— А вы чего пригнались, я вас не приглашал. Идите по своим делам. — Развернулся он к стоящей стеной пятой.
Расстроенные и не менее озадаченные мы, отошли на безопасное расстояние, за поворот коридора и встали. Что он там с ней делает даже подумать страшно. Напугав самих себя, вздрогнули.
Втолкнув Марину в кабинет, он плотно прикрыл дверь. Так что Вика, сколько не прикладывала ухо, ничего не разобрала. Но вскоре та мрачнее тучи появилась сама.
— Что? — окружили её мы.
— В наряд поставил.
— Не гони туфту.
— Если бы.
— Куда? — удивилась Лена.
— В институт, на всю ночь.
— Он что сдурел…
— Не спрашивала, чтоб ещё не добавил. Принесите мне камуфляж, я переоденусь и резиновые перчатки, наверняка драить придётся полы.
— Но там не предусмотрено ничего подобного. Он что на ходу этот наряд сочинил? — пыталась докопаться до правды Вика.
— Он точно девки заболел, — присматривалась сверля дрелью подругу Лена. — Комок нервов.
— По его цветущему виду не скажешь, — отмахнулась Марина.
— Но и его базар, нормальным не назовёшь, — развела руками озадаченная происходящим Вика. — Состояние невменяемости. Это то на что его бред похож.
— Отхомячиться от него нельзя? — покрутила у виска я. — Может задавить его массовостью просителей?
— О чём вы вообще-то говорите, и не мечтайте. — Отмахнулась Марина. — Он так щёлкал зубами. Хотите, чтоб вас рядом со мной, через пять метров, по всему коридору расставили…
Нам, конечно же, жаль подругу, но составить компанию ей никто не горел желанием.
— Праздник накрылся, а так хотелось посидеть, — вздохнула Лена. — Да ладно, не переживайте, после каникул наверстаем. Мы поедем Марик, держись. Натка сейчас сгоняет и тебе всё быстренько принесёт. Подумай, может ещё что захватить. Пока мы до общаги дотопаем, позвони.
Маринка топталась около дежурного офицера не зная куда себя деть. Он тоже не врубался в ситуацию. Всё было очень даже непонятно. Оба ждали Богуша. Тот не торопился. Потом, расставив все точки над «i» нашёл ей дело. Приволокли тумбочку и поставили у лестницы. Когда удивление дежурных прошло, народ так ничего и не поняв, принялся посмеиваться. Курсанты хихикали не прячась. Марина отвернулась. Что с дураков возьмёшь. Хотя это должно быть действительно смешно.
Натка, запыхавшись, прибежала через сорок минут. Переодевшись в туалете, Марина отдала парадный костюм и заняла своё место у поставленной ей на втором этаже тумбочки. Носорог. Пусть радуется.
Услышав про такое ЧП и ничего не поняв из рассказанного Наташей, принёсся взводный.
— Курсант Браун, доложите о происшедшем.
— Получила наряд.
— А… Какой? — критически оглядел он неизвестно откуда появившуюся здесь тумбочку.
— Вот этот. — Обвела она коридор и лестницу руками.
— Ёлки — палки… За что?
— Если б знать. Спросите, что-нибудь попроще.
— Ладно, разберусь. Ты обедала? Нет. Я так и думал. Иди в столовую.
— Не хочу я.
— Не сочиняй.
— Но не смотрите так, мы давно уже не ходим в столовую, а готовим сами. И нет там наверняка ничего. Такой наплыв. Съели всё давно.
— Я принесу ряженки и булочку. Сойдёт?
— И пару бананов на вечер.
— Учту.
Взводный обернулся за полчаса. В пустом здании гулко раздавались его шаги. Она вздрогнула. Нервы были накалены до предела.
— Ешь. Разошлись все. Пусто. Но я покараулю.
— Спасибо.
— С чего он так завёлся? — всё же пытался прояснить обстановку Тарасов.
— Развивается паранойя.
— Не финти. Должна быть причина. Богуша можно взорвать, но не протаранить. Почему именно к тебе он прицепился, непонятно.
— У всех свои закидоны. — Упиралась, выкручиваясь Маринка.
— Дальше в лес, больше дров. Давай ближе к делу.
— Меня пригласили выпускники в ресторан… А он разорался. Цветы выкинул.
— Гым… Ну, милая, а ты что хотела. Ещё год поста и запорхаете бабочками. А ты удумала с новыми кавалерами его дразнить.
— Скорее уж с забытыми старыми, — вздохнула она.
— Нарвалась.
— От нашей жизни одичать можно. Он не имеет права. Каникулы. У меня отпускной лист на руках. Какое ему дело до моей личной жиз…,- всхлипнула Маринка, запивая булочку. Она застыла не договорив, на неё не мигая смотрел Богуш. "Чёрт, чёрт, чёрт! подошёл совершенно не слышно, а я на него бочку качу. Сейчас опять заведётся. Хотя иногда ей ужасно хотелось его проучить…"
— Подкармливаешь своего птенца, разбаловал ты их спасу нет. Марш в мой кабинет и там поешь. Нечего порядок тут нарушать. — Приказал он, показав направление своего кабинета.
Будто она не знала. Маринка, забрав продукты, не оглядываясь побрела.
Дождавшись её ухода, Тарасов недовольно забубнил:
— Товарищ майор, это ни на что уж не похоже…
— Ну на что-то это всё же должно быть похоже.
— Не знаю, — растерялся взводный. — Просто вы испортили девчонкам праздник. Они посидеть хотели, отметить окончание второго курса. Учатся стрекозы все отлично, претензий к ним нет, а…
— Не ной мне самому тошно. — Голос звучит устало и безразлично.
— В смысле?
— Я люблю её.
У взводного полезли на лоб глаза.
— Алексей Васильевич, вы чего…
— Костя, я люблю её и ничего не могу с собой поделать. Веришь, в мыслях ничего такого не имел — само собой сошлось и получилось. Меня всё время тянет к ней. Не смотри волком, понимаю что нельзя. Хочется побыть хоть недалеко от неё. Ведь это скромные желания. Сейчас уйдёт и месяц не увижу…
— Ну, не знаю… Человеческие чувства — материя тонкая. Паутинка. Как-то это делается по-другому… Поговорите с ней что ли, объяснитесь… или она против?
— Да вроде нет. Но не в этом же дело. Ты же знаешь, надо подождать ещё год. Только начни, девчонок потом не удержишь. А сожительство ей, я не могу предложить.
— Ну это вас действительно серьёзно качнуло. Только молчком давить не дело, есть верный шанс потерять. К тому же, можете не мучиться. Вы у нас не первые. — Улыбнулся взводный.
— То есть?
— Иришка с Глебом, законным браком и ещё год назад.
— Что ты такое говоришь…
— Мы ж всё гадали на кого она запала, ну я пораскинул на досуге мозгами. Зажал Глеба, он вынужден был сознаться.
— Почему ж мне не сказал?