Мы ждали друга, не отрываясь от экрана. Но пока там был только Славка. Он немного покрутился под запертой дверью ванной, постучал, получил резкий ответ – и обиженно улегся смотреть телевизор.
Валентин буквально влетел в комнату.
– Ну?!
– Пока ничего. Но ей нужно время, чтобы оправиться.
– Кудряшка попала в точку, – с уважением добавил Леонид, который уже успел перейти со мной на «ты», и «Ленька», и «давай без формальностей!».
– Если бы я этого не знал, я бы никогда не подумал, что Клара врет, – поделился Валентин.
– Да она вся в лице изменилась!
– И что? Может, у нее живот схватило! Запах у нее не поменялся! Температура тела, выделение адреналина, потоотделение… я ничего не чувствовал.
– Это может означать, что у нее уникальные способности, – восхитилась я. – Вот бы их исследовать!
– Извини, Кудряшка, но наличие этих уникальных способностей означает, что мы прикончим ее сразу после допроса.
– Что?! Но почему?!
Я и сама не понимала, против чего протестую. Против убийства Клары как человека – или против убийства уникального существа, единственного в своем роде подопытного кролика…
– Потому что, если она поймет, что, соврав, подставит нас по-крупному, она так и сделает. Будет мстить за своего любовника. Диего.
– Мстить она будет по-другому, – проворчала я.
– Вот и подождем.
– Подождем ее мать, подождем, – дурашливо пропел Валентин.
Я взглянула на часы. Мечислав проснется еще не скоро.
* * *
Он мертв.
Диего мертв.
Клара смотрела на кафель ванной комнаты, но, даже если бы по нему начал маршировать полк солдат, она ничего бы не заметила.
Единственный, родной, любимый… самый лучший на земле человек – мертв.
Этого не может быть!
Я не верю!
Этого не должно было случиться!
Но что-то внутри, какой-то страшный инстинкт подсказывал: это правда. До последнего слова и взгляда. Страшная правда, брошенная невзначай, как что-то пустое, не стоящее внимания и тем более – упоминания. Словно каждый день здесь умирают люди, которых любили и любят больше жизни и всего остального мира.
ДИЕГО!!!
И во всем виновата эта сучка Леоверенская.
Стерва!
Дрянь!!
Гадина!
Я убью ее! Обязательно убью!
Диего, такой красивый, сильный, чувственный, – мертв.
Окончательно мертв. Его больше никогда не будет. Он разорван на части оборотнями. Существами, которые самой жизнью предназначены для служения вампирам!
По ванной комнате разнесся тихий стон.
Не только смерть, а еще и унижение. О Диего, я отомщу за тебя!
Какой ужас, какую обреченность, должно быть, он испытывал, понимая, что это всё. Его путь оборвется здесь и сейчас, под клыками и когтями существ, которые даже недостойны были облизывать его ноги. Как он смеялся над оборотнями, когда они были вместе.
– Ты лучше всех остальных, которые у меня были. Ты, так же как и я, любишь боль и находишь в ней удовольствие. И это прекрасно. Я устал от дешевок, которые начинают скулить от первого удара кнутом! А ты… тебя можно долго ломать – и чем дольше я буду это делать, тем острее будет твое удовольствие… Сделать тебе еще больнее?
– Да… о, да, еще… еще-е-е-е…
И хриплые крики, оглашающие комнату.
Воспоминание ножом полоснуло по сердцу. Этого больше никогда не будет. Вообще никогда.
Диего окончательно мертв.
Что ж, за смерть любимого человека стоит мстить.
Но как?
Ответ был прост. Да, хозяин хотел получить эту сучку Леоверенскую живой. Что ж. Очень жаль, но ничего не получится. Она причина смерти Диего. Она должна умереть, медленно и жестоко. Осознавая, как из нее по капле уходит жизнь, вытекая с кровью из многочисленных ран…
О чер-р-р-рт!
Так долго, как хотелось бы, с ней играть не получится!
Вампиры помешают!
Что ж. Тогда хватит и одного удара. В сердце. Или – по горлу. Чтобы перед смертью она хрипела и задыхалась, как подзаборная шавка. Пыталась зажать вену, ухватить кусочек воздуха – и понимала, что все напрасно.
Пусть помучается хотя бы пять минут.
А если уйти после убийства… нет, возмездия!.. не удастся – пусть так и будет. Зато Диего будет отомщен. И сможет спать спокойно. Если за гранью жизни что-нибудь есть, они обязательно встретятся.
Через несколько часов Леоверенская вернется в «Три шестерки».
И остановится в третьем боксе. Там, видите ли, картина работы Даниэля! Гадина! Жаль, что тогда оторвали голову Даниэлю, а не этой стерве!
Надо успокоиться.
Надо обязательно успокоиться.
И достать хоть какое-нибудь оружие.
Можно убить эту гадину и голыми руками, но такой способ займет больше времени. А значит, больше вероятность попасться. К тому же чужой нож или пистолет наведут подозрение на других. И это хорошо.
Кларе не хотелось умирать слишком рано.
Увидеть смерть Леоверенской, увидеть, как подыхает Мечислав, как корчатся под плетьми его прихвостни и молят о смерти сорванными голосами…
Только тогда можно будет уйти к любимому.
Но для начала – оружие.
Клара оглянулась.
Славка дремал на диване.
Жалкий дурак! Да как он мог подумать, что интересен ей?! Что у нее может быть хоть что-то общее с таким ничтожеством?!
Женщина скривила губы. Она лгала, притворялась, плакала у него на плече, стараясь казаться слабой. Она! Одна из сильнейших прим Тулы вынуждена была играть пади! И все ради того, чтобы Иван Тульский получил территорию Мечислава, а его союзник – эту заносчивую сучку. Скольких сил это стоило, скольких нервов!
Но надо быть справедливой: Славка не настолько плохое существо. Он искренне любил ее и старался доставить удовольствие. Не его вина, что ей никто не нужен, кроме Диего.
Боль опять полоснула по сердцу.
Его нет. Ни его сияющих черных глаз, ни густых волос, в которые она обожала зарываться пальцами, – ничего нет. И ее тоже нет. Никого нет. И ничего нет.