Виктор пожал плечами, не зная, что ответить, а она добавила:
— Знаешь, Витя, в моей жизни всякое было: и хорошее, и плохое. Были моменты, которыми я совсем не горжусь. Но одно я знаю точно — ближе тебя у меня никого нет, только Денис.
Виктор был очень тронут ее словами.
— Я знаю, — только и смог сказать он в ответ.
— Наверное, надо было тебе все рассказать о твоей благоверной, но так не хотелось делать тебе больно… — вздохнула Галина.
— Вы ни в чем не виноваты. Вы и так столько сделали для меня — мне и за сто лет вас не отблагодарить.
— Хорошо, что предупредил. Ближайшие сто лет благодарности ждать не буду, — усмехнулась Галина и все-таки указала взглядом на ключи от квартиры Авдеевых, лежащие у Виктора на столе: — Ты понимаешь, чем все это может закончиться?
— Да. Но другого выбора у меня нет. Я должен, — твердо сказал Виктор.
— Ты ставишь на кон всю свою жизнь. Подумай, стоит ли такая игра свеч? — с тревогой в голосе произнесла Галина.
Но он уже все решил, и отговаривать его было бесполезно.
— Спасибо вам, Галина Васильевна. Без вас у меня ничего бы не получилось, — проговорил он с теплотой.
Три месяца назад
Виктор очень хорошо запомнил тот день, когда к нему приехал адвокат Авдеевых и начал настойчиво уговаривать принять Андрея и Надю в школу.
Виктор вежливо отказывался. Он никак не рассчитывал на новых учеников, к тому же требовалось провести собеседование, проверить все документы и прочее и прочее…
Но адвокат настаивал. Он упорно подсовывал Виктору папку с документами, можно сказать, под самый нос, давил на жалость.
— Родители погибли… а они хотели отдать детей именно в вашу школу… я должен исполнить их волю!
И Виктор сдался, раскрыл-таки папку.
— Если дети — сироты, мне нужно согласие опекуна. С кем подписывать договор? — спросил чуть раздраженно.
Адвокат с готовностью ответил:
— Близких родственников у них нет, процедура оформления опекунства еще не запущена. Пока о них забочусь я…
А потом он рассказал о пропавшей во время шторма яхте и о том, что поиски ничего не дали, так что надежды на спасение никакой нет…
Виктор слушал его и одновременно перелистывал документы в Надиной папке. Вдруг он наткнулся на фото девочки. Виктор замер, всматриваясь в до боли знакомые черты. Адвокат что-то бормотал насчет бедных детей, трагедии и о том, что малышка пока ничего не знает… Мог бы и ничего не говорить, потому что Виктор уже принял решение:
— Ну, хорошо. Я готов сделать для них исключение.
Адвокат радостно поблагодарил, явно очень довольный собой.
— Вы говорите, законного опекуна у них еще нет? — переспросил Виктор.
Адвокат отрицательно покачал головой.
Поиски продолжаются
Все отчаянно трусили, но только Рома не умел или не хотел скрывать свой страх. Оказаться ночью в подземелье, где убивали и мучили детей, где на Андрея и Надю напал Петрушка, где за каждой дверью скрывалась жуткая тайна, — все это не добавляло оптимизма, но приходилось рисковать, ведь в дневное время их отсутствие легко могли обнаружить, в школе все слишком на виду. Хватятся — объясняй потом, где ты был.
Они блуждали по запутанным лабиринтам подземелья, спорили на развилках, искали и наконец набрели на дверь с ручкой, помеченной знаком Гемини — знаком зодиакальных близнецов.
Конечно, они опасались сигнализации, да и никто из них не знал, что за ужас поджидает их за таинственной дверью, но они искали ответы на мучившие их вопросы. Возможно, ответы — за этой дверью, стоит только нажать на ручку…
Андрей решительно нажал. Дверь приоткрылась. Сигнализация не сработала… Напряженные ребята осторожно проникли в комнату, заброшенную, темную, заставленную старой мебелью. У всех возникло ощущение, что комната была необитаема несколько десятков лет. Но вот они увидели стеллаж с игрушками, пыльных кукол на столе, потускневшие рисунки на стенах… и страшная догадка посетила всех одновременно — в этой подземной тюрьме некогда держали детей.
Ребята с изумлением осмотрели комнату, вдруг на шкафу обнаружилась жестяная коробка из-под пленки, на коробке бумажная наклейка со знаком Гемини и номером 1030. Они нетерпеливо открыли коробку и разочаровались. Ничего. Мелкий мусор: фантики, стеклышки, засушенные цветы… Снова бросились на поиски, заглядывали под шкаф, открывали ящик стола, какие-то чемоданы…
Внезапно Вика в ужасе воскликнула: «Смотрите!» Все мгновенно сгрудились вкруг нее. Она нашла детский рисунок, на рисунке — девочка на операционном столе, четверо врачей со шприцами… под рисунком подпись: Валя Спиридонова. Ребята почти сразу вспомнили, кто такая Валя Спиридонова, — это Валентина Савкина, судья. Та самая женщина, что приезжала к ним в школу. Но она так ничего и не объяснила, а потом и вовсе пропала, как пропадали до нее все, кто был хоть как-то связан с тайной старинной усадьбы и ее подземелья.
Андрей сразу же предположил: если в этой комнате держали Валю, то в той, другой под таким же знаком, могла быть его мама. Да, но другая комната под сигнализацией, что это значит? Что там снова кого-то держат? А что, если этот кто-то — мама Андрея и Нади?
Тайна Марии раскрыта
Пока ребята блуждали по подземелью в поисках разгадки тайны знака Гемини, Володя провел свое расследование. Он еще раз тщательно изучил свою комнату, проверил тайник и понял, что его явно кто-то открывал. Во время осмотра он также обнаружил небольшую вмятину на стене, до сих пор сохранившую пороховой запах.
У Володи уже не оставалось сомнений, он достал из шкафа спрей, ультрафиолетовую лампу, резиновые перчатки…
Задернул шторы, обработал пол спреем, посветил — так и есть, следы крови, отпечатки ладоней. Володя быстро восстановил картину убийства, протянул веревки, указывающие траекторию полета пули, отметил место — вот здесь стоял связной, он выстрелил, в него тоже кто-то выстрелил, он упал, потом его тело тащили по полу.
Все было ясно. Мария попала в большую беду из-за него. Теперь понятно, отчего она молчала — она его боялась. И еще — она кого-то покрывала, кого-то, спасшего ей жизнь.
Оставалось выяснить — кого. Володе почему-то казалось, что Мария знает, у кого картины.
Ни о чем не подозревающая Мария вошла в комнату. Улыбка сползла с ее губ. Картина убийства, воссозданная Володей, испугала ее. И Володя заметил этот страх.
— Я все знаю, — заявил он, и взгляд его был холоден, он смотрел совсем не так, как раньше. Неужели она попала в ловушку? Неужели человек, которого она полюбила, оказался обычным преступником, холодным и безжалостным, способным погубить и ее, и Максима! Нет, она не допустит!