Каких усилий Мечиславу стоило выслушать это спокойно – знал только он сам. М-да. Первая любовь. Такое легко не забывается. И именно после этого он принял решение не давить на Юлю.
Она должна прийти к нему сама.
Прийти по доброй воле. Иначе ничего у них не получится. Юля не потерпит давления на себя. И… ему было просто интересно. Первая женщина, которая так отчаянно сопротивляется своему влечению. Но почему?
Этого вампир и не мог понять.
Любовь? Но какая может быть любовь, когда они с Даниэлем и знали-то друг друга неделю. Даже меньше. Это что угодно, но не любовь. Экстремальная ситуация, взрыв гормонов, выплеск адреналина в кровь… Так было на войне. Когда люди ходили под смертью, чувства становились острее. Но любовь?
Мечислав провел рукой по лицу. В такое он не верил. А что тогда? Почему Юля так упорно старается держаться от него подальше? Из детского упрямства? Хочешь? А вот накося выкуси! Не будет тебе этого!
Может, и так. Но как можно связать это? Юлю как вполне взрослого человека, принимающую нелегкие решения и отвечающую за них. И другую Юлю, сопливую девчонку, тонущую в своих эмоциях.
У вампира, несмотря на многолетний опыт, это не получалось.
Мог бы помочь только Константин Савельевич Леоверенский, но вампир с ним не советовался.
Ларчик открывался просто. Юля была самой обыкновенной девчонкой девятнадцати (скоро уже двадцати, не стоит забывать про подарок и праздник…) лет, со всеми комплексами, неуверенностями и заскоками, характерными для этого возраста. Но слишком рано повзрослевшей. Повзрослевшей в боевых условиях.
Отсюда шли и все расхождения. Юля изо всех сил пыталась вернуться в мирную жизнь. В то, что было «до войны», в ее случае – до вампиров. И пока еще не понимала, что этого быть не может. Это нереально.
Сама Юля могла бы пропеть на эту тему: «Жизнь невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь…»
Но понимать этого она решительно не желала. Не соглашалась с реальностью, не хотела лишний раз встречаться с Мечиславом, не хотела просто признавать, что – все. Детство кончилось. И пора отвечать не только за себя, но и за других людей. И она уже отвечает. Потому что фамилиар Князя города так же ответственен за всех паранормов города, как и сам Князь.
Страх ответственности. Страх взрослой жизни. Страх – а какой она окажется в этой жизни? Вдруг не такой, как ее учили, как она сама хотела? Это и толкало ее прочь. Хоть куда, но только подальше.
Этого Мечислав тоже не знал. Единственное, что он пока ощущал своим чутьем, – нельзя давить на девушку. И был прав. Чем больше он стал бы тянуть Юлю к себе, тем больше она сопротивлялась бы. И вампир выжидал.
У них еще будет время. Ведь вампир и фамилиар связаны больше чем навек. И у них еще не одна человеческая жизнь впереди.
Осталось только разобраться с Князем Тулы.
Но тут Мечислав особенной проблемы не видел. Иван Тульский – из тех, с кем можно торговаться и договариваться. Да, он несдержан. Резок. Жесток. Местами даже садист. И что? Ему же не в постель с ним ложиться. А вот выгоду свою Иван Тульский понимал отлично. И у Мечислава было что ему предложить.
С Рамиресом дела обстояли намного хуже.
Рамиреса Мечислав знал давно. И не любил. Это еще мягко сказано. Он бы с удовольствием порезал Рамиреса на части и провернул через мясорубку. Медленно. Очень медленно. А уж теперь, когда этот извращенец положил глаз на пушистика…
Урод!
Для Мечислава совершенно неважны были причины поступков Рамиреса. Какая разница, из-за чего у тебя хотят забрать источник силы? Из-за ее силы? Или из-за того, что она любила Даниэля и была любима? Или по обеим причинам? Кто знает! Мечиславу это было совершенно не важно. Важно другое.
Рамирес Юлю не получит, хоть он наизнанку вывернись. Три раза.
Только вот напрямую ему такое сказать нельзя. Всё испохабит, до чего добраться сможет. И переговоры с Иваном сорвет, и Юле гадостей наговорит, и как бы еще на поединок не вызвал. Даже если его и угробишь, столько проблем с Советом получишь, что хоть сам удавись. И то без толку. Вампиры – они же неудавливаемые.
Придется ходить по ниточке – и надеяться, что его непредсказуемый фамилиар не доставит лишних проблем.
Интересно, как у нее прошел день? Скоро должен прийти Борис с докладом. Мечислав не лгал, говоря Юле: обо всем, что касается тебя, мне докладывают сразу после пробуждения. Лучше заранее знать, куда собирается влезть твоя вторая половинка, а то можно и не успеть ее выдернуть. Хотя эти полгода она и не доставляла проблем: сидела дома, рисовала на улицах и ревела по углам.
Мечислав подозревал, что это время он скоро будет считать самым спокойным. Зная Юлю… и сам, и по рассказам Бориса и Вадима…
О, легок на помине.
Вадим постучал и вошел в дверь, не дожидаясь разрешения. Мечислав не сердился. Зачем? Глупо обставлять свою жизнь большим количеством церемоний.
– Вадим?
– Звонила Юля. Она просила о встрече.
– Так отправляйся за ней и доставь ко мне. В чем вопрос?
– Вопросов нет!
Вадим развернулся, но уйти не успел. В комнату вошел Борис.
– Добрый вечер, шеф. Разрешите доложить?
– Слушаю. Вадим, можешь пока остаться. Послушаем, как мой фамилиар провела этот день.
Борис замялся.
– Э… шеф…
– Докладывай, – надавил голосом Мечислав. И Борис неохотно стал рассказывать.
– Сегодня Юля проснулась ближе к полудню. Ходила в кино. Встречалась со своей подругой Надей. Потом съездила в клуб к оборотням и тренировалась там вместе с Валентином. Из клуба они вдвоем поехали к Юлиному брату. И убедили его инициироваться сегодня. Потом Юля отправилась домой. Звонила деду. Разговаривала с ним о своем брате. Потом…
– Что ты мнешься? Что она еще натворила?
– Дело в том, что она познакомилась с одним молодым человеком.
– Кто, что, где живет?
– Некто Сергей Михайлович Новиков. Двадцать два года. Не женат. Считается бабником. Живет вместе с родителями и младшим братом на Красноармейской, дом девять, квартира тридцать два. Учится в институте на экономическом факультете. Внешность… симпатичный.
– Фотографии?
– На вашем компьютере.
– Хорошо. Потом посмотрю. Это был дружеский визит? Борис замялся. И у Мечислава возникли нехорошие подозрения.