Дэвис пренебрежительно фыркнула.
— Долго?
— Пару минут.
Единственным жильем, которое можно было без подготовки предложить перепуганной знаменитости, являлись комнаты проверяющего офицера, иногда заглядывающего на базу, но они находились в дальнем конце того уровня, где проживал военный состав. Флюк возлагал большие надежды на длительную прогулку, надеясь, что сумеет разговорить свою спутницу. Теперь этот путь казался ему тягостно-бесконечным.
Пискнул сигнал вызова. Он снял с пояса рацию.
— Флюк слушает.
— Флюк, это Гонсалес. Где вы находитесь?
Флюк окинул взглядом погруженные в полумрак двери.
— Мы только что прошли мимо центра радиоперехвата.
— Немедленно доложитесь, как только доставите мисс Дэвис на место.
— Есть.
Выключив рацию, Флюк прицепил ее к поясу и взялся за сумки.
— Налево, — сказал он, крякнув.
Они двинулись дальше, через секцию вспомогательных служб, где располагались спортзал, библиотека, лазарет, кабинет дантиста. Никто здесь уже практически не бывал, и помещения выглядели заброшенно и уныло. Флюк и Дэвис миновали ведущий в библиотеку проем, за которым во мраке проглядывали голые полки. Флюк вообще-то считал, что давно привык к окружающей тишине, но сегодня она казалась ему странно гнетущей, почти осязаемой. Он попытался насвистывать, но получилось фальшиво, и он тут же умолк.
Шедшая в полушаге позади него Дэвис зябко поежилась.
— Здесь так темно…
«Значит, и ее тоже проняло», — подумал Флюк и решил внести свою лепту.
— Там, впереди, лазарет, — сказал он. — Странно, куда делся труп того парня? Питерса? Кому он мог понадобиться… и зачем?
Дэвис вместо ответа лишь плотнее запахнула мех на узких плечах. Флюк открыл было рот, чтобы еще нагнать на нее страху, но передумал. Если она чересчур перепугается, то вместо того, чтобы пригласить его к себе, вполне может захотеть вернуться обратно… а перспектива тащить назад к оперативному центру тяжелую кладь ему вовсе не улыбалась.
Пока они шли мимо лазарета, Флюка не оставляли мысли о Питерсе, погибшем помощнике режиссера. Разбитая голова, вывалившиеся мозги, болтающийся на стебельке глаз, залитая кровью промороженная земля… несмотря на все его недвусмысленные чувства к звезде, эта картина неотступно стояла у него перед глазами.
Он бросил взгляд на дверь. Где же и впрямь, черт побери, находится теперь тело Питерса?
За лазаретом — единственным помещением в этой секции базы, которым еще как-то пользовались, — вокруг стало темней. И холодней, вопреки обычной тепличной температуре верхних уровней военного комплекса. Флюк остановился, чтобы застегнуть пуговицу под горлом.
— Мы уже совсем рядом, — сказал он, стараясь внести в свой голос нотки естественной беззаботности. — Прямо вперед, потом вниз по лестнице, и мы на месте. Я принесу вам одеяла и простыни, а после посмотрим, что можно сделать, чтобы включить хоть часть освещения.
Дэвис что-то односложно пробормотала в ответ.
Лестницу в конце коридора заливал мертвенно-бледный свет. Флюк, пытаясь забыть об усталости и натруженных мышцах, мысленно прикидывал, что ему нужно сделать. Проветрить, включив вентиляцию, комнаты, привести их хоть в какой-то порядок, взять из интендантской постель, лампочки, изучить план входов-выходов для…
Внезапно он замер. Остановился как вкопанный. Дэвис удивленно уставилась на него.
— В чем дело?
— Что-то не так.
Флюк показал вперед и налево, где виднелась металлическая полуоткрытая дверь.
— Эта дверь… она всегда заперта.
— Ну так закройте ее и идем дальше, — устало проговорила Дэвис.
Флюк опустил на пол сумки и снял с пояса рацию.
— Флюк вызывает Гонсалеса.
Послышался треск помех, затем раздался голос сержанта.
— Гонсалес слушает.
— Сэр, дверь электроподстанции открыта.
— Заприте ее и докладывайте обо всем подозрительном.
— Есть, сэр. — Флюк посмотрел на Дэвис. — Кто-нибудь из ваших забредал в этот сектор?
— Откуда мне знать? Они везде тут ходили. Давайте делайте, что вам велено, и пошли дальше.
Флюк подошел к двери, но что-то ему в ней не понравилось. В том, как она висит на петлях. Достав из кармана фонарик, он включил его, провел лучом вдоль косяка, затем снова быстро отцепил от пояса рацию.
— Сержант! — сказал он. — Сержант Гонсалес!
— Что там у вас, Флюк?
— Дверь… ее будто кто-то выбил пинком. Замок сломан.
— Вы уверены, рядовой?
— Так точно, сэр. Мало того, похоже, что ее выбили изнутри.
— Мы идем к вам.
— Понял, конец связи.
Флюк шагнул еще ближе, обведя лучом фонаря покрытый линолеумом пол, сломанную дверь и черноту, зияющую в проеме.
— Может, все-таки пойдем? — попросила Дэвис. — Ну пожалуйста!
— Одну минуту.
Холод, который он чувствовал, исходил именно от двери, просачиваясь сквозь щель, словно за ней находилась морозильная камера. Флюк осторожно толкнул дверь ногой. Она, заскрипев, тяжело сдвинулась с места. Пошарив за стенкой, он нашел выключатель и щелкнул им.
Вспыхнули лампы дневного света под потолком, осветив большое, похожее на металлический куб помещение, вдоль стен которого тянулись пучки проводов, идущие к трансформаторам, понижающим напряжение, поступающее на базу. Атмосфера внутри была почти осязаемо насыщена электричеством, кожу, казалось, стало покалывать, пусть слегка, но весьма ощутимо. Нахмурившись, Флюк огляделся по сторонам — и обнаружил, откуда берется сквозняк.
— Вот черт… — пробормотал он.
В дальней стене, у самого пола, находился квадратный люк размером примерно четыре на четыре фута, использовавшийся для присмотра за кабелями, пролегавшими в промежутке между внешней и внутренней обшивкой базы. Обычно надежно задраенный, сейчас он был распахнут, свободно болтаясь на погнутых штифтах. Именно через него снаружи тек холод.
— Уши болят, — пожаловалась Дэвис.
Флюк быстрым шагом пересек помещение и присел перед поврежденной металлической крышкой. Взявшись за край, он попытался ее закрыть, но она была перекошена и даже не подалась. Он повторил попытку, навалившись на железо всем весом. Безрезультатно. Флюк отодвинулся, чтобы растереть пальцы и перевести дух, бездумно разглядывая открытую его взору дыру глубиной футов в десять.
В дальнем ее конце, за точно так же оторванной внешней панелью, виднелись очертания одного из ангаров и вздымаемые ветром снежные вихри. Глядя на их фантастические извивы, Флюк вдруг тоже ощутил боль в ушах. Даже не боль, а словно бы звон — странный, низкий, почти неслышимый, неприятно отдающийся где-то внутри черепной коробки…