Мейрин вытянулась на соломенном матрасе; по щекам бесконечным потоком струились горячие слезы. Дыхание не подчинялось. Мальчик устроился рядом и сжался в комочек, а она даже не находила сил его обнять.
Но вот крошечная грязная ладошка согрела ее плечо, и Криспен доверчиво прижался к ней всем своим худеньким тельцем.
— Прошу, не умирай, — с мольбой прошептал он. — Одному так страшно!
— Леди! Миледи, вы меня слышите? Проснитесь! Скорее проснитесь!
Тихий, но настойчивый голос выдернул Мейрин из темноты. Она с трудом повернулась, чтобы посмотреть, кто зовет, и боль пронзила ее стрелой.
— Простите. — Рядом стояла совершенно незнакомая женщина. — Знаю, что вам сейчас очень плохо, но нельзя терять ни секунды. Надо спешить.
— Спешить?
Голос не подчинялся, а сознание тонуло в густом тумане. Криспен пошевелился, открыл глаза и, увидев возле кровати тень, испуганно вздрогнул.
— Да поторопитесь, — нетерпеливо и настойчиво подтвердила таинственная спасительница.
— Кто вы? — с недоумением уточнила Мейрин.
— Разговаривать некогда, миледи. Господин выпил лишку и уснул. Решил, что вы не в состоянии убежать. И все же постарайтесь встать. Он готов на все: сказал, что если не покоритесь, то убьет ребенка.
При слове «убежать» туман в голове мгновенно рассеялся. Мейрин попыталась сесть и едва не вскрикнула от боли.
— Осторожно. Давайте помогу. Ну-ка, паренек, поддержи.
Криспен уже пришел в себя, сполз с кровати и подставил плечо.
— Почему вы это делаете? — спросила Мейрин, когда ей, наконец, удалось спустить ноги.
— Он вел себя позорно, — пробормотала в ответ незнакомка. — Так жестоко бить! Сумасшедший. Одержим стремлением вас заполучить. Покоритесь вы или нет — все равно страшно. А мальчонке здесь и вообще не жить.
Мейрин попыталась пожать теплую руку.
— Спасибо.
— Не благодарите, лучше поторопитесь. В соседней комнате, в стене, есть тайный ход, он приведет на свободу. Пойдете вдвоем, я рисковать не могу. У выхода ждет Фергюс; лошадь наготове, он посадит и вас, и ребенка. Будет больно, но ничего не поделаешь, придется потерпеть. Другого спасения нет.
Мейрин молча кивнула. Спастись в муках или умереть в комфорте… сделать выбор особого труда не составляло.
Служанка осторожно открыла дверь, на всякий случай приложила палец к губам и показала влево, предупреждая об опасности.
Криспен взял Мейрин за руку, и она сжала его холодную, потную от страха ладошку. Осторожно все трое пробрались мимо спящего охранника. Казалось, одно неосторожное движение — и он проснется, а следом поднимется по тревоге весь замок.
К счастью, до соседней комнаты добрались благополучно. Судя по всему, здесь давным-давно никто не жил. Пыль витала в воздухе, щекотала ноздри, и чтобы не чихнуть, пришлось крепко сжать переносицу.
— Сюда! — прошептала в темноте невидимая спасительница.
Мейрин пошла на голос и вскоре ощутила холод каменного колодца.
— Ну, с Богом!
Служанка помогла беглецам проникнуть в узкий коридор.
Мейрин на мгновение остановилась, благодарно сжала руку доброй женщины и повела Криспена в неизвестность.
Каждый шаг отзывался горячей волной боли, но приходилось терпеть. Свобода — единственное, что сейчас имело значение.
Беглецы долго шли в полной темноте. Мейрин шагала первой и ни на миг не выпускала ладонь Криспена.
— Кто идет?
Неожиданный оклик заставил Мейрин замереть, но она тут же вспомнила, что у выхода должен ждать человек по имени Фергюс.
— Фергюс? — тихо откликнулась она. — Это я, Мейрин Стюарт.
— Быстрее, леди, — поторопил таинственный помощник.
Еще несколько шагов, и босые ноги ступили на холодную влажную землю, сплошь покрытую острыми камнями. Мейрин огляделась и поняла, что оказалась за стенами замка, у подножия высокого холма.
Без лишних слов Фергюс растворился во тьме, и Мейрин с Криспеном поспешили следом. Все трое прошли вдоль холма и направились к лесу. Густые заросли обещали надежную защиту.
Возле одного из деревьев нетерпеливо переминался с ноги на ногу сильный конь. Фергюс отвязал поводья и повернулся.
— Сначала подсажу вас, а потом мальчика. Север там. — Он показал вдаль. — Да поможет вам Бог.
Благородный горец осторожно поднял Мейрин и так же осторожно опустил в седло, однако даже легкое прикосновение причинило ей боль. Из глаз брызнули слезы. Теперь главное — удержаться, не потерять сознание и не упасть.
Господи, пошли силы!
Фергюс легко, словно пушинку, подхватил под мышки Криспена и посадил спереди. Мейрин обрадовалась: будет на кого опереться.
— Сможешь держать поводья? — шепотом спросила она.
— Смогу, — твердо ответил мальчик. — И защитить тебя смогу. Держись крепче. Клянусь, что найду дорогу домой.
В его голосе звучала непогрешимая уверенность, и Мейрин улыбнулась:
— Не сомневаюсь.
Фергюс легонько хлопнул коня по крупу, и тот медленно пошел. Новое испытание! Оказалось, что езда верхом причиняет еще больше боли, чем ходьба. Удастся ли выдержать хотя бы милю?
Аларик Маккейб натянул поводья и поднял руку, приказывая отряду остановиться. Все утро воины без устали прочесывали лес: проверяли каждую тропинку, заглядывали в каждую ямку, отслеживали каждый шорох. Все впустую. Надежда отыскать Криспена стремительно таяла. Аларик спрыгнул с седла и наклонился, чтобы рассмотреть следы на влажной земле. Опустился на колени, провел пальцами по примятой траве, по небольшим ямкам, очень похожим на следы копыт. Казалось, совсем недавно здесь кто-то слез с лошади.
Аларик внимательно посмотрел вокруг и неподалеку, на голой земле, заметил отпечаток ноги. Поднял голову и взглянул вдаль — в ту сторону, куда ушел человек. Осторожно встал, бесшумно вытащил из ножен меч и знаком приказал всадникам спешиться и изучить местность.
Стараясь производить как можно меньше шума, он углубился в заросли, на каждом шагу останавливаясь и настороженно оглядываясь. Неожиданно деревья расступились, и взгляду открылась просторная поляна. На поляне пасся конь: поводья висели кое-как, седло сбилось набок. Преступное пренебрежение!
Легкий шорох справа заставил Аларика резко обернуться. Возле огромного дерева, прижавшись спиной к толстому стволу, стояла невысокая, очень худая девушка. Большие синие глаза смотрели испуганно и в то же время упрямо, а широкая юбка подозрительно топорщилась, словно подол служил убежищем целому выводку котят.
Длинные черные волосы спутались и беспорядочными прядями закрывали плечи. И вот, наконец, в поле зрения попал цвет платья, а потом и вышитый на груди герб.