М-да, хорошая проверка. Выплывет (со связанными руками!) – ведьма. Утонет – прости нас, раб(а) божий(ья), обознатушки вышли. Плыви себе на тот свет, а уж мы за тебя всем обществом помолимся…
– Если болезнь человека проходит от молитв и поста – значит, это диавольские козни. Если же нет – либо это болезнь, либо диавол слишком силен и надо молиться, молиться и молиться, дети мои.
Ага, класс. Больного, например, эпилепсией человека лечить молитвой и постом. Да еще давить ему на психику. Его же еще сильнее плющить будет. А там и помрет, «отчитанный».
– С некоторого времени стала популярной практика массовых отчиток. Пожалуйста, несколько слов о вашем отношении к этому явлению, называемому в церковной традиции экзорцизмом, – это какой-то штатский.
Странно, почему вдруг такой вопрос. И почему – он? Я думала, первыми пойдут монахи…
– Я отношусь к этому негативно. Не думаю, что сейчас найдутся люди столь высокой духовности, обладающие подобным даром. В Киево-Печерском патерике, например, есть всего несколько упоминаний об изгнании злых духов. Наверное, враги рода человеческого ослабли с того времени, а у нас появилось множество величайших святых, превосходящих по чрезвычайным дарованиям преподобных Киево-Печерских. Мыслящие подобным образом серьезно заблуждаются. Лукавые духи стали только еще лукавее, а у нас появилось множество так называемых младостарцев или лжестарцев, деятельность которых наносит огромный, иногда непоправимый духовный ущерб. Кроме того, появились шарлатаны, которые надевают рясы, облачения и устраивают мерзкие шоу. Развелось множество «матушек», промышляющих заурядным колдовством, – хотя матушками у нас принято называть лишь монахинь и жен священнослужителей, – которым устраивают рекламу некоторые ТВ-каналы. Но на них попадаются лишь люди, живущие вне Церкви и таинств. Истинные подвижники, обладавшие столь чрезвычайным даром, получали его после многих лет, а чаще десятилетий, проведенных в подвижнических трудах под опытным руководством непрелестных наставников. Эти подвижники веры являли собой образец величайшего смирения, избегая суетной мирской славы, прячась от людского взора. А вот пустоцвет всегда стремится попасться на глаза.
Это переполнило чашу моего терпения. Пустоцвет? Пустобрех! Я вскочила с места.
– Я знаю, что некоторые духовники вместо помощи в борьбе со злом вмешиваются в личную жизнь духовных чад, навязывая им те или иные жизненные решения: где работать, с кем жить и т. д. Что вы можете сказать об этом?
– Это недопустимо. У нас в обители есть хорошие духовники. Это действительно опытные батюшки, а не те молодые люди, которые вчера рукоположились, а сегодня уже имеют штат келейников и десятки, если не сотни духовных чад из числа неофитов, видящих в своих пастырях столпов православия. И уж конечно, священник не имеет права как-то диктовать своему духовному чаду, что ему или ей делать и как жить…
– Конечно, при условии соблюдения заповедей?
– Заповеди – это краеугольный камень нашей веры.
– А слова вашего же Христа имеют значение?
– Что вы имеете в виду, дочь моя?
– Ну вот, например, Христос выгнал торговцев из храма. А у вас в церкви торгуют. Христос говорил, что все равны – ни эллина, ни иудея, – а сколько евреев перерезали в Средние века. И даже сейчас вы их не любите. Чуть что, сразу визг поднимается: жидовский заговор, жидомасонство… А если кто-то принадлежит к другой… национальности или обладает не совсем нормальными способностями? Сразу же отторжение?! Колдун, ведьма, оборотень…
– Юля! – Рокин, возникший словно из воздуха, схватил меня за плечо. – Я думаю, об этом мы поговорим потом. Прошу прощения, братья…
И выволок меня за дверь.
– Юля, ты с ума сошла – говорить о таком в церкви?!
– Рокин! Я вам рога поотшибаю! – разъяренной коброй зашипела я. – Вы меня пригласили поговорить или лекции послушать?! У меня времени нет на эти глупости!
– А если бы я честно сказал про лекцию, вы пришли бы?
– Нет. И вообще у ваших пастора и попа на редкость неприятные ауры. Такие… протухшие.
– А вы видите ауры?
– Вижу. Вот и вашу сейчас тоже.
– А…
– Золотисто-желто-оранжевая с красным и голубым. Что означает – не знаю. Если толковать по вашему журналу, получается слишком расплывчато. Мне надо больше литературы. А ваши попы почти все красно-коричневые с оранжевым. Ни желтого, ни белого. Серые тона по всей ауре, у них болячек по самое это самое. Есть черные и такие грязно-лиловые, грязно-пурпурные тона. Очень противное ощущение от одного взгляда. Вы что-нибудь мне нашли?
– Да, но мало. Вот, возьмите.
Я сунула в сумочку диск, буркнула «мерси боку» и направилась к выходу. Рокин не отставал.
– Юля, неужели вам не было интересно?
– Нет.
– Совсем-совсем?
– Ну ладно. Но только чуть. Хотя я надеюсь никогда не сталкиваться с бесноватыми.
– А вы могли бы справиться?
Я пожала плечами. А перед глазами встал Влад – уходящий к своей семье, на небо…
– Для этого нужны другие способности. Мне так кажется.
– Вы и сами не знаете своей силы.
– А вы знаете?
– Не знаю. Но могу помочь вам разобраться.
– На части? – ехидно поинтересовалась я.
Рокин смутился.
– Юля, я же не в том смысле!
– А в каком? Не знаю, но делаю? Чините сантехнику с таким подходом!
Рокин понял, что я зла, и перешел к делу.
– Я могу проводить вас к человеку, который тоже видит ауры.
И для этого мне придется тащиться куда-нибудь в Оптинскую пустынь или пустошь? Или еще подальше – например, в Сибирь? Щаз-з-з!
– Он здесь?
Рокин не стал вилять.
– Да. Вы можете задержаться?
– Ведите.
Я решительно набрала номер оборотня. Мне надо хоть с кем-то поговорить об увиденном. Обязательно.
Оборотни в бешеный восторг не пришли, но спорить не стали. Рокин вежливо показал мне на коридор. Я свернула и оказалась перед небольшой дверью. ИПФовец постучал, дождался изнутри мягкого «Войдите», вежливым жестом пригласил меня внутрь. Я нервно хихикнула. Мне вдруг пришло в голову, что привычка пропускать даму вперед имеет под собой немного другую основу, и на заре времен женщин пропускали вперед в пещеру скорее на разведку: не затаился ли там хищный динозаврик? В пещерах ведь двери не предусмотрены, зайти может кто угодно. Пусть тогда хищник лучше жену слопает, а венец эволюции успеет унести ноги. Но поздоровалась я вежливо.
– Вечер добрый.
– И тебе здравствовать, дочь моя, – мягко произнес сидящий в кресле поп. Этот был симпатичнее: седенький, благообразный, с голубыми глазками и постным выражением. Обычно таким батюшкам говорят что-то вроде «Благослови, Владыко…». Аж самой захотелось.