И потом, в «Сент-Ройяле» была ее судьба. Женщина в красном, эта графиня ди Лакер-Сфорца (просто еще одно маленькое свидетельство — если только в таковом была нужда — в пользу итальянских корней этого нелепого имени), которая обрекла ее на смерть, была ее главным врагом. Более того, мисс Темпл не могла не спрашивать себя: какова роль этой женщины в соблазнении (другого слова она и подобрать не могла) Роджера Баскомба? Она, конечно, понимала, что главная причина была в амбициях Роджера, которым без труда манипулировал заместитель министра, к чьему мнению Роджер, этот закоренелый карьерист, рабски прислушивался. И тем не менее она все время воображала себе Роджера наедине с этой женщиной — кобра, гипнотизирующая щенка. Она, несомненно, соблазнила его, но в каком смысле (а говоря без экивоков — соблазнила ли она его физически)? Одна поднятая бровь, пухлые алые губки, сложенные в трубочку, — и пожалуйста, он уже на коленях. И для чего ей Роджер? Для себя, или она передаст его какой-нибудь из этих дамочек, что она видела в Харшморте. Миссис Марчмур — или как там ее, Хук? Имен было слишком много. Мисс Темпл нахмурилась, потому что разозлилась, думая о глупости Роджера, а мысль о том, что ее враги с такой легкостью поставили его себе на службу, разозлила ее еще больше.
* * *
Экипаж остановился перед отелем, и она заплатила кучеру. Прежде чем он успел спрыгнуть со своего сиденья и помочь ей, к дверям экипажа подошел швейцар и предложил ей руку. Мисс Темпл с улыбкой оперлась на нее и осторожно спустилась на мостовую. Экипаж тронулся, а она направилась в отель, благодарно кивнув второму швейцару, который распахнул перед ней двери, впуская в просторный холл. Ни одного знакомого лица она тут не увидела и решила, что это к лучшему. Отель «Сент-Ройял» был нарочито роскошным, что не отвечало вкусам мисс Темпл. К подобным заведениям она относилась неодобрительно — какой смысл в том, что тебя находят очаровательной, если видят на самом деле не тебя, а то, что тебя окружает? И тем не менее мисс Темпл с удовольствием разглядывала интерьер. Тут были алые кожаные банкетки и громадные зеркала в золотых рамах на стене, журчащий фонтан с плавающими в нем цветками лотоса, большие горшки с растениями и ряд золотых с красным, словно обвитых резными лентами, колонн, подпирающих балкон, который нависал над холлом. Потолок был сплошное стекло и золотые зеркала, а на конце хрустальной люстры располагался граненый шар сверкающего стекла.
Она обвела все это неторопливым взглядом, понимая, что тут есть на что посмотреть, что такие интерьеры ошеломляют посетителя, заставляя забыть о деталях, которые могут оказаться весьма важными, как, например, ряд зеркал на странно искривляющейся левой стене; зеркала эти казались странными потому, что висели там не столько для людей, сколько для того, чтобы отражать холл и даже улицу, словно это были не зеркала, а окна. Мисс Темпл тут же вспомнила об одном замечании мистера Спрагга касательно коварного голландского стекла, о том, как она сама по неведению выставила себя напоказ перед зеркалом в гардеробной Харшморта. Стараясь изо всех сил отрешиться от двоякого чувства — разочарования, с одной стороны, и восторга — с другой, она заставила себя думать о своей насущной задаче. Она представила, что все еще стоит в холле, пытаясь справиться со своими нервами, а тут входят Чань и Свенсон, догнав ее, когда она еще ничего не успела сделать… Вот тогда она почувствует себя беспомощной дурочкой!
