Корбетт, как мог, осторожно положил взрыватель на пол. Десять минут, сказала она, и он решил, что осталось, наверное, минуты четыре-пять.

И три детонатора.

Собрав силы, он опять поднял руку, потянулся к следующему, выдернул его из жгута взрывчатки, стараясь не сбить таймер, и опять повалился на пол.

На этот раз боль была гораздо сильнее, и Корбетт чуть не потерял сознание. Кровь булькала в горле, он кашлял и задыхался. Прошла минута, пока он собрался с силами, чтобы продолжить.

До третьего заряда было не дотянуться. Упираясь ногами, Корбетт подполз к стене. Потом в третий раз ухватился, выдернул детонатор и уронил руку.

Боль оказалась очень сильной, и он даже подумал, что четвертый детонатор ему не достать. Корбетт лежал в темноте, пытаясь не потерять сознание, прислушивался к тихому бормотанию голосов. Они, кажется, погрузились в бесконечный спор по поводу каких-то инженерных тонкостей.

Сколько у него времени? Минута? Две?

«Где же Бишоп?» — подумал он. Саботажница, конечно, прячется где-то за оборудованием, нетерпеливо прислушиваясь к болтовне, дожидаясь, пока рабочие уйдут, а она сможет выйти незамеченной.

Почему она просто не пристрелит их? Пистолет у нее с глушителем. Причина может быть только одна: в пистолетике из композитного материала, наверное, совсем немного патронов, скорее всего, два. И пробежать мимо рабочих Бишоп не может — она себя выдаст. Так у нее еще есть шанс спастись, но если два человека начнут кричать…

Нет. Она не пойдет мимо них. Бишоп вернется к зарядам и переставит таймеры, чтобы обеспечить себе еще немного времени.

Он понял, что был слишком занят своим делом, болью и потерей крови и совсем об этом не подумал. Диверсантка вернется — и теперь уже в любой момент.

Корбетта поддерживало отчаяние. Собрав последние силы, он выбросил руку вверх в последний раз и схватил четвертый детонатор.

В этот момент в проеме люка появилась тень, четко обрисованная падающим из соседнего помещения светом. Заметив Корбетта, Бишоп тихо чертыхнулась и бросилась к нему.

От неожиданности он отшатнулся. Его пальцы невольно сжались, раздался едва слышный хруст, от детонатора потянулся дымок, прошла жуткая, бесконечная миллисекунда, которая, как показалось Корбетту, все тянулась и тянулась, а потом мир, невообразимо громко затрещав, распался на части во взрыве огня и стали.

И воды.

50

— Наружный люк задраен, — прогудел голос в динамике. — Герметизация активирована. Сфера-три на старте. Расчетное время погружения до рабочего участка — девятнадцать минут тридцать секунд.

Питер Крейн в бессильной ярости смотрел из дальнего угла, как огромная механическая рука, уже свободная от груза, отъехала от шлюза и вернулась на свое место. Пока Сферу долго и тщательно закрывали и полировали, а потом опускали вниз, Крейн оглядывал персонал бурового комплекса, пытаясь поймать сочувствующий взгляд, ободряющий кивок — все, что могло бы указать на возможного союзника. Но ничего не увидел: инженеры, лаборанты, обслуживающий персонал уже возвращались к своим обычным обязанностям, требующим их полного внимания, пока внизу шла проходка. Кажется, никто и не замечал, что Крейн еще здесь.

Кроме двух охранников, стоявших у него за спиной. Прозвучал сигнал отбоя, и один из конвоиров подтолкнул его.

— Ну все, доктор, идем.

Они зашагали к дверям, ведущим в коридор первой палубы, и Крейна охватило ощущение нереальности происходящего. Конечно, это все сон. И логика у него такая же ненормальная, искаженная. Неужели и впрямь двое вооруженных военных ведут его на гауптвахту? Неужели Королис захватил управление станцией?

Королис…

— Не надо вам этого делать, — тихо сказал Крейн военным.

В ответ они распахнули створки двери и вывели его в коридор.

— Кто неспособен к командованию, так это не адмирал, — продолжал Крейн уже в коридоре, — а коммандер Королис.

Молчание.

— Вы видели, какого цвета у него лицо? У него гипергидроз, он жутко потеет. Он нездоров, и болезнь прогрессирует. Я врач, меня учили распознавать такие вещи.

Коридор впереди раздваивался. Один из конвоиров ткнул Крейна прикладом в плечо.

— Направо.

— Здесь, на станции, я уже видел много таких больных. У Королиса классический случай.

— Вы бы лучше помолчали, — буркнул конвоир.

Крейн посмотрел на светло-красные стены, на закрытые двери лабораторий. Мысленно он вернулся к другому своему марш-броску — тогда, со Спартаном, который провел его в закрытую зону и приказал пропустить через пост. Тогда Крейн не знал, куда они идут. В этот раз — знает. Ощущение нереальности стало еще сильнее.

— Я сам был военным, — снова заговорил Крейн. — Вы тоже военные. Вы давали присягу служить своей стране. Королис — человек опасный и ненадежный. Исполняя его приказы, вы поступаете не лучше, чем…

Прикладом винтовки его снова ударили в плечо, на этот раз намного сильнее. Крейн упал на колени, голова его болезненно дернулась.

— Полегче, Хоскинс, — сурово сказал второй конвоир.

— Я устал от его болтовни, — ответил моряк по фамилии Хоскинс.

Крейн поднялся и вытер руки, вприщур глядя на Хоскинса. Лопатка ныла от удара. Хоскинс повел дулом винтовки.

— Вперед.

Они продолжили путь по коридору, свернули налево. Впереди располагались лифты. Крейна подвели к ним, Хоскинс нажал кнопку «наверх». Крейн открыл рот, собираясь препираться с ними и дальше, но передумал. Может быть, охрана гауптвахты его послушает…

С тихим звоном двери открылись.

В этот момент откуда-то сверху раздался жуткий грохот. Кажется, вся станция подпрыгнула. Свет потускнел, вспыхнул ярче и снова померк. Прозвучал новый взрыв, и станцию еще раз свирепо тряхнуло, словно крысу, которую треплет собака. От трубопровода на потолке оторвался кусок металлической обшивки и с режущим слух визгом полетел вниз, пригвоздив Хоскинса к полу.

Крейн действовал не размышляя. Он жестко и очень больно пнул второго морского пехотинца в колено, а сам кинулся в кабину лифта, нажав на кнопку. Его халат зацепился за решетку, закрепленный на клипсе телефон соскочил и поехал по полу.

Загорелись лампы аварийного освещения, и в их оранжевом свете было видно, как Хоскинс пытается сесть. Кровь из раны на голове текла у него по губам и носу, но он уже встал, и лицо его выражало мрачную решительность. Вдали завыли сирены, а Хоскинс поднял винтовку и прицелился. Крейн прижался к смыкающейся створке лифта, пуля просвистела мимо него… но тут двери закрылись, и кабина поехала вверх.

51

Специалист первого класса Гордон Стампер несся с девятой палубы вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Желтый кейс с инструментами тяжело давил на спину и плечи, а крючья, рация и прочая мелочь, прицепленные к поясному ремню, бренчали при каждом шаге. Остальные члены аварийно-спасательной команды бежали следом, они несли баллоны с кислородом, раздвижные крепежные стойки, штурмовые топоры и другие вспомогательные приспособления.