Голосистый сигнал в лагере собирал всех блуждающих в окрест на обед. Пообедав отправились отдохнуть. Даже не верилось что рядом, вдвоём, никому ничем не обязаны, никто не торопит, потому как и дел-то нет. Лежи сколько хочется… Сердце выжимало в тисках счастья музыку восторга: неужели весь день с рассвета и до рассвета их? Ждала, ждала… И вот он рядом, — погладила она на вздымающуюся во сне грудь мужа, а ведь порой ей кажется что такого счастья, как у них не существует и это только воображение, сон, который как туман рассеется открой она глаза. Поэтому и гуляют её руки, губы по его телу доказывая, что он существует — вот он. Её! Их любовь жизнь действительно похожа на сказку, но ведь чувства становятся чудом тогда, когда их пишут двое — счастьем захлёбывающихся любовью сердец, словами, губами и единением душ.
Поудобнее положив подушку она продолжила его изучение.
Костя пошевелился, приподнялся на локти.
— Малыш, ты почему не спишь, что-то болит?
Юлия пойманная на горячем, зарделась и упада на его грудь.
— Я люблю тебя, Рыцарь мой!
— Да-а! Век бы не догадался, — счастливо смеясь, он подтянул её к губам. — А ну-ка, ну — ка рассмотрю поближе… Я отдохнул, полон сил и ты можешь выжать из меня всё до капельки.
— А ты не рассердишься?!
— Не-а… На рыбалке и охоте подзаряжусь.
При упоминании им о них у Юлии испортилось настроение, но она стоически совладала с собой и не показала вида. Куда же деваться, если ненавидела его увлечение, но любила его, значит, придётся смириться и терпеть. Поэтому лучше не думать об этом, а пользоваться своим временем и правом на него.
Потом опять гуляли по берегу. Читали стихи и тихонько пели. На берег набегали голубые волны с барашками. Воздух был пронизан йодом, а в выбоинах лежали маленькие камушки вперемешку с таким же ракушками. Рисунок сосен на фоне голубого неба напоминал ей китайские или японские рисунки детства.
Вечером после ужина на базе жгли костёр. Читал стихи приехавший из Иркутска отдыхать поэт. Пели песни. Юлия нежилась в крепких объятиях мужа и смотрела на воду. Байкал тихонько мурлыкая, словно пытаясь подпеть, шлёпал о берег волнами. Огонь, отражаясь в спокойной воде, не бередил, а успокаивал душу. Зато золотые искры, бросаемые костром вверх, кололи сердце. Малюсенькие светлячки пытались долететь до своих небесных сестёр звёзд, но у них не хватало запала. Хватит ли у неё, Юлии, сил справиться с таким мужчиной, как Костик или у неё тоже, как у этих стреляющих в небо искр, не наберётся запала и она сгорит… От этой мысли её пробивает дрожь, а он поправляя на ней свой пиджак, прижимает крепче к себе. Отдыхающие пели про сотню юных бойцов, Байкал. Юля с Костей тоже пели со всеми вместе. Песня, плавно качаясь над водой, казалось, поднималась до звёзд и улетала далеко, далеко, теряясь, наверное, в горах. Тех самых, где они с Костиком сегодня были. Ночь на Байкале… Чудо, сказка… Она посмотрела на Костю. "Как ему?" Поймав взгляд и расценив его по своему, он осторожно, стараясь не заметно для других, прикоснулся губами к её виску и легонько притянул к себе. Юленька давно его жена, а он никак не может привыкнуть к мысли, что она принадлежит только ему. Не знал, что собственник и не догадывался что ревнив. Старательно скрывая прятал это в себе. Как только заметил, что мужчины без ума от его Люлю, так и завёлся против своей воли стараясь не спускать глаз с жены. Понимал — дело не только в её внешности. В притягательности к ней было что-то другое. Сам сел на её крючок с первого взгляда… Знал же, что кроме него его девочке никто не нужен, а всё равно глупо мучился, изо всех сил доказывая малышке, что он самый, самый настоящий мужчина и единственный на земле рыцарь.
Утром Юлия проснулась одна. Испугалась… Потом вспомнила, что Костя ушёл с рыбаками в море. Напросился в рыболовную артель. "Пусть уж отведёт душу". Спать не хотелось. Всё равно от тревожного чувства не избавиться. Вздохнёт полной грудью, только когда увидит его живого и здорового перед собой. Выпив наскоро чай, отправилась к Байкалу. Ноги сбивали капельки росы на высокой траве, ломали головки развёрнутых в сторону восхода цветов. Солнце ещё не появилось, а по воде уже побежала сверкающие нити. Вот, наконец-то, и оно! "Оно" конфетти рассыпалось по глади, отражаясь в каждой волне. Озеро стало голубым, голубым, как глаза Костика.
Рутковский вернулся только под вечер. Усталый и довольный. Естественно с уловом. Прикинув, что делать с рыбой, решил устроить уху. Местный парень- рыбак бурят из артели, показал, где есть на берегу шалаш. Костя, не задумываясь об аппетитах прожорливых комаров, увлёкся такой идеей. Юлия подчинилась, хотя вся эта его затея вызывала у неё такой себе потешный ужас. Шалаш, жёсткая подстилка, комары кровопийцы…Она открыла было рот, желая поспорить, но поймав его умоляющий взгляд, тут же улыбнулась и кивнула головой. "Какая разница, где спать, лишь бы на его руках. — Подвела она черту под своими страхами. — К тому же ему так хотелось накормить меня своей ухой… А я всё это кидаю на одну чашу с комарами и комфортом".
Обрадованный и не ожидавший ничего другого, но готовый уступить, он принялся за сборы. Юлия сидела на стуле посереди комнаты и наблюдала за тем, как собирает рюкзак, кидая в него часки, ложки, скатывает с кроватей одеяла.
— Проверим. Кажется, ничего не забыл, как ты думаешь, малыш?
Юлия покачиваясь на стуле хихикала:
— У меня такое чувство, что что-то оставил…
— Да?! Подсказывай.
— Сетку от комаров в которую мы завернёмся, — прыснула она.
Ухмыляясь, он провёл пальцем по её бровям, потом по щеке. Палец замер.
— У, скрипучка какая, — поддел он, ныряя пальцем в её ямочку на груди.
Юлия поймав за шею притянула мужа к себе. В ней замахала крылышками надежда остаться здесь и ну его к лешему тот шалаш, но не тут-то было. Не упустив возможность в безумии швырнуть жену на постель и не дав ей оправиться от шока, прижавшись губами к её губам он топил любимую в ласках. Опомнившись и вспомнив зачем всё это затевала, она игриво поцеловала его глаза и ткнувшись носом в его широкую грудь расширила поле деятельности. Но поплавав в удовольствии всё же должна была признать, что женские заморочки не перебороли на сей раз его увлечения рыбалкой и всем к ней прилагающемся. Пришлось уступить и пойти.
Шалаш был добротный под густой еловой хвоей, застеленный внутри сухим сосновым лапником на подстилке из мягкого мха. Мужчины занялись костром, натаскивая к шалашу сушняка, а Юлия, чтоб не видеть, как потрошат рыбу, пошла прогуляться. Её поражали и привлекали необычные картины… Среди леса может запросто вырасти скала. Вот и сейчас под ногами заскрипел мелкий камень. Лес оборвался и перед ней, как из под земли, действительно встала скала. Одна, другая, третья… Сколько потрясающего вокруг. Интересно, как появились здесь эти вздыбленные камни. Какой богатырь наставил их сюда? Надо спросить у рыбака. Двинулась дальше, но быстро наползающие сумерки пугали. За каждым кустом мерещилось движение. Луна вспорола облако и осветила всё кругом. К тому же заели комары. Юлия вернулась к шалашу. Костёр разгорался. Не удержавшись спросила у мычащего какую-то песню рыбака, про два огромных камня недалече. Тот поведал легенду о том, что это два бурятских богатыря воина похвалялись солнцу выпить Байкал. Вот оно и превратило их в камень не позволяя даже дойти до него. Юлия задумалась- красивая легенда. Ночь своим решительным наступлением вытесняла вечер. Стало тише и темнее и таинственнее. Сидя в сторонке наблюдала за Костей и не мешала мужчинам кашеварить. А глупые искры, стараясь обогнать друг друга, рвутся и рвутся в небо. Бестолковые, через себя не перепрыгнешь… Её позвали на уху. К ней прилагался ещё и омуль, зажаренный на рожне. Это когда большущую рыбину вздевают на палку, надрезают и присаливают. Палку втыкают в землю не далеко от костра. Рыбина калится. Что может быть вкуснее. Омуль покрывается румяной корочкой…