— Только один, — сказала я. — Вы представили мистера Барли как анонимного корреспондента, снабдившего вас информацией относительно мистера Вайса. Но являлся ли он также и человеком, приславшим письмо за подписью «Доброжелатель»?

— Великолепно! — воскликнул мистер Роксолл. — Ответ: «Нет, не являлся». Похоже, у нас имеется еще один невидимый помощник в деле. Получим ли мы от него еще какие-нибудь сведения — неизвестно; но теперь мы располагаем достаточными доказательствами, чтобы обвинить Билли Яппа, мистера Армитиджа Вайса и, разумеется, леди Тансор в убийстве миссис Барбарины Краус.

Решительное заявление мистера Роксолла поразило меня в самое сердце. На мистера Вайса и Билли Яппа мне было наплевать, но меня больно задело, что Эмили ставят в один ряд со столь гнусными субъектами. Я мысленно выбранила себя за слабодушное сострадание к ней и после минутного колебания достала из кармана письмо от миссис Краус, отданное мне Сьюки, и объяснила, откуда оно у меня.

— Так-так, — промолвил мистер Роксолл, прочитав письмо. — Полагаю, это решает дело. Теперь все кристально ясно. Шантаж и убийство. Шантаж и убийство. Как мы и предполагали.

— А кроме признания Яппа, у вас есть еще какие-нибудь доказательства причастности мистера Вайса к убийству?

— Безусловно, — ответил мистер Роксолл.

— Безусловно, — повторил мистер Барли, довольно раздраженно. — У меня есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Так вот, я слышал то, что слышал, одним дождливым днем, когда некая знатная дама явилась в контору на Олд-сквер. Мистер Ви отправил меня к Блэкетту, писчебумажному торговцу, но я пошел не сразу, а немного задержался.

Он посмотрел сначала на меня, потом на мистера Роксолла, а затем подался вперед с несколько вызывающим видом и сказал:

— Я навострил уши. Я все записал, стенографическими знаками. Слово в слово. Тотчас же расшифровал, поставил подпись и дату. Потом — еще чернила не успели высохнуть — бросился за угол к Блэкетту, чтобы заверить бумагу. Примут ее в суде или нет — неизвестно, но любое свидетельство имеет вес в глазах присяжных.

Изрекши сию премудрость, он отрезал себе еще кусок кекса.

— А леди Тансор? — спросила я мистера Роксолла. — У вас достаточно доказательств, чтобы… ну…

— Обвинить ее в причастности к преступлению? Безусловно. Осудить? Вполне вероятно. Давайте посмотрим, что мы имеем.

Первое. Письмо жертвы, найденное в одном из платьев леди Тансор служанкой Сьюки Праут, — в нем миссис Краус требует денег в обмен на письмо, написанное двадцать лет назад, где содержатся некие сведения, по сей день представляющие опасность для интересов миледи, и просит о скорейшей встрече, несомненно, с намерением настоять на вышеупомянутом требовании.

Второе. Свидетельство мисс Эсперанцы Горст, тогда горничной леди Тансор, что шестого сентября прошлого года она по поручению ее светлости относила в гостиницу «Дюпор-армз» в Истоне письмо для вручения некой «Б. К.», которая не могла быть никем иным, кроме как Барбариной Краус, приехавшей в Нортгемптоншир, согласно предварительной договоренности с леди Тансор, — смотри предыдущий пункт.

Третье. Подписанное и засвидетельствованное заявление Т. Барли, эскв., юридического клерка из Линкольнз-Инн, Олд-сквер, где говорится, что в тот же день, шестого сентября прошлого года, он услышал и застенографировал разговор между леди Тансор и своим работодателем мистером Армитиджем Вайсом, в ходе которого стороны сошлись во мнении, что живая миссис Барбарина Краус будет представлять для миледи постоянную угрозу. В конце разговора леди Тансор дала согласие на «любые необходимые меры» (ее точные слова) для устранения, как она выразилась, «этой ужасной тени, омрачающей мою жизнь». Последними словами мистера Вайса были: «Так значит, вы предоставляете дело мне?» На что ее светлость ответила: «Да, с радостью». Кроме того, мистер Барли покажет под присягой, что отчетливо слышал имя «Япп», произнесенное мистером Вайсом, когда речь зашла о «подходящем для такой работы человеке».

Мистер Барли покажет также, что вскоре после убийства миссис Краус леди Тансор снова нанесла визит на Олд-сквер. Хотя на сей раз ему не удалось услышать весь ее разговор с мистером Вайсом, он явственно слышал, как последний саркастическим тоном упомянул о «покойной миссис Кей», на что ее светлость ответила «слава богу!».

Четвертое. Показания миссис Джесси Туриппер, домовладелицы с Чалмерс-стрит, что утром пятнадцатого сентября прошлого года некий господин, похожий по описанию на мистера Армитиджа Вайса, приходил к миссис Краус и что она, десятью минутами позже проходя мимо двери своей жилицы, отчетливо расслышала слова «по поручению леди Тансор», произнесенные означенным господином.

Все перечисленные свидетельства станут фундаментом, на котором инспектор Галли построит обвинение против леди Тансор. Полагаю, этого более чем достаточно для данной цели.

— Что с ней будет? — спросила я, нарушив мрачное молчание, повисшее в комнате.

— Присяжные решат, — сурово ответил мистер Роксолл и снова умолк.

— А кто будет представлять сторону обвинения? — спросила я.

— Сэр Патрик Давенпорт. Опытнейший прокурор. Лучший в своем деле. Он позаботится о том, чтобы виновные получили по заслугам.

Тогда я поняла, что у Эмили нет надежды на спасение, и содрогнулась при мысли, какую страшную цену ей придется заплатить за безрассудный поступок, продиктованный отчаянием.

— Однако, моя дорогая, — продолжил мистер Роксолл, чьи серые глаза теперь оживленно заблестели, — вы по-прежнему не знаете, что именно леди Тансор столь сильно хотела скрыть — что именно стало причиной убийства миссис Краус. Неужели вам совсем не интересно?

И верно. Ужасное видение кары, уготованной Эмили, настолько потрясло мое воображение, что я напрочь забыла спросить, почему же она решилась на роковой шаг.

— Мистер Барли, будьте добры, — промолвил мистер Роксолл, кивая эльфообразному клерку, который с блаженным видом слизывал крошки кекса с кончиков пальцев, развалившись в кресле.

Поставив тарелку на стол, мистер Барли наклонился, поднял с пола жестяную шкатулку и отдал хозяину дома.

— Полагаю, моя дорогая, — обратился ко мне мистер Роксолл, — в задней гостиной вам будет удобно ознакомиться с содержимым шкатулки мистера Барли. Вас никто не побеспокоит, и оттуда открывается чудесный вид на усадьбу.

31
РОКОВЫЕ ПИСЬМА

I
Письма от мисс Эмили Картерет к покойному лорду Тансору
январь — март 1855 г.

В задней гостиной я ставлю черную шкатулку мистера Барли на столик у окна и открываю крышку.

В ней находятся две пачки писем, перевязанные обтрепанной грязной бечевкой. К каждому из них прилагается фотография оригинала, а на дне лежат еще три разрозненных документа.