— Я — Гуго, второй сын Генриха, короля франков, граф Вермандуа…
— Мы знаем, кто ты.
Эти неожиданные и не слишком учтивые слова были сказаны тем, кто сидел за столом справа, — высоким человеком с нечесаными темными волосами и такой бледной кожей, что она казалась прозрачной. На его лице привычно застыло брюзгливое выражение.
— И мы рады приветствовать тебя, граф Гуго, — совершенно иным тоном произнес другой варвар, одетый в красивую мантию красновато-коричневого цвета. У него были светлые волосы, хотя и более темные и длинные, чем у графа, и прекрасный цвет лица, приобретенный за долгие месяцы похода. Он наклонился вперед и добавил: — Мы надеялись найти тебя живым и невредимым.
— Жеманится, как грек, и одет, как одно из этих здешних бесполых существ. Они сделали из тебя свою шлюху, Гуго, или опутали таким количеством позолоченной лжи, что ты забыл о своих истинных соотечественниках?
— Успокойся, брат! — оборвал его человек со светлыми волосами.
Нежная кожа графа побагровела, а подбородок задрожал от ярости.
— Великий император Алексей подарил мне эти одежды в знак моего высокого положения! — взвизгнул он. — И я ношу их из учтивости. Берегись, Балдуин безземельный! Ты никогда не сможешь купить и одной-единственной нити от этого платья, а это лишь малая часть полученных мною великолепных даров! — Он перевел взгляд на другой конец стола. — Но к тебе, герцог Готфрид, [30] император будет так же добр. Он владеет сокровищами, подобных которым нет во всем христианском мире, и готов поделиться ими со своими братьями по вере, с теми, кто идет дорогой Христа.
Темноволосый Балдуин хотел было что-то сказать, но герцог остановил его жестом руки и негромко произнес:
— Я пришел сюда вовсе не за дарами, граф Гуго. Настоящему паломнику на святой дороге нужно совсем немногое. Даже когда эта дорога изобилует опасностями, мне вполне хватает меча, щита и фуража для моего коня. — Он повел рукой вокруг себя. — Видишь, как я живу? Здесь нет ничего лишнего. Я не нуждаюсь ни в похвалах, ни в безделушках греческого царя. Мне нужно одно — безопасная переправа через пролив для моих людей. Если император сможет ее обеспечить, я снимусь отсюда уже через неделю. Я не собираюсь болтаться здесь без дела.
Граф переступил с ноги на ногу.
— Император восхищен благородством твоих целей, герцог Готфрид, ибо слава о твоем чистом сердце донеслась даже в эти отдаленные владения. Он сделает все возможное, чтобы помочь тебе навсегда разбить сарацин. Император просит тебя только об одном — дать клятву, что ты возвратишь ему те из завоеванных тобой земель, которые некогда принадлежали ему по праву.
Балдуин с такой силой хватил по столу кулаком, что лежавшие на нем бумаги разлетелись.
— Просит, говоришь? Этот жалкий народишко ценою наших жизней хочет вернуть себе земли, которые сам не способен защитить? Нет, граф, мы сражаемся во славу Бога, а не во славу тиранов! И земли, завоеванные нами в бою, земли, обагренные нашей кровью, будут принадлежать только нам, и никому боле! Если твой хозяин хочет их, пусть пойдет и сам сразится за них.
Герцог Готфрид нахмурился.
— Мой брат излишне резок, но в чем-то он, несомненно, прав. Я пришел служить Господу, а не людям. Помимо прочего, я присягнул на верность императору Генриху. [31] Я не могу быть слугой двух господ.
— Не стоит говорить императору Алексею об императоре Генрихе, — предостерег его Гуго. — Это ему не понравится.
— Как только Алексей даст мне корабли для переправы, он меня больше не увидит. Я не ищу царских похвал.
— И не называй его царем. Почтение, которое он внушает, обусловлено его властью, нерушимой со дней первых цезарей!
Балдуин внезапно вскочил с места, обошел вокруг стола, задрал подол туники и стал мочиться под ноги Гуго. Граф в ужасе отскочил в сторону, по-женски подхватив полы своего драгоценного одеяния.
— Можешь считать, что я выразил ему почтение, — фыркнул Балдуин. — Он просит нас о помощи и в то же время относится к нам как к своим крестьянам. Скажи ему, пусть позволит нам двигаться дальше, иначе останется без своих владений.
— Что ты можешь знать о владениях, Балдуин, герцог Безземельный?
— Лучше вообще не иметь земель, чем заработать их в постели с норвежской принцессой!
— Хватит! — воскликнул герцог Готфрид, поднимаясь на ноги. Он тоже оказался высокого роста, хотя и ниже, чем его брат. — Между нами не должно быть ссор. Граф Гуго, ты прибыл сюда в качестве императорского посла, так ответь мне прямо, как скоро мы сможем переправиться на тот берег?
Гуго выпятил грудь, словно певчая птица.
— Как только вы поклянетесь, что вернете императору то, что принадлежит ему по праву.
— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.
— Пожалуйста, герцог Готфрид, сделай это! В любом случае ты должен поехать со мной во дворец. Мой господин император Алексей приглашает тебя на праздник святого Василия и просит разделить его гостеприимство. Он благородный и мудрый человек. Я уверен, что час, проведенный в его обществе, убедит тебя в ценности союза с ним.
Готфрид устало покачал головой.
— Не думаю, что от этого будет польза.
— А ты уверен, что нас вообще выпустят из города? — поинтересовался Балдуин. — Я слышал, что некий брат короля франков вошел туда свободным человеком, а вышел кастрированным рабом, скованным золотой цепью. Как поступит греческий царь с нами, окажись мы внутри его твердыни? Я бы скорее вошел безоружным во дворец сарацинского калифа — он, по крайней мере, вонзит мне нож в грудь!
— По-моему, мой брат хочет сказать, — медленно проговорил Готфрид, — что он не понимает, зачем вы хотите заставить нас вести переговоры с иноземным царем. Он уже проявил себя недружественно по отношению к нашему народу, поспешив избавиться от Петра Пустынника и его благочестивого воинства. А теперь он требует от нас каких-то клятв, чтобы мы просто могли продолжить поход? Я не доверяю ни ему, ни его предложениям. Передай своему императору следующее: «Покланяйся Господу Богу твоему и одному Ему служи».
— А также скажи ему, что мы идем во главе куда более многочисленной армии и в скором времени нас будет уже не десять, а все сто тысяч. Посмотрим, как тогда он осмелится пренебрегать нами!
С этими словами Балдуин вновь сел за стол и принялся вычищать грязь из-под ногтей.
— Я буду ждать здесь, пока он не позволит нам переправиться на другой берег, — добавил Готфрид. — А становиться заложником в его городе не собираюсь. Пора бы и тебе подумать о собственной участи.
— Я вернусь к императору, — гневно ответил Гуго. — И останусь его почетным гостем. Когда начнутся дожди, ваши соломенные матрасы отсыреют, а мечи и латы покроются ржавчиной. Тут-то вы и пожалеете о своей гордыне. Но император милостив. Если решите оказать ему должную честь, он встретит вас как блудных сыновей. А до тех пор оставайтесь гнить здесь.