— Да. Он очень торопился. Тис настоял на своем, взял «хаммер» и сам поехал в Радиум-Спрингс. — Он приложился к стакану. — Похоже, последним, с кем он беседовал, был ты.
— Он сказал, что оставил меня напоследок, поскольку я более других связан с Х-гриппом.
— Хм. — Сингер покончил с выпивкой, со стуком поставил стакан на пол и снова посмотрел на ученого. — Он уже наверняка знает про Левайна. Это не улучшит наше положение. Могу поставить деньги на то, что он вернется с новыми вопросами.
Карсон почувствовал, как на него накатывает холодная волна.
— Левайн? — спросил он.
Карсон постарался, чтобы его вопрос прозвучал небрежно. Директор продолжал на него смотреть.
— Я удивлен, что ты ничего не слышал. О нем много говорят. Чарльз Левайн, глава Фонда генетической политики. Он выступил по телевидению несколько дней назад и обрушился на нас с жесткой критикой. После этого акции «Джин-Дайн» значительно упали.
— В самом деле?
— Сегодня их цена понизилась еще на пять с половиной пунктов. Компания потеряла почти полмиллиарда долларов в стоимости ценных бумаг, находящихся на руках акционеров. Не нужно объяснять, какое впечатление это произвело на наших держателей акций.
Карсоном овладело оцепенение. Он не особенно тревожился о собственном небольшом пакете акций «Джин-Дайн»; его беспокоило совсем другое.
— А что сказал Левайн?
Сингер пожал плечами.
— Не имеет значения. Все это грязная ложь, настоящее дерьмо. Проблема состоит в том, что люди верят таким вещам. Очень многие только ищут повод, чтобы нанести нам удар, приостановить наши исследования.
Карсон облизнул губы. Он никогда не слышал, чтобы директор ругался. У него получилось не слишком убедительно.
— И что теперь будет?
Полипу Сингера промелькнула удовлетворенная улыбка.
— Брент с этим разберется, — ответил он. — Он любит играть в такие игры.
Вертолет подлетал к «Маунт-Дрэгон» с востока, пересекая запрещенное для полетов пространство ракетного полигона Уайт-Сэндс, которое не контролировалось гражданскими диспетчерскими службами. Время перевалило за полночь, луна исчезла, и пустыня превратилась в бесконечный черный ковер. Лопасти машины вращались почти бесшумно, что обеспечивалось специальной конструкцией армейского образца, а двигатель был снабжен генераторами розового шума, делающими полет почти неслышным. Пилот выключил габаритные огни и ориентировался по направленному вниз радару, позволявшему найти цель.
Ею являлся небольшой передатчик, находившийся в центре отражающего листа из майлара, который удерживали уложенные по кругу камни. Рядом с передатчиком стоял «хаммер» с выключенным двигателем и габаритными огнями.
Вертолет приземлился рядом с майларом, и поток воздуха разорвал материал на куски. Как только машина коснулась земли, из внедорожника выскочила темная фигура с металлическим чемоданчиком странной формы в руке и побежала к люку. На кейсе выделялся логотип «Джин-Дайн». Через мгновение чьи-то руки приняли чемоданчик, люк захлопнулся. Вертолет моментально поднялся в воздух и очень скоро исчез в темноте. «Хаммер» также сорвался с места. Слабый свет его фар освещал собственные следы, по которым он возвращался. Обрывок майлара подхватил порыв ветра и потащил за собой. А еще через несколько мгновений в пустыне вновь воцарилась бездонная тишина.
В это воскресенье солнце поднялось в абсолютно безоблачное небо. Гриппозный отсек был закрыт на обычную дезинфекцию, и до обязательной вечерней проверки систем безопасности весь научный персонал получил возможность заняться своими делами.
Пока варился кофе, Карсон смотрел в окно на черный конус горы Дракона, постепенно появляющийся в косых лучах восходящего солнца. Обычно он проводил воскресенье у себя в комнате, как и все остальные ученые, работая на компьютере — за неделю накапливалось много рутины. Но сегодня он решил подняться на гору. Он обещал себе, что сделает это, с того самого дня, как приехал сюда. Кроме того, после вечера, проведенного с Сингером, ему хотелось снова поиграть на банджо, хотя он и понимал, что гнусавые звуки струн нарушат тишину жилого корпуса и вызовут неудовольствие у многих его соседей и они обменяются дюжиной электронных сообщений, полных раздражения.
Перелив содержимое кофейника в термос, он перекинул банджо через плечо и направился в кафетерий, чтобы прихватить несколько сэндвичей. Кухонный персонал, который обычно отличался утомительной веселостью, сегодня был мрачным и молчаливым. Неужели они до сих пор переживают историю с Вандервэгоном?
«Должно быть, еще слишком рано», — подумал Карсон.
В последнее время у всех было дурное настроение.
Договорившись с охранником периметра, он зашагал по тропе, уходящей на северо-восток к горе Дракона. Дойдя до подножия, Карсон начал подниматься к вершине, выбрав узкую крутую тропинку. Инструмент давил на спину, камушки осыпались под ногами. Через полчаса трудного пути он добрался до своей цели.
Гора имела форму классического конуса, центральная часть которого была уничтожена древним извержением. Вдоль края росло несколько мескитовых деревьев. С противоположной стороны располагались радиовышка и маленький белый навес, окруженный оградой из цепи с металлическими звеньями.
Тяжело дыша, Карсон огляделся по сторонам, готовясь насладиться видом, ради которого потратил столько сил. Пустыня в момент восхода превратилась в море мерцающего света; казалось, ровная поверхность исчезла, осталось лишь великолепие игры солнечных лучей. По мере того как светило поднималось ввысь, направляя к земле золотые потоки, тень каждого мескитового дерева или куста чапарели вытягивалась до самого горизонта. Карсон видел, как граница света мчалась по пустыне с востока на запад, очерчивая холмы и ныряя в темноту впадин, пока не скрылась за окоемом, оставив за собой сияющую пелену.
Вдалеке, в нескольких милях, он видел неровные очертания древнего селения анасази — теперь он знал, что оно называется Кин Клижини, — от него ложились тени, подобные темным мазкам на пыльной равнине. Еще дальше поверхность пустыни становилась черной и испещренной пятнами — потоками лавы Мальпаис.
Карсон выбрал себе удобное местечко возле крупного блока известкового туфа. Положив рядом банджо, он потянулся и закрыл глаза, наслаждаясь восхитительным ощущением одиночества.
— Вот черт, — услышал он знакомый голос несколько минут спустя.
Удивленный Карсон открыл глаза и увидел перед собой де Ваку, которая стояла, уперев руки в бока.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она.
Карсон сжал ручку футляра от банджо. Его день был испорчен.
— А как это выглядит со стороны? — спросил он.
— Ты занял мое место, — заявила она. — Я всегда прихожу сюда по воскресеньям.
Карсон молча встал и собрался уйти. Сегодня он решил не спорить со своей ассистенткой. Он проедет на Роско десяток миль и поиграет на банджо в одиночестве.