Мэтти на секунду закрыла глаза. Она умела держать себя в руках.
– Это был несчастный случай, Анджела!
– Воистину роковое стечение обстоятельств, не так ли? Бедная мамочка! Она надумала помыть окошко и бухнулась вниз со второго этажа прямо на бетонную дорогу. Мы-то с тобой, конечно, знаем, что она не вымыла за всю свою жизнь ни одного окна. Но кому какое дело до этого? Мы упекли ее в богадельню и поделили между собой все ее денежки. Вот какие мы потрясающие дочери. Только вот сейчас я немного поиздержалась и подумала, что ты с радостью поделишься со мной своими деньгами. Видишь ли, я прекрасно понимаю: ты в скором времени планируешь вернуться домой, и мне неприятна сама мысль, что на твоем пути могут возникнуть помехи и ты надолго застрянешь в тюрьме.
Мэтти сделала глоток и упрямо возразила:
– Все знают, что это был несчастный случай!
– Все так думают, а это не одно и то же.
Анджела заметила на лице Мэтти тень беспокойства.
– Ты ведь теперь называешь себя Мэтти? А это имя не очень похоже на Тильду. Впрочем, ты и фамилию сменила, так ведь? По сути, ты поменяла все. Тебе не кажется, что, если твоих следователей только подтолкнуть к этой мысли, им станет весьма любопытно, почему ты пошла на такие перемены?
Мэтти поднялась со стула.
– Я пришлю тебе еще одно приглашение. Мне нужно немного подумать.
Анджела улыбнулась. Она была уверена в успехе, но не нужно сразу слишком давить. Особенно на такого человека, как ее сестра.
– А тебе не интересно узнать, как чувствует себя наша мама?
– А какого черта мне должно быть это интересно? – усмехнулась Мэтти.
Сьюзен вернулась в тюрьму, где все ее окружили и засыпали вопросами. Даже надзирательницы радовались, что она встретилась с дочерью. Райанна протиснулась сквозь толпу и утянула Сьюзен к себе в камеру. Она закрыла дверь и, вытащив из-под подушки бутылку виски, помахала ею.
– Отпразднуем? Как там наша девочка? Все в порядке?
Сьюзен вздохнула:
– Да, к счастью, все обошлось. Слава богу, она не имеет ни малейшего представления, как кончать жизнь самоубийством. Я думаю, наша встреча была лучшим лекарством для нее.
Райанна обняла Сьюзен:
– Ты молодец, Сью, ты знаешь об этом? Вся тюряга болела за тебя, словно это горе случилась у нас у всех, понимаешь?
Сьюзен взяла стакан с виски. Сделав небольшой глоток, она прошептала:
– Я знаю. Мне повезло с друзьями. Еще больше мне повезло с детьми.
Райанна широко улыбнулась:
– Представляешь, даже надзирательницы сегодня переживали за тебя.
– А где же Мэтти? – Сьюзен вспомнила, что не видела ее.
– Вернулась со свиданки злющая как черт, – вздохнула Райанна. – Хрен ее знает, что там у нее произошло, ты ведь знаешь Мэтти. Лучше ее ни о чем не спрашивать, когда она такая. Должна тебе сказать, я очень рада, что мне не приходится делить с ней камеру.
Сьюзен пожала плечами:
– Привыкла бы. Райанна снова наполнила стаканы.
– Как говорится, можно привыкнуть и на гвоздях спать, но лучше все же на перине!
Женщины рассмеялись. Затем Райанна серьезно сказала:
– Знаешь, Сьюзен, тебе нужно выбираться отсюда. Сьюзен одним глотком допила виски.
– Если бы все было так просто, подружка. К сожалению, я не могу сказать тебе, почему это так сложно.
Райанна снова наполнила стаканы.
– Это твое право, Сьюзен. Это единственное, что у нас осталось в этом чертовом месте. Тайна собственных мыслей.
Мэтти просунула голову в дверь камеры:
– Я слышала, все в порядке, Сью?
Сьюзен кивнула. Она была искренне рада видеть свою соседку.
– У вас осталась хоть капелька виски? – спросила Мэтти. Райанна налила и ей.
– Что с тобой, Мэтти? Ты выглядишь, словно у тебя кто-то умер. Как прошла свиданка?
Мэтти пожала своими хрупкими плечиками и нервно засмеялась.
– Обычная тюремная хандра, только и всего.
Райанна подняла свой стакан:
– Пожалуй, я выпью за это, девочка. За тюремную хандру и за то, чтобы в один прекрасный день мы встретили хороших мужиков.
Мэтти засунула руку в карман брюк и достала письмо, адресованное Сьюзен.
– Кстати, о хороших мужиках. Сегодня пришло по почте. Сьюзен увидела почерк Питера, и ее сердце радостно забилось.
– А он душка, Сью. Не стал затягивать с ответом!
Сьюзен засунула письмо в карман. Радость была написана у нее на лице. Ни Мэтти, ни Райанна больше не обмолвились о письме ни словом. Они догадывались, что Сьюзен не хочет выставлять свои чувства напоказ, боится спугнуть удачу. В тюрьме по-другому и быть не могло.
Письмо Питера рассмешило Сьюзен. Читая его, она переносилась в мир океанских судов, бескрайнего водного простора, соленых волн и яркого солнца. Он описывал ей свою крошечную каюту – «каморку», как он ее называл, – что для Сьюзен звучало практически так же, как «камера». Он писал, что был очень рад получить от нее письмо, вспомнить о том времени, когда они были детьми и ходили вместе в школу. Он описывал события, которые произошли много лет назад, но Сьюзен казалось, что все это случилось с ними только вчера.
Именно этого ей всегда и не хватало – дружеского общения, лишенного давления и взаимных претензий. Они были приятелями, друзьями, людьми, которые знали друг друга очень давно и которым было о чем поболтать. В их отношениях не наблюдалось и намека на флирт, и Сьюзен это очень даже устраивало. Все женщины постоянно подтрунивали над ней и Питером, но она знала, что он не захочет видеть ее ни в каком другом статусе, кроме как друга. Он был хорошим человеком. Слишком хорошим для таких, как она.
Она положила письмо в ящик и подумала о Барри. Письмо Питера вернуло ее назад, в те далекие дни, когда встреча с Барри, казалось, была самым светлым моментом в ее юности. Любое его прикосновение будоражило чувственность, а голос звучал для нее будто завораживающая музыка. Затем она вспомнила его мертвое тело и почувствовала, что ее сейчас вырвет. Усилием воли отогнав от себя жуткое видение, она стала думать о дочери. Если Венди заговорит, то всю жизнь ее будет преследовать клеймо убийцы. Сьюзен ни за что этого не допустит.
В дверь позвонили, Джеральдина окинула взглядом гостиную. Она машинально поправила белую подушечку на диване и привела в порядок волосы. В прихожей она взглянула в большое старинное зеркало, осмотрела себя с ног до головы и только затем открыла дверь.
Колин Джексон выглядел как обычно: волосы торчали в разные стороны, а джинсы, словно купленные на вырост, казалось, вот-вот свалятся с худых бедер. Кроме того, на нем были белая застиранная футболка и стоптанные коричневые ботинки. Он взглянул на белоснежный ковер на полу квартиры и задумался, снимать ему ботинки или нет. Взгляда на Джеральдину хватило, чтобы принять правильное решение: снимать. Он скинул ботинки у порога и покраснел, вспомнив, что на большом пальце правого носка красуется дырка.