— И потом будешь спрашивать у трупа? — Я сокрушенно покачал головой.
Он выругался, хлопнув дверью, ушел, впрочем не забыв забрать с собой и монету. Я же продолжил исследование трюма, перебирая и перемещая мешки с сахаром. На третий час мне несказанно повезло — я обнаружил шесть ящиков с кофе и большой грязный моток шерстяных ниток лимонного цвета.
Я поблагодарил Небо. Удача меня не оставила.
Шерсть! Нитки! Из этого вполне возможно сделать веревку. А той маленькой доли магии, что есть во мне, хватит на кое-какой фокус с этим предметом.
— И каково это — жить, зная, что ты больше не увидишь лес? — спросил меня квезаллэ.
Мы вновь играли в сиэлвэ, а черноволосый сторожил, совершенно не собираясь терять бдительность и принимать на веру мою расслабленную позу.
— Вполне сносно, — сказал я. — Не так удобно, как во дворце, но в этом тоже есть своя прелесть. Попробуй как-нибудь.
Он покачал головой:
— Не думаю. За то время, что мы гонялись за вами, лэд, я начал тосковать по дому. Жить где-то еще, кроме леса, не позволяет моя кровь.
— Ты уверен, что не являешься родственником моей кузины, квезаллэ? Она так же капризна, как и ты.
— Нет, лэд. Я не из благородного сословия. Но я эльф. А вот вы… даже не знаю. Якшаться с кучей отбросов, разбойников и дрянных тварей, большинство из которых не пустили бы даже на границу нашего королевства… Такое мог позволить себе только изменник, забывший о крови звезднорожденных. Это предательство всех ваших друзей из прошлого. Тех, кто доверял вам.
Он завершил игру, обогнав меня на четыре хода, как видно просчитывая это заранее, еще с прошлого вечера. И сейчас квезаллэ был доволен собою.
— У такого, как я, не может быть друзей, квезаллэ. Ты, кажется, забыл. Были учителя и наставники, были ученики и поклонники, были слуги и товарищи по эскадрилье. Но друзей у потомков Первых не бывает. Так что те, кого ты назвал отбросами, разбойниками и дрянными тварями, — стали моими первыми настоящими друзьями.
— Внешний мир вас испортил, лэд. Но плаха это исправит. Хватит на сегодня игр. Через пять дней мы достигнем Южного материка и там пересядем на более быстрый корабль. Вам осталось недолго здесь скучать.
Они ушли, и я в перерывах между проверками надзирателя занимался тем, что плел из ниток веревку. Получалось не слишком красиво, но мне достаточно и того, что есть. Я провозился до вечера, когда пришло время ужина и тюремщик принес еду.
— Овощи на пару? — делано оживился я. — Чудесно!
Он, недовольно сопя, спросил:
— Твои деньги. Чего ты хочешь за них, эльф?
— За тысячу луидоров я мечтаю о хорошем остром ноже.
— Не выйдет! — тут же отрезал он.
— Что, он стоит дороже? — удивился я.
— Не прикидывайся придурком, остроухий. Ты меня им прирежешь. Я не идиот.
Я не стал настаивать, опасаясь, что он уйдет.
— Хорошо. Тогда другое предложение. Когда мы окажемся над материком, ты выпустишь меня.
— И куда ты побежишь? В крюйт-камеру?
— С одуванчиковой подушкой, которую ты мне дашь, я просто спрыгну в одну из ночей, когда будет неполная вахта. Я сбегу, ты получишь деньги. Все будут счастливы.
— С меня первого голову снимут.
— Придумай что-нибудь. Взорви дверь, когда я убегу. Подпили ее. Свалишь все на меня.
— Я подумаю.
Он вновь ушел, этот нерешительный, но жадный и глупый парень. Вернулся уже утром, вместе с завтраком, сказал:
— Подготовлю, что ты просишь. Но вначале отдашь деньги.
— Я покажу мешок, в котором их спрятал.
— Покажешь сейчас.
— Нет! — отказался я. — Когда придет время и когда буду уверен, что ты выполнишь свою часть сделки.
— Вначале деньги возьму, потом выпущу, эльф. Без монет делать ничего не стану.
— Хорошо, — согласился я. — Когда все будет готово — рассчитаемся.
Он неохотно кивнул, оглядел полутемный трюм, словно надеясь, что где-то предательски сверкнет золото, и ушел. Конечно же он возьмет монеты, а затем… затем я буду ему ни к чему. Прекрасно это понимаю. Но я рискну.
Оставалось только ждать подходящего случая. И он представился неожиданно быстро. На следующий день, как раз в то время, когда я заканчивал плести веревку.
Я услышал, что демон, который всегда гудел одинаково, взревел громко, и шлюп, поскрипывая, начал набирать скорость и высоту. Я оставил свое занятие, сказав в пространство:
— Странно.
Сидя здесь, я успел понять стиль капитана — он никуда не торопился, всегда держался одной высоты, где у судна была лучшая устойчивость, лишь к вечеру снижаясь ярдов на двести, чтобы уйти в лежащие у океана облака. А тут середина дня, и он вдруг решил погонять демона.
Для этого должна быть определенная причина.
Демон ревел, надрываясь. Надо сказать, что твари, несущие корабли, гораздо крупнее тех, которых сажали в стреколеты, поэтому создавалось впечатление, что где-то за стенкой беснуется целое стадо свирепых чудовищ.
Я смотал веревку, сунул ее под ближайший мешок.
Либо капитан кого-то преследует, либо кто-то преследует нас. Других причин так надсаживать существо Изнанки я не видел. Проверяя свою теорию, я дотронулся до левой переборки. Так и есть — совершенно холодная. Охладители работали на полную.
Корабль резко накренился на правый борт, делая крутой разворот.
А вот и маневр ухода. Значит, гонятся все-таки за нами.
Я прикидывал, какие выгоды мне это сулит, когда наверху загудели боцманские дудки, кричавшие «занять посты согласно боевому расписанию». Застучали пчелометы, над нами пролетело звено стреколетов. Гулко зазвякали пушки, словно на пол посыпались металлические банки.
Шлюп обстреливали, а тот огрызался легкими зенитками.
Атакующие сделали еще три захода, поливая огнем верхнюю палубу и надстройки. На несколько минут наступила тишина — звено нападавших улетело, но скорость шлюп не снижал, из чего следовало, что это еще не конец.
Мое ухо различило отдаленное ворчание грома.
— Забери меня Небо! — сказал я.
Этот гул я ни с чем не спутаю — тяжелые дальнобойные орудия. Два или…
Три попадания в левый борт заставили несчастный корабль застонать и вздрогнуть всем корпусом. Я подлетел в воздух, упал на мешки. В голове звенело, и будь я на месте капитана, то уже умер бы от стыда.
Тупой кретин даже не выставил магический щит!
— Забери меня Небо! — повторил я, нашарив веревку. Если так продолжится и дальше, следует выбираться незамедлительно.