросила куртку, положила на кресло, огляделась, и на душе потеплело. Дом Патрика ей очень нравился.
— Что, Кэйт, на улице все так же холодно?
— Да, кажется, будет дождь.
Усевшись на софу, она отпила из бокала.
— А ты уверен, Пэт, что с тобой все в порядке?
Вопрос застал Келли врасплох: до самого ее прихода он думал о том, как доберется до Джорджа Маркхэма!
— Вполне, — несколько грубовато ответил он, пытаясь взять себя в руки. — Просто с одним типом была разборка. И все. Обычное дело.
Надо было написать в записке, что они увидятся завтра, а не сегодня. Сперва договорились на восемь, потом он перезвонил Эвелин и попросил передать Кэйт, что встреча переносится на полдесятого. И совершенно напрасно. Знала бы она о его планах на сегодняшнюю ночь!
— А что была за разборка? — встревожилась Кэйт.
Стоило Патрику взглянуть на нее, и душу захлестнула любовь, он даже готов был заплакать.
— Пустяки, не о чем беспокоиться, Кэйт! А у тебя как дела?
Голос его звучал уже спокойнее, но пальцы, когда он зажигал сигарету, дрожали.
— Все в порядке. Тестирование идет полным ходом.
— Не сомневаюсь.
Так хотелось рассказать ей, что все это пустая трата времени, что вместо «Потрошителя из Грэнтли», некого Джорджа Маркхэма, тестирование прошел другой человек, которому убийца-маньяк хорошо заплатил. Так что вся эта затея с тестированием — сущее издевательство.
— Мы делаем все, что в наших силах, понимаешь? — мягко сказала Кейт, и Патрик на миг почувствовал себя виноватым. Но чувство вины моментально сменилось страхом: только бы она не узнала о его планах… Иначе между ними все кончено. Если она так остро отреагировала на случай с Дэнни Барроузом, то как поведет себя, узнав, что Джордж Маркхэм мертв? Патрик же готов был на все. Пусть даже его посадят, зато ублюдок получит свое!
Тревога Патрика передалась Кэйт. Видимо, что-то угнетает его. Но он должен хранить это в тайне.
— Ты поел, Патрик?
Патрик расплылся в улыбке: Кэйт точь-в-точь как его мать. — Стоило ему войти в штопор или сильно расстроиться, как она старалась побыстрее его накормить. И с другими поступала так же.