— Нет, пока не могу. Но открытие настолько важное, что правительство буквально не жалеет миллионов, чтобы получить его.
— Получить?
— Находка лежит ниже морского дна прямо под платформой. Вы не забыли, я говорил, что это величайшее открытие всех времен? Происходящее здесь можно вкратце назвать раскопками — археологическими раскопками, не имеющими себе равных. Мы действительно творим историю.
— Но зачем такая секретность?
— Потому что если люди узнают, новость немедленно выйдет на первые полосы всех газет. И через несколько часов тут будет настоящая зона бедствия. Полдесятка правительств начнут заявлять свои права, появятся журналисты, а то и просто любопытные. Это слишком важное открытие, чтобы подвергать его такому риску.
Задумавшись, Крейн откинулся на стуле. Вся его поездка стала казаться какой-то нереальной. Поспешные перелеты, нефтяная платформа, которая вовсе не платформа, завеса секретности… а теперь еще и человек на экране рассказывает ему о невообразимо важном открытии.
— Называйте меня старомодным, — сказал он, — но я чувствовал бы себя лучше, если бы вы нашли время встретиться и поговорить со мной лично.
— Увы, Питер, это не так легко. Но если вы согласитесь принять участие в проекте, мы с вами скоро увидимся.
— Не понимаю. В чем же сложность?
Ашер опять усмехнулся.
— Потому что в настоящее время я нахожусь на глубине в несколько тысяч футов под вами.
Крейн уставился на экран.
— Вы хотите сказать…
— Именно. Платформа «Сторм кинг» — просто остановка в пути, перевалочная база. Настоящая деятельность ведется глубоко под ней. Поэтому я и разговариваю с вами по видеосвязи.
Крейн на минуту задумался.
— А что там внизу? — тихо спросил он.
— Представьте огромную исследовательскую лабораторию высотой в десять этажей, полную самого современного оборудования, и все это под морским дном. Это и есть СИП — сердце самого необычного археологического проекта всех времен.
— СИП?
— Станция исследования и подъема. Мы обычно говорим просто «станция». Военные — а вы знаете, как они любят красивые слова, — назвали станцию «Глубоководный шторм».
— Я заметил, что тут есть военные. Зачем они?
— Я мог бы сказать вам, что станция — государственная собственность, потому что Океанографическая служба — правительственное учреждение. И это правда. Но настоящая причина — то, что в проекте мы используем очень много всякого засекреченного оборудования.
— А те люди на верхней палубе, которые работают на буровой установке…
— Это в основном очковтирательство. В конце концов, мы должны прикидываться настоящей нефтяной платформой.
— А «Амшейл»?
— Мы предложили им исключительно выгодные условия аренды платформы, поэтому они выступают нашими представителями во внешнем мире и не задают лишних вопросов.
Крейн поерзал на стуле.
— Вот эта станция, про которую вы говорили… Я там буду жить?
— Да. Здесь живут и работают все океанологи, историки и инженеры. Я знаю, Питер, сколько времени вы провели в подводных сооружениях, и думаю, будете приятно удивлены. Наверное, даже правильнее будет сказать «поражены». Достаточно увидеть все собственными глазами, чтобы поверить: станция — просто чудо подводных технологий.
— Но зачем это все? Я имею в виду, зачем работать на морском дне? Почему нельзя вести работы с поверхности?
— Эти, ммм, предметы расположены слишком глубоко для спускаемых аппаратов. Кроме того, эффективность каждого отдельно взятого погружения ничтожно мала. Поверьте, как только вы все узнаете, мои слова приобретут для вас смысл.
Крейн медленно кивнул.
— Думаю, остается только один вопрос. Почему именно я?
— Ну, доктор Крейн, вы слишком скромничаете. Вы бывший военный, служили на разведывательных субмаринах и подводных ракетоносцах. Вы знаете, каково это — существовать в ограниченном пространстве, при постоянном давлении… Во всех смыслах.
«Он хорошо подготовился», — подумал Крейн.
— Медицинскую школу в Майо вы закончили вторым по списку. И поскольку вы служили на флоте, то вы тот самый врач, который помимо всего прочего знает, какие бывают расстройства у водолазов и других специалистов, выходящих в море.
— Значит, проблема носит медицинский характер?
— Конечно. Установка оборудования закончилась два месяца назад, и теперь вовсю идет работа. Но в последние несколько дней у некоторых обитателей «Глубоководного шторма» появились необычные симптомы.
— Кессонная болезнь? Отравление азотом?
— Скорее последнее. Давайте скажем просто, что у вас уникальная квалификация — вы врач и бывший офицер, и именно поэтому мы вас пригласили.
— А мой визит?..
— Ваш визит будет длиться столько, сколько потребуется, чтобы диагностировать и вылечить заболевание. По моим представлениям, вы пробудете у нас недели две-три. Но если бы вам даже удалось сотворить чудо, вам все равно пришлось бы провести на станции не менее шести дней. Не для того, чтобы получить обо всем подробное представление, а потому, что из-за чудовищного давления, которое мы имеем на глубине, мы разработали необычный акклиматизационный и реабилитационный процесс. Положительная сторона в том, что люди могут работать на глубине с гораздо большей эффективностью, чем раньше. Недостаток же в том, что процесс входа на станцию и выхода из нее занимает гораздо больше времени. И, как вы можете догадаться, ускорить его нельзя.
— Ясно.
Крейн повидал немало трагических случаев декомпрессионной болезни.
— Пока все. Разве что я должен вам еще раз напомнить: если вы примете отрицательное решение, вы обязаны строжайшим образом соблюдать секретность и никогда не упоминать ни о вашем визите сюда, ни о том, что мы здесь обсуждали.
Крейн кивнул. Он понял, что Ашеру приходится говорить уклончиво. Но недостаток информации раздражал его. Вот, пожалуйста: отдай несколько недель своей жизни делу, о котором не имеешь ни малейшего представления.
Впрочем, никаких срочных дел на берегу у него не было, и он вполне мог провести несколько недель на «Глубоководном шторме». Крейн недавно развелся, детей не имел и как раз сейчас выбирал между двумя предложениями об участии в исследовательских проектах. Несомненно, Ашер это знал.
«Огромной важности открытие. Археологические раскопки, не имеющие себе равных». Вопреки секретности, а может быть, как раз из-за нее Крейн ощутил, как его сердце забилось быстрее при одной мысли о том, что его ждет такое приключение. И он понял, что, еще не осознавая того, уже принял решение.
Ашер опять улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он. — Если у вас больше нет вопросов, я прерву связь и дам вам время все обдумать.