— Ты не сможешь, — твердо сказал оборотень.
— Неужели? Даниэль, смотри за ним!
Я отправилась на кухню, но вместо того, чтобы искать ножи, села на стул и уставилась в пространство. Ну да. Проще убить, чем пытать. Убить я могла бы. Уже смогла, но тогда я была в шоке, ненависть к палачам подействовала, как наркотик. Смогу ли я убить сейчас? А еще пытать перед этим?
Что бы сказал дедушка? Хотя я и так знаю, что бы он сказал. Он сел бы напротив, поглядел мне в глаза и спросил: «Юля, это действительно необходимо? Нет другого выхода? И принесет желаемый результат? Если это так, не стоит сомневаться в своих действиях. Ты на войне, а не на балу».
А я в себе уверенна не была. Мне надо было узнать, где держат моих вампиров. А оборотень мог это знать. Или мог знать, к кому мне обратиться с этим вопросом. Может можно и как-то иначе. Но как!? Я не знала. Но знала, что бы мне ответил дедушка. «Юля, если ты приняла решение, то не надо мучиться сомнениями. Враги — всегда враги. Когда на кону стоит твоя жизнь, не стоит стесняться в средствах. Если бы стеснялся я, тебя бы на свете не было.» То-то и оно! Но смогу ли я!? А вот сейчас и проверим. Выбора-то все равно нет! Кто-то из нас двоих должен пытать, а кто-то — держать нож у горла оборотня, чтобы тот не перекинулся. Роли распределились так. Можно и наоборот. Пытать будет Даниэль, а нож держать — я. Можно.
Но это я заговорила о пытке. Это я поклялась, что сделаю все для моих друзей. И если я откажусь теперь — я сломаю в себе что-то такое, чему не срастись. Я потеряю уважение к своему слову. А если буду его пытать? Я стану совсем другой. Какой? Холодной, жестокой, злой — не знаю! Что пнем по сове, что сову об пень, а птичку все равно хоронить придется. Вот и я в себе что-то похороню. И в одном и в другом случае. Но выбора нет. И рядом никого нет. Нет со мной такого человека, большого, сильного умного, чтобы положил мне руки на плечи и сказал: «Юленька, все твои проблемы гроша ломаного не стоят. Я их сейчас решу. А ты пока посиди в уголочке, отдохни немного…» Но его нет. И может никогда и не будет.
Даниэль, хотя и вампир, но ему не по себе, а за триста лет можно было еще и не к такому привыкнуть. Если тебя самого пытают, можно ли сохранить в себе доброту и мягкость? Я бы не смогла. Даниэль смог. И я не хочу заставлять его ломать что-то в себе. Я — никто. Он — гениальный художник. Его дело творить, а не громоздить трупы. Да и не сможет он. Не захочет. Проще самой взяться за нож, чем его уламывать. Никто за меня мою работу не сделает. Это как у Атланта. И держать тяжело, и плечи натирает, и надоело все до крайности, а только больше этот чертов небесный свод держать некому.
Я решительно сняла с подставки все имеющиеся там ножи. Шесть штук. И направилась в ванную комнату. Даниэль сидел на краю ванны и поигрывал ножом в опасной близости от горла ликантропа.
— Юля?
Я посмотрела на него. Бедный вампир.
— Ты поможешь мне?
У Даниэля глаза на лоб полезли.
— Юля, ты это всерьез!? Ты собираешься его пытать!:
— А что заставляет тебя думать, что я шучу? У них в руках три моих друга. И этот… О! Ты участвовал в налете на дачку Снегирева?!
— Не твое дело! — рявкнул оборотень.
Я и сама не поняла, как и что получилось. Руки сработали быстрее головы. Я полоснула оборотня ножом поперек груди.
— Не смей на меня орать, тварь! — прошипела я.
Даниэль смотрел на меня с ужасом. На красивом свитере оборотня набухала симпатичная красная полоса. А я была как под наркозом. Из всех чувств осталось только одно — ярость. ЭТО СУЩЕСТВО посмело повысить на меня голос!?
— Юля!
Я сверкала глазами не хуже вампира. Кажется, я вошла в настроение! Ну, теперь держитесь, фашисты!
— Никакая мохнатая тварь не посмеет поднять на меня хвост! Заклей ему рот и держи нож у горла! Если попробует перекинуться — режь!
— Как прикажешь, — Даниэль поспешно заклеил оборотню рот. — Юля, но ты…
— Молчать! — рыкнула я. — Поверни его так, чтобы я руки видела!
И сама себе удивилась. И откуда что взялось? Ведь была такой милой девочкой!
— Слушаюсь!
Вампир послушно повернул Петю на живот и руки оборотня оказались у меня прямо перед глазами. Большие, не слишком красивые, поросшие на сгибах рыжеватыми волосками. И сейчас я должна разрезать эти пальцы… Юля! Не смей расклеиваться! За тобой трое друзей, которым больше не на кого надеяться! Ты осталась! И подвести их ты не можешь! Не должна!
Я отделила от кисти мизинец — и полоснула по нему ножом. Разрез получился не с первого раза. Руки заскользили в крови.
— Даниэль, ты не знаешь, у него перчаток нет?
Я старательно говорила на самые обычные, ничего не значащие темы, чтобы отвлечься от своих действий, чтобы не думать и не ощущать. Любая человеческая эмоция мне была сейчас противопоказана. Если бы я хоть на минуту задумалась о том, что я делаю, со мной бы истерика случилась. Оставалось только прятаться за холодное спокойное любопытство. Понимал ли это вампир? Вряд ли. Голос его был спокоен и холоден, с нотками неодобрения.
— Не знаю.
— Надо было по дороге пару хирургических купить. Ну да ладно, так разберемся!
Мои пальцы были все в крови, и резать было жутко неудобно. Но я упорно кромсала палец вдоль, добираясь до кости. Главное было не думать, что это живой человек. Ну, пусть оборотень, но живой. И так же способный чувствовать боль. Так же, как и Борис, как Вадим, как Мечислав… Лучше думать, что это — курица. А мне надо приготовить филе. Вот так, вдоль, нащупывая кость…
Вырезать кость из живого человека оказалось только чуть посложнее, чем из мертвой курицы. Вампир крепко придерживал оборотня в ванной, чтобы тот не дергался. И, наконец, кость мизинца осталась торчать посреди ошметков плоти, голая и красная от крови. Я подумала и кивнула Даниэлю. Искать молоток не хотелось.
— Переверни его обратно.
Вампир повиновался. Лицо оборотня было искажено от боли, а на щеках — две дорожки от слез. Я рванула за ленту, сдирая ее с губ вместе с кожей. Оборотень взвыл, но я не обратила никакого внимания на его страдания.
— Будешь говорить!? Или мне молоток поискать!? Я сейчас тебе эту кость обломаю, а потом за остальные пальцы примусь. Буду мясо срезать по кусочку! А потом еще и прижигать! Богом клянусь! Ты мне все выложишь, но будешь в таком состоянии, что проще тебя убить! А мне этого очень хочется! Так задавать вопросы — или рот заклеить!? Я тебя буду медленно убивать! Обещаю!
Наверное, что-то было в моих глазах. Что-то правдивое, отчего он мне поверил. Да я и сама себе верила. Я бы сделала все, что обещала. Я такая. Оборотень сглотнул и кивнул.
— Спрашивай!
Я очаровательно улыбнулась. Даниэль смотрел на меня с тихим ужасом.
— Юля, ты…