Открыв окно, Майкл скользнул внутрь и беззвучно опустился на мраморный пол. Крадучись он двигался по коридору и заглядывал сквозь тяжелые двери из дерева и стекла в роскошные офисы с полированной мебелью красного дерева, бархатными занавесками на окнах и живыми цветами. Здесь и не пахло кроткой верой и обетом бедности. Это была штаб-квартира религиозного бизнеса Зиверы. В ней рисовали лицо, которым он поворачивался к миру. Здесь писалась фальшивая история их движения, создавались глянцевые брошюры для последователей. А грязных дел, на которых все это держалось, тут не замечали.
Когда он заглянул в последнюю дверь, то обнаружил там нечто вроде помещения для переговоров. Сердце у него забилось от радости. На столе стояли открытые контейнеры с едой и были сложены газеты. В углу висел плазменный экран с беззвучно мелькающими на нем репортажами Си-эн-эн. Глубоко вдохнув, Майкл открыл дверь.
Но Сьюзен за ней не оказалось.
Внезапно свет погас, и комната погрузилась во мрак. Майкл бросился на пол, выхватил из кобуры пистолет и напряг глаза, стараясь как можно скорей приспособиться к недостатку света.
Дверь распахнулась, и в помещение ворвались восемь охранников. Каждый целился в Майкла. Он знал, что смог бы успеть несколько раз выстрелить, но это ничего не даст; его просто убьют на месте, в результате Сьюзен лишится последней надежды на спасение. Он выпустил рукоятку пистолета, тот упал на пол. Сам он лежал ничком, окруженный солдатами.
Двое охранников грубо схватили его под руки и поволокли к креслу. Свет зажегся. Вошел Джулиан. Волосы у него были уложены так же идеально, как и в первый раз, когда Майкл его увидел, — волосок к волоску; пиджак отглажен, словно он его только что надел. Зивера улыбался во весь рот, упиваясь своей победой.
— Я ведь предупреждал, что убью ее, если вы позволите себе отклониться от моих инструкций.
Майкл исподлобья смотрел на него, внутренне ругая себя за то, что так легко попался в ловушку.
— Я велел вам доставить мне шкатулку и не предпринимать рискованных шагов. И вот вы здесь, изображаете героя. Гм. Что ж, не повезло Сьюзен, — проронил он.
— Убейте ее — и ничего не получите, — произнес Майкл, надеясь, что говорит правду. — Если ее не будет в живых, ваши шансы получить шкатулку равны нулю.
Майкла рывком поставили на ноги и повернули на сто восемьдесят градусов: прямо ему в лицо смотрел затянутый молочной пленкой глаз Фетисова. Генерал, ухмыляясь, поснимал с пленника все оружие, сорвал у него с плеча рюкзак и швырнул на стол. Внутри оказались два анкера для скалолазания, четыре обоймы с патронами и аптечка в оранжевой пластиковой коробке. Фетисов открыл крышку и посмотрел на лежащие внутри бинты, вату и шприцы.
Смеясь, он поднял бинт.
— Это вряд ли поможет.
Из коридора донесся какой-то шум; вошел охранник и зашептал на ухо Джулиану. Тот улыбнулся и вышел за дверь.
Майкл окинул взглядом разбросанные по столу медицинские принадлежности. Посмотрел на Фетисова. Не торопясь, разглядел каждого из восьми охранников: окружив его, они целились и готовы были в любой момент выстрелить.
Джулиан вернулся и, протянув руку с зажатым в ней предметом, сказал:
— Так что вы говорили?
Майкл, не веря своим глазам, смотрел на предмет в руке Джулиана. Тот держал его так, словно это было нечто совершенно обычное, безделушка, которая до тех пор тихо пылилась на книжной полке. То, что этот предмет оказался у Джулиана, могло означать только одно: самолет взломан. И в этом случае высока вероятность, что Стефан Келли, отец, который только что к нему вернулся, которого он совсем недавно узнал, теперь уже мертв. Потому что взору Майкла предстало не что иное, как шкатулка, во всей ее сверкающей золотом красе, и она была на ладони Джулиана.
— Практика в очередной раз доказала, что очень выгодно забрасывать широкую сеть. И знать врага в лицо, — произнес Джулиан. — Забавно, но иной раз именно самые верные наши друзья оказываются и самыми большими предателями.
Джулиан отступил в сторону, и Майкл наконец смог увидеть то, что происходило за дверью. В коридоре стоял его отец с непроницаемым лицом.
— Никогда не знаешь, кому можно доверять, а кому нет, верно, Стефан? — спросил Джулиан.
Но Келли хранил молчание.
Внутри Майкла что-то оборвалось, когда он смотрел на Стефана, не зная, в какие бездны предательства придется заглянуть. Но вдруг он все понял. Просто в самолете находился кто-то, кому нельзя было доверять.
И тут в комнату вошел Мартин. Не произнося ни слова, он посмотрел на Майкла, потом на его отца.
— Мартин, — произнес Джулиан. — Почему бы вам не отвести нашего доброго друга мистера Келли в винный погреб и не предложить ему бокал «Мутон Ротшильд» тысяча девятьсот восемьдесят второго года?
Расплывшись в улыбке, Мартин взял Стефана за руку и повел прочь.
Пуля прошла сквозь голову охранника и разнесла затылок, залив кровью боковую дверь медицинского здания. На второго ушло два выстрела. Симон уложил обоих, прячась в траве через дорогу. Вместе с Бушем они оттащили оба тела в переоборудованный каретный сарай. Похоже, кроме этих двух, больше не было никого. Миновав вестибюль, они остановились перед широко распахнутой дверью. За ней начиналась короткая, в пять ступеней, лестница.
— Следи за входом, — велел Симон. — Я вернусь через минуту.
— Что ты намерен делать? — спросил Буш, крепко сжимая винтовку. — Тебе не вынести ее оттуда в одиночку.
— Я не собираюсь ее выносить. — Симон посмотрел на друга. — Я ее кремирую.
— Кремируешь? — ошеломленный, переспросил Буш.
— Она так хотела. — И Симон устремился вниз по лестнице.
— Он хочет, чтобы мы взлетели на воздух, — пробормотал Буш.
С винтовкой наперевес он стал всматриваться из двери в ночной мрак.
Симон двигался по длинному коридору. Основной свет был потушен, что его еще больше насторожило. Порывшись в сумке, Симон достал пять зарядов взрывчатки. Их он прихватил в Москве; русский мафиози, который снабжал Симона боеприпасами, взял за каждый пять тысяч долларов. Смесь из магнезии, натрия и бездымного пороха горела при температуре, превышающей тысячу триста пятьдесят градусов, и способна была за несколько секунд стереть это здание с лица земли. Но не оно было его целью.
Симон дал Женевьеве обещание, которое сейчас намеревался исполнить.
Чем дальше по коридору он шел, тем холоднее становилось вокруг. Скудное освещение обеспечивалось аварийными лампами. Предметы отбрасывали длинные густые тени. Впереди показалась дверь лаборатории. Она была широко открыта. И с каждым шагом температура падала, так что вскоре Симон уже мог видеть свое дыхание.
Когда Симон приблизился к входу в лабораторию, перед ним предстало сюрреалистическое зрелище. Влага от теплого летнего воздуха, проникая в лабораторию через открытые внешние двери, белой рамой из инея сконденсировалась на дверном проеме. Понизу клубились белые рваные клочья. От каждого шага Симона они ненадолго взмывали, чтобы потом медленно опуститься.