Барон на все эти возмущённые речи не имеющие никакого касательства к его вопросу пожал плечами:
— Князь, к чему это. У меня самые серьёзные намерения. Я хочу жениться на вашей дочери, помогите мне, — не отступил Серж.
— Поговорим о чём-нибудь другом, эта тема закрыта, — рассердился хозяин на настырного гостя, со вздохом усаживаясь в старое большое кресло.
— Если вы беспокоитесь о разговорах, что плетутся в свете, то я в курсе. Это не изменит моего решения. Я знаю, что княжна здорова, позвольте нам встретиться.
— Виделите… она не хочет никого видеть.
— Уговорите. Нам непременно след повидаться… Я не отступлю. На благо её нам лучше поладить.
Они помолчали оба. Тягостным было оно.
— Иногда мне кажется всё зло в том проклятом родовом поместье, что я купил у графа Ветрова. — Опять поднявшись, с высокой прямой спинкой обтянутого бархатом кресла, князь подошёл к окну. — Прежняя княгиня сошла с ума, крича при последнем своём вздохе о добермане. Теперь моя дочь помешана на нём же. И в том, первом случае, долго видели на её могиле мощного пса и тут в истории с Таней, опять же реальная собака. Похоже, не обошлось без проклятия. Сведущие люди предупреждали, жаль, не послушал. Не купи я его, княжна была бы здорова.
— Полноте князь, она и сейчас здорова. Помогите нам встретиться.
— Нет. Пока я жив дочь будет под моей волей и оком. Её никто не посмеет обидеть.
— Вы понятие не имеете… Я не такой как все… Слово чести, я не замысливаю лихого против вашего дитя. Обещаю быть ей надёжной защитой и опорой. Клянусь беречь и заботиться о ней. Прошу вас простить меня, если чем-то невольно обидел. Николай Антонович, мне не нужно ваше состояние. Моё собственное состояние не мало. Я заинтересован только в Тане.
Сержу казалось, что он с благосклонностью выслушал все эти его потуги, но при последних словах барона тот зло взглянул на него и тотчас перевёл взгляд на картину, но, справившись с мешающими говорить ему эмоциями, с иронией произнёс:
— Позвольте спросить вас сударь, зачем же вам эта морока?
— Я люблю её.
Князь не смог скрыть недоумения. Оно наползло на его лицо. Пошевелило пальцы. Чтоб скрыть его и выправить впечатление, он улыбнулся, но улыбка получилась виновато-грустной.
— Но вы не видели её никогда и сейчас не представляете на что идёте. Я совершенно не ведаю, какая причина вами движет, и помогать вам не стану.
— Князь, я понимаю ваши отцовские чувства, желание уберечь дочь от беды. Но поймите и примите мои чувства заинтересованного в ней мужчины. Я тоже хочу быть ответственным за неё. К тому же она не маленький ребёнок, а взрослая девушка. Жалость к ней — это одно, желание любить и помочь — это совершенно другое.
— Барон, вы безусловно умный человек, к тому же видный в Москве жених. Вы могли бы себе составить с любой дамой блестящую партию. Зачем вам такая канитель с моей бедной дочерью? — мысли толпились в его голове налезая и сменяя одна другую, но правильного ответа в них он так и не нашёл.
— Князь это моё дело, выбирать себе жену я буду сам, по своему хотению. Мне не нужно ничьё приданное, у меня хватает своих средств, моим двигателем будут только чувства. К тому же в моём предложении нет злого умысла. И я не прошу вас насильно, против желания княжны отдать мне её. Я прошу только о встрече, а там она вольна сама сказать мне своё решение.
— Простите барон, но я должен подумать. Хорошенько подумать.
Серж, постояв минуту-другую возле камина и понаблюдав за тлеющими углями, вздохнул:
— Хорошо. Я принимаю ваше условие.
— Я передам своё решение через Алексея.
— Позвольте откланяться.
Князь кивнул и отвернулся. «Ох, уж эта нынешняя молодёжь, без вожжей и страха. Нажились в Европе, совсем позабыли свои устои». Не смотря на приятный облик барона, он всё равно почувствовал облегчение, когда тот вышел.
Его путь на выход лежал через гостиную и Серж вынужден был пройти мимо устроившихся в вольтеровских креслах близ круглого столика перед самым диваном Алексея, возле щебечущей с альбомом в руках Натали. Молча, распрощавшись с изумлённым другом, сделавшим попытку выяснить причину разговора Сержа с отцом, барон удалился бормоча:
— Алёша, всё потом. Позже ты непременно всё узнаешь и поймёшь. А сейчас прости, я спешу.
Алексей заверил, что тот может на него полагаться, но слышал ли его Серж, он с точностью сказать не мог.
Не следует думать, что такая не определённость и удаление не вызвало определённую тревогу у барона. Он был весьма и весьма обеспокоен. Только он привык достигать цели. «Не нужно бросать начатое, и удача придёт, рано или поздно!» — так учил его отец. Он непременно добьётся руки княжны.
Николая Антоновича разрывали думы. Он терялся от предложения полученного сейчас от барона и не знал, в какие крайности податься. Князь решительно не понимал, что за цель поставил себе барон. И не является ли та цель корыстной? «Чем княжна ему в таком положении может быть интересна? Только состоянием и возможностью без последствий избавиться от больной. Никто не будет искать его злого умысла в смерти больной жены. Кто его знает, возможно, это не первая его жертва. По сути, барон тёмная лошадка. Но почему он просит тогда встречи с княжной. Мог бы и без просмотра жениться. Господи, я совсем запутался. Вразуми раба своего». — Перекрестился он на образа.
Серж же решил не сидеть сложа руки и отправился с ходу к самой лучшей в Москве свахе. Которая, с утра следующего же дня, взялась профессионально за дело. Князь с княгиней не ожидавшие такого натиска, решили, чтоб не накалять обстановку и не давать повода для новых сплетен, уступить. «В чём проблема-то. Будут только свои. Ничего не выйдет из этих стен. Пусть, в конце-то концов, Таня и решит сама свою судьбу». Соглашаясь, он был абсолютно уверен, что дочь скажет — нет и, забрав добермана, уйдёт. На таком решении и успокоился. Наметив смотрины на вечер, остался доволен сам собой. До того времени князь обещался переговорить с дочерью. Довольная сваха поехала к барону с хорошим известием. Таня долго упиралась. Не желая слушать ни о каком замужестве. Отец настаивал, на этот раз, тоже не собираясь отступать.
— Ты вольна в выборе сама. Посмотришь, послушаешь и откажешь, чтоб впредь не обвинял меня, что это я противлюсь твоему счастью, — настаивал Николай Антонович. — Таня, прошу, послушайся, в обществе ползут слухи. Ты пойми, тебя нигде никто не видит. Сплетни будоражат умы людей разных толков и направлений. Так нельзя.
Поняв, что припёрта к стене, ворча: «Я сердита на вас. Всерьёз сердита». Таня, тем не менее, сдалась. Посмотрев на встревоженного отца, княжна погладила добермана и тяжело вздохнув, как будто ей предстоит выйти на неизвестно что, а не на смотрины, согласилась по такому случаю даже прихорошиться. Алексей вообще не понимал происходящего, Наташа знала чуть больше из её разговора с бароном, но тоже была напряжена и расстроена. В освещённой большой зале, с блестящим полом, были только свои, когда вышла с доберманом бледная исхудавшая Таня, даже модная сейчас в московских салонах причёска и миленькое кружевное платье мягкими складками спадавшее по изящной фигурке, мало помогало ей. Как раз объявили приход барона, все напряжённо ждали развязки. «Барон Сергей Генрихович Кеплинг». — Громыхнул голос у входа в зал. Прыткая Марфа выступающая поперёд домашнего заинтригованного и любопытствующего люду, прячущегося на входе в господские комнаты кто за что, увидев гостя, приглушила чуть не сорвавшийся с губ крик рукой. «Вот оно! Опять он! И теперь уже в роли жениха княжны». Все были на стороже. Одна княжна даже не посмотрела на вошедшего. Она, присев к собаке, что-то нашептывала ей на ушко. Со щёк Тани исчез румянец. Глаза стали слишком большими для исхудавшего личика. Под ними появились тени. Серж, с трудом узнав в бледной исхудавшей девушке Таню, не дрогнул. Правда, немного замешкался не зная, как поступить. Подойти ближе или окликнуть от того места, где он стоит. Всё же решился на то, чтоб подойти. Откашлявшись, сказал: