— Странного вида молоток?
— Да, один конец у него был длинный и загнутый. И еще был кожаный мешок с камнями. Американец купил все эти вещи тоже.
Валленар наклонился к нему через стол.
— Камни? Вы на них посмотрели?
— Да, сэр. Конечно, я на них посмотрел.
— В них было золото?
— Нет-нет. Они не были ценными.
— Ага. Вы, конечно, геолог и смогли определить их ценность?
Хотя Валленар говорил спокойным голосом, торговец съежился в кресле.
— Команданте, я показал их сеньору Алонсо Торресу, у которого склад руды в Калле-Колинасе. Я подумал, что, возможно, они представляют ценную руду. Но он сказал, что они бесполезные. Сказал, чтобы я их выбросил.
— Откуда он может знать?
— Он знает, команданте. Он эксперт по рудам и минералам.
Валленар подошел к единственному иллюминатору, покрытому белым налетом и ржавчиной от соленой воды.
— Он сказал, что они такое?
— Он сказал, что они ничто.
Валленар повернулся к торговцу.
— Как они выглядели?
— Просто камни. Некрасивые камни.
Валленар прикрыл глаза, стараясь унять поднимавшийся у него внутри гнев. Было бы непристойно потерять самообладание в присутствии гостя на своем корабле.
— Возможно, у меня остался один из них в магазине, команданте.
Валленар снова открыл глаза.
— Возможно?
— Сеньор Торрес задержал один, чтобы сделать дополнительные тесты. Я получил его обратно, когда американец уже купил инструмент. Некоторое время я использовал его вместо пресс-папье. Я тоже надеялся, что он окажется ценным, несмотря на заключение сеньора Торреса. Возможно, мне удастся его найти.
Команданте Валленар вдруг улыбнулся. Он вынул изо рта незажженную сигару, взглянул на ее кончик и поджег спичкой из коробка, лежавшего на столе.
— Я бы хотел купить у вас тот камень, о котором вы говорите.
— Вас интересует камень? Я буду рад отдать его вам. Не будем говорить о покупке, команданте.
Валленар слегка поклонился.
— Тогда мне будет приятно проводить вас, сеньор, до вашего магазина, чтобы принять этот сувенир.
Он глубоко затянулся сигарой и с величайшей вежливостью вывел торговца из каюты в зловонный центральный коридор «Алмиранте Рамиреса».
«Ролвааг»
9 часов 35 минут
Буровое долото положили на стол для обследования. Его сожженная головка покоилась на белом пластике стола. Свет от верхних ламп придавал калеке голубоватый оттенок. В ряд выстроились приборы для отбора проб, каждый отдельно в запаянной пластиковой упаковке. Макферлейн в стерильной одежде надвинул на лицо хирургическую маску. Море было необычайно спокойным. В лабораторном помещении без окон с трудом верилось, что они на борту судна.
— Скальпель, доктор? — спросила Амира приглушенным маской голосом.
Макферлейн покачал головой.
— Сестра, я думаю, мы потеряли пациента.
Амира сочувственно заохала. У нее за спиной стоял Глинн, сложив руки.
Макферлейн направил электронный стереоскопический микроскоп на стол. Сильно увеличенное изображение головки долота появилось на экране ближайшего компьютера. Ландшафт после Армагеддона: заплавленные ущелья и расплавленные горные хребты.
— Давайте посмотрим поближе, — сказал Макферлейн.
— Как скажете, док, — ответила Амира, вставляя компакт-диск в дисковод системы.
Макферлейн подкатил к столу вращающийся стул, сел у микроскопа и удобно пристроил на голове сдвоенные окуляры. Очень медленно двигая окуляры, он рассматривал бур в надежде, что долото прихватило с поверхности метеорита хотя бы мельчайшие частицы. Но ни единой красной крупинки не мелькнуло на лунном ландшафте даже при переключении на ультрафиолетовое освещение. Пока Макферлейн занимался изучением поверхности головки долота, Глинн подошел ближе и стал рассматривать изображение на экране.
После нескольких бесплодных минут Макферлейн вздохнул.
— Прибавьте увеличение.
Амира отрегулировала устройство. Ландшафт придвинулся, приняв еще более гротескный вид. Снова Макферлейн изучал его сектор за сектором.
— Просто не верится, — сказала Амира, глядя на экран. — Он должен был ухватить хоть что-то.
Макферлейн со вздохом отклонился на спинку стула.
— Если это и произошло, то мощности этого микроскопа недостаточно, чтобы увидеть.
— Это наводит на предположение, что метеорит должен быть одной прочной кристаллической решеткой.
— Совершенно ясно, что это не нормальный металл, — сказал Макферлейн.
Он сложил сдвоенные окуляры вместе и вдвинул обратно в устройство.
— Что теперь? — спросил Глинн тихим голосом.
Макферлейн повернулся на стуле, стянул вниз маску и на мгновение задумался.
— Остается электронный микрозонд.
— И это…
— Любимый инструмент космических геологов. У нас он есть. Образец материала помещают в вакуумную камеру и обстреливают пучком высокоскоростных электронов. Обычно анализируют рентгеновские лучи, возникающие при этом. Но можно нагреть электронный луч до уровня, при котором он выпаривает крошечное количество материала, и оно оседает тонкой пленкой на золотой пластинке. Так получается образец. Маленький, но жизнеспособный.
— Откуда вы знаете, что электронный пучок сможет выпарить частички камня? — спросил Глинн.
— Электроны вылетают из катода на очень большой скорости. Ее можно довести почти до скорости света и сфокусировать пучок на микроне. Поверьте мне, он выбьет хотя бы несколько атомов.
Глинн молчал, очевидно взвешивая в уме возможную опасность в сравнении с необходимостью получения информации.
— Очень хорошо, — решил он. — Действуйте. Но помните, никто не должен прикасаться к метеориту непосредственно.
Макферлейн нахмурился.
— Сложность в том, что непонятно, как это сделать. Нормально поднести образец к микрозонду. А в данном случае нужно доставить микрозонд к образцу. Но эта штука не портативная, весит примерно шестьсот фунтов. И нам придется соорудить временную вакуумную камеру над поверхностью.
Глинн снял с ремня рацию.
— Гарса? Мне нужны восемь человек на главной палубе, немедленно. Потребуются салазки и транспорт достаточно большой, чтобы перевезти инструмент весом шестьсот фунтов первым утренним рейсом.
— Скажите ему, что еще необходим источник большой мощности, — добавил Макферлейн.