Майкл метнул взгляд в сторону Буша. Они друг друга поняли.
— Ты утверждал, будто можешь добыть что угодно в очень короткий срок. — Майкл вручил Фетисову лист бумаги.
Список он составил заранее, а потом ужал его до двадцати самых необходимых предметов, которые понадобятся завтра утром.
Николай просмотрел лист, кивая по мере чтения.
— Воздушные баллоны нужны полные, — уточнил Майкл. — И проверь, чтобы батареи для фонарей на шлемах были новыми.
— Хорошо. Все это я могу достать, но для кого предназначено оружие?
— Я не большой любитель оружия и не рассчитываю на какие-либо встречи. И все же лучше приготовиться ко всему.
— Ты умеешь обращаться с оружием? — поинтересовался Николай у Буша.
Буш улыбнулся, переводя взгляд с Майкла на Николая.
— Как-нибудь соображу.
— Не все копы умеют стрелять, — заметил Николай, желая смягчить неблагоприятное впечатление от своего вопроса.
— Не все русские пьют водку. — Буш поднял свое пиво в сторону Николая.
Николай еще раз изучил список.
— Что такое индукционная антенна?
— Ее используют шахтеры. Для передачи сквозь породу низкочастотных радиоволн. Она не предмет первой необходимости, скорее это предосторожность. Как ты думаешь, сможешь добыть такую антенну?
Николай сложил список и сунул в карман.
— Придется похлопотать, но я достану все, что вам надо.
— Сколько времени на это потребуется?
— Часа два, может, три.
Николай направился было к двери, но по пути остановился и повернулся к Бушу.
— Вообще-то все русские пьют водку, — с серьезным выражением лица, откровенно агрессивно произнес Фетисов и исчез за дверью.
— Этот тип больше не кажется мне белым и пушистым, — заметил Буш.
— Отчего? Мне казалось, ты ему симпатизируешь. У вас есть что-то общее, — улыбнулся Майкл.
— Благодарю покорно.
Появилась Сьюзен и шлепнулась на диван.
— Куда это он направился?
— По магазинам, — усмехнулся Майкл, доставая второй список. — Мартин доступен?
Сьюзен смешалась.
— Доступен для чего?
Майкл передал ей список.
— Есть несколько вещей, которые я не могу доверить этому молодчику. — Майкл кивком указал на дверь, в которую только что вышел Николай.
— К примеру? — спросила Сьюзен.
— Наши жизни.
Майкл разглядывал лежащий перед ним на куске ткани предмет. Уже битых полтора часа он занимался им, настраивая, приводя в полностью рабочее состояние. Майкл всегда любил работать руками, умел и починить сложный механизм, и придумать новый. Он обладал чутьем ко всему, связанному с техникой, и эта способность не только служила ему ценным подспорьем в профессиональной деятельности, но и помогала поддерживать в форме ум. Стоило Майклу заняться ручной работой, с миниатюрными инструментами или с молотком и пилой, его ум переключался, замедлял обороты, набирался энергии. Майкл наслаждался этими минутами, когда забывались все трудности и уходило все, кроме занимавшей его в данный момент задачи. В последний раз посмотрев на предмет, Майкл прикрыл его темной тканью и убрал инструменты. Его ум, отдохнув, вновь стал острым, как клинок.
Подойдя к столу у противоположной стены, Сент-Пьер окинул взглядом разложенные там бесчисленные бумаги. Он до последней буквы изучил кипу документов, которые предоставил ему Джулиан. Майклу казалось, что, прочтя все, он сможет заглянуть в душу Зивере. Потом он еще раз тщательно просмотрел карту Женевьевы, в особенности тот ее участок, на котором изображался покой со шкатулкой. Взяв за исходный ориентир пещеру с водоемом, Майкл нанес на карту маршрут. Туннель, уходящий вглубь под углом в сорок пять градусов, представлял собой канализационную трубу, внутри которой, не умолкая, ревел шумный поток. По расчетам получалось, что вход в Либерию расположен на расстоянии ста двадцати футов от трубы. Таинственную библиотеку построили более пятисот лет назад, и Майкл задавался вопросом, выдержала ли она испытание временем, или же они охотятся за миражом и в конце пути их ожидает зрелище жалких остатков вперемешку с подземным мусором. Размышляя над картой, он счел нужным отметить для себя вход, изначально сделанный строителями библиотеки. Это был коридорчик, который петлял на протяжении четверти мили, выходя в конце в Успенский собор. По приказанию Ивана Грозного коридор на протяжении всей его длины засыпали, а входы в него замуровали. Майкл нисколько не сомневался, что люди, которые исполнили это приказание, где-нибудь неподалеку и похоронены.
Майкл разработал план, расписав все поминутно. Сначала они заберут шкатулку, а потом отправятся за Женевьевой.
Вошла Сьюзен и присела рядом.
— Ну как? Думаешь, у вас получится?
— Мы с Полем отправимся завтра рано утром; сначала за шкатулкой, а потом — за Женевьевой.
— Я с вами.
Майкл покачал головой.
— И не думай.
— Я умею нырять.
— Замечательно. Я тоже. И Поль. Не пойми меня неправильно, но он, наверное, будет слегка посильнее тебя. Не исключено, что ему придется помогать Женевьеве, когда мы ее освободим, возможно, даже нести ее. — При воспоминании о том, что Женевьеву там держат насильно, он опять похолодел. — Вы с Мартином должны будете подхватить нас где-нибудь ниже по течению, в городе. А меньше чем через час мы уже должны катить прочь, причем как можно быстрее.
— Почему?
— Мы разворошим осиный улей, вот почему. Власти будут разыскивать нас. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем целее будем.
— А если что-нибудь пойдет не так?
Майкл поднял обе руки.
— Во-первых — и это аксиома, — всегда что-нибудь идет не так. Сколько ни планируй, как тщательно ни готовься, но наш друг Мерфи со своими законами из-за какого-нибудь угла да выскочит. Это как в шахматах. Нужно продумывать стратегию на много ходов вперед, но при этом быть готовым к неожиданностям. — Майкл помолчал, собирая документы на столе. — Как продвигаются дела с моим списком?
— Мартин приготовил машину и шприц с адреналином. Я тоже хочу помочь! — воззвала Сьюзен. — А то я чувствую, что от меня никакого толку.
— Благодаря тебе мы все сюда прибыли и благодаря тебе же уедем. Ты сделала больше, чем можно было по справедливости требовать. — Встав из-за стола, Майкл перешел к тому месту, где незадолго перед этим работал.
Сняв черную ткань, прикрывающую предмет, он взял его и вернулся к Сьюзен. Молча вручил ей часики. Какое-то время она смотрела на них, зачарованная, согретая нахлынувшими воспоминаниями о времени нежности и тепла, о Питере. Когда секундная стрелка миновала отметку «двенадцать», ее глаза наполнились слезами.