* * *
Мисс Темпл решительно направилась к стойке. Портье был высокий человек с редеющими волосами, зачесанными вперед и сильно набриолиненными, отчего обычно прозрачный гель собрался в пленку на коже под его волосами, что выглядело довольно отталкивающе и отвлекало внимание. Она улыбнулась ему с обычной своей холодностью, к которой прибегала в подобных случаях, и сообщила, что пришла к графине ди Лакер-Сфорца. Он уважительно кивнул и, сказав, что графини в настоящий момент в отеле нет, указал на дверь ресторана, предлагая подождать там за чашечкой чая. Мисс Темпл спросила, когда должна вернуться графиня. Портье ответил, что вообще-то он не знает, но обычно она приблизительно в это время приходит на ранний аперитив с несколькими дамами. Не знакома ли с ними мисс Темпл, поинтересовался он, потому что одна из них, кажется, уже в ресторане. Она поблагодарила его и направилась, куда ей указал портье, но тот, окликнув ее, спросил, не хочет ли она оставить свою визитную карточку графине, на что мисс Темпл ответила, что любит устраивать сюрпризы, и пошла дальше.
Прежде чем она успела обвести хотя бы беглым взглядом столы — нет ли за ними знакомых или опасных лиц, к ней почти вплотную подошел человек в черном фраке и спросил, не ищет ли она кого-нибудь, не хочет ли она выпить чаю, или поужинать, или, может быть (тут его бровь заговорщицки взметнулась вверх), подать ей аперитив? Мисс Темпл, смерив его холодным взглядом (она ни при каких обстоятельствах не допускала фамильярности), сказала, чтобы ей подали чаю, две булочки и немного фруктов — свежих и очищенных, — и прошла мимо него, оглядывая столики. Она прошествовала к маленькому столику и села лицом к двери, хотя и на некотором расстоянии от нее, чтобы не быть на виду, но при этом видеть всех входящих. Она положила сумочку с пистолетом на соседний стул так, чтобы та была под скатертью и не бросалась в глаза, и стала ждать заказанного чая. Мысли ее снова вернулись к вопросу о нынешнем одиночестве. Мисс Темпл решила, что оно ее вполне устраивает, даже дает ей ощущение свободы. Она никому ничем не обязана. Чань и Свенсон сами смогут о себе позаботиться, тетушка ее была отправлена подальше — чем ее теперь может испугать противник, кроме как угрозой ее жизни? Да ничем. И мысль о том, что она может вытащить пистолет и уложить на пол своих врагов прямо здесь, в ресторане, приводила ее в восторг.
* * *
Она потрогала скатерть — материя была добротная, и ей это понравилось, не в меньшей мере пришлись ей по вкусу столовые приборы, которые, имея изящные формы, в то же время не были лишены и известного веса, что особенно важно для ножа, даже если тебе этот нож нужен только для того, чтобы разрезать булочку и намазать кремом ее горячий срез. Мисс Темпл пила чай этим утром, но с нетерпением ждала новой порции. Булочка, чай, фрукты и, если уж надо, немного консоме перед сном — больше ей для счастья ничего и не нужно. Сначала подали чай, и она придирчиво смотрела, как официант расставляет чайники, чашку и блюдце, а потом серебряное ситечко и серебряную тарелочку под ситечко, и маленький кувшинчик с молоком и маленькую тарелочку с ломтиками лимона. Когда все это было поставлено перед ней и официант, кивнув, удалился, мисс Темпл принялась переставлять все по своему вкусу. Лимон она отодвинула в сторону (потому что не любила чай с лимоном, но нередко с удовольствием заканчивала свою трапезу одним-двумя ломтиками, словно острой закуской, к тому же, поскольку за лимон было заплачено, она не видела причин, по которым должна отказываться от него). Поближе придвинула ситечко, молоко отодвинула на другую сторону, а чайники с заваркой и кипятком поставила так, чтобы они не мешали ей свободно встать, чего нередко требовал их вес, недостаточная длина ее рук и высота ее стула (независимо от того, доставала ли она, сидя на нем, до пола ногами или нет), если ей нужно было налить кипяток или заварку. Наконец она освободила место на столе и для ожидаемых ею с нетерпением булочек, фруктов, джема и густых сливок